Извращённое чувство - Эмили Макинтайер

мое запястье так, что, кажется, будто оно вот-вот сломается. Я резко вскрикиваю и спотыкаюсь, но сжимаю в руке пистолет, даже когда он пытается вырвать его у меня.

— Я не хочу причинять тебе боль, — выдыхает он, пытаясь отобрать у меня оружие.

Я теряю самообладание, бросаюсь вперед и бью его головой в лицо, острая боль пронзает мой череп, когда он отшатывается, из его носа течет кровь.

Мои руки дрожат, когда я поднимаю пистолет и направляю ему в грудь.

— У тебя больше нет власти причинять мне боль, Эйдан.

И затем я нажимаю на курок, ничего не чувствуя, когда он падает на пол.

42. ДЖУЛИАН

Пластиковый брезент шуршит у меня под ногами, пока я хожу взад-вперед, глядя на двух мужчин, которые думали, что могут войти в мой дом, причинить боль моей жене и остаться безнаказанными.

Изабелла, шипя, ползает у моих ног.

Дэррин без сознания, огнестрельное ранение в бок медленно отнимает у него жизнь. К несчастью для него, это только усилит давление извивающегося тела Изабеллы. Он должен был знать, что я не позволю ему уйти после того, как он использовал Ясмин в качестве приманки. Как только я увидел, что она скрылась за дверью и её оттащили в безопасное место, я начал действовать, размахивая посохом и разбивая ему коленные чашечки. Когда Дэррин упал на пол, его рука, сжимавшая пистолет, соскользнула, и он навредил сам себе.

Полагаю, это облегчает мою работу, но я бы солгал, если бы сказал, что не получил бы от процесса большего удовольствия, если бы он был в курсе того, что я собираюсь сделать.

Иэн, с другой стороны, окровавлен и ранен, с изуродованным лицом, но бодр и не сводит глаз, наблюдая, как я медленно прохаживаюсь перед ними. Они оба раздеты догола, сидят на полу спиной друг к другу, связанные веревкой.

Изабелле не нравится вкус хлопка.

— Это по правде крайне неприятная ситуация, — размышляю я, останавливаясь и глядя на них. — Мне всё равно, что вы пытались забрать лампу или перешли мне дорогу. Предсказуемо, на самом деле. Почти как в учебнике. Заноза в заднице и алчный ассистент объединяются, чтобы попытаться перехитрить человека, которого они любят и ненавидят, — я улыбаюсь. — К несчастью для вас, у этого человека мстительный дух и домашнее животное, которое он не любит оставлять голодным.

Наклонившись, я глажу Изабеллу по голове. Иэн дергается изо всех сил, но не может пошевелить конечностями, из его разбитого и кровоточащего рта вырываются приглушенные звуки.

— К счастью, я питаю слабость к людям, которые мне были не безразличны, даже когда они хотят причинить мне боль, — я поджимаю губы. — На самом деле, это комплекс. И я как раз сейчас работаю над его преодолением.

Я подхожу ближе, пока не оказываюсь прямо перед Иэном, его глаза, широко раскрытые и наполненные ужасом, не отрываются от моих.

Из его рта течёт кровь.

— Но потом ты прикоснулся к моей жене, — выпрямившись, я подхожу к коробке с мышами, рядом с которой лежит пила для резки костей. Я прищелкиваю языком, переводя взгляд с одного варианта на другой. — Какой сложный выбор, — я хватаю пилу для костей, берусь за большую ручку и возвращаюсь к Иэну. — Что ты там сказал?

Взяв кончик пилы, я вжимаю его во внутреннюю поверхность его бедра, медленно проводя по его плоти, наслаждаясь тем, как его изломанное тело дергается от боли.

— Ты сказал, что трахнул бы её труп?

Он пытается заговорить, но его губы так изуродованы тем, как я бил его своим посохом, что ему трудно это сделать.

— Не беспокойся, — говорю я, опуская пилу на его маленький член. — Будет только немного больно.

Острый порез сквозь эластичную плоть и мучительный крик спустя, его бесполезный член падает на землю, отделенный от тела, из раны хлещет кровь. Я двигаюсь быстро, понимая, что он, скорее всего, скоро потеряет сознание от боли или, возможно, от потери крови, и хватаю его отрезанный член, разжимая его изуродованные губы, засовывая его ему в рот, пока его глаза закатываются, а тело дико дергается, прежде чем он перестает двигаться.

Выпрямившись, с липкими и красными руками, я поворачиваю шею, глядя на двух кусков дерьма, которые думали, что могут угрожать Ясмин и остаться в живых.

Я возвращаюсь и поднимаю коробку с мышами, роняя костяную пилу, которая теперь испачкана кровью, прежде чем направиться к двум бесчувственным телам. Не уверен, живы они или мертвы, но на данный момент это не имеет значения.

Кладу грызунов им на колени и поворачиваюсь к Изабелле, удивленно приподнимая бровь.

— Проголодалась?

Изабелла подползает к ним и обвивается вокруг их обмякших тел.

Я не уйду, пока не буду уверен, что они оба мертвы.

А затем, после долгого душа, где я смываю с себя грехи, я направляюсь в гостевую спальню, где мой дежурный врач ухаживает за Рией.

К счастью, с ней всё будет в порядке. Просто ей предстоит долгое восстановление и много отдыха.

Я прохожу через холл и направляюсь к лестнице, когда входная дверь с грохотом распахивается, заставляя меня обернуться, мой желудок сжимается.

В дверях стоит Ясмин, ее волосы растрепаны, а одежда грязная и порванная. Но она здесь. И она выглядит потрясенной, увидев меня.

Она вваливается в прихожую, вся в синяках и крови, зажав под мышкой серебряный футляр с лампой.

— Ясмин, — выдыхаю я, застыв на месте.

Ее рот приоткрывается, с губ срывается плач, когда она роняет футляр и бросается в мои объятия.

Я закрываю глаза и ловлю её, притягивая к себе, в то время как ее руки и ноги обвиваются вокруг моего тела, и она рыдает, уткнувшись мне в шею.

— Я думала… Я думала, ты умер, — говорит она.

— Ш-ш-ш, — успокаиваю я, проводя руками вверх и вниз по ее спине, и мне кажется, что моя грудь вот-вот взорвется от того, что она снова в моих объятиях. — Ты думаешь, я позволил бы смерти прийти за мной, зная, что ты там с другим мужчиной?

Она покрывает поцелуями мою шею и лицо, а затем отстраняется, пристально глядя на меня.

— Как ты мог отослать меня? Как ты мог так поступить со мной? Ты сказал, что никогда не позволишь мне уйти.

Я вздыхаю, крепче обнимая её.

— Я бы сделал для тебя всё, что угодно, в том числе и отпустил бы тебя. Неужели ты до сих пор этого не поняла?

Она шмыгает носом, качает головой, её пальцы щекочут мне затылок.

— Я не