Извращённое чувство - Эмили Макинтайер

говорит он. — С размазанным макияжем и пухлыми губами, обхватывающими мой член. Могу поспорить, если бы я попросил тебя проглотить меня полностью, ты бы скользнула своим прелестным ротиком по всей моей длине, пока ты не начала бы давиться, как ненасытная маленькая шлюха, не так ли?

От его слов меня охватывает трепет, потому что со мной никогда так не разговаривали. Все всегда обходили меня стороной, и до него я никогда не осознавала, как сильно нуждалась в обратном.

Я отпускаю его, моя рука перепачкана слюной, и я протягиваю ее, чтобы продолжить поглаживать его. Его член пульсирует, и меня охватывает удовлетворение.

Он близко.

— Трахни мой рот, — умоляю я. — Пожалуйста.

Его взгляд вспыхивает от моих слов, и он тут же хватает меня за волосы с такой силой, что тянет у корней. Он проводит своим членом по моим губам и двигает моей головой вверх и вниз по своему члену. Его бедра напрягаются, и он с силой ударяется о заднюю стенку моего горла. Мои глаза слезятся, а в носу горит, но я придвигаюсь ближе, обхватывая его и втягивая ещё глубже.

— Вот это моя девочка, amore mio. Ты создана для того, чтобы сосать мой член, — говорит он.

От его слов меня пронзает наслаждение, я обхватываю его бёдра и хватаю за задницу, чувствуя, как напрягаются его мышцы, пока он использует меня как игрушку.

Я так возбуждена, что мои трусики насквозь промокли, но я помню, что он говорил о том, чтобы я не трогала себя. Не позволяла себе кончить.

Дыхание Джулиана становится тяжёлым, его глаза стекленеют, толчки становятся беспорядочными.

Я стону, и это всё, что ему нужно. Его член начинает пульсировать у меня во рту, горячая сперма стекает по моему горлу, и я провожу языком по нижней части, ощущая, как с каждой каплей ритмично пульсирует вена.

Это так возбуждает, и мне становится больно от того, как сильно я хочу, чтобы он был внутри меня.

— Проглоти всё, Gattina.

Я так и делаю, позволяя ему выскользнуть из меня после этого и широко открывая рот, чтобы он мог видеть, что я не потеряла ни капли.

Он стонет, наклоняется и целует меня, его язык сплетается с моим, я уверена, он чувствует себя на вкус. Затем он кладет свою ладонь на мою щёку, большим пальцем размазывая влагу, оставшуюся на моих губах.

— Ты такая, блять, идеальная. И такая, блять, моя.

Он наклоняется, поднимает меня и бережно укладывает обратно на кровать, заботливо подоткнув одеяло и пригладив мои волосы. В течение всего полёта он предугадывает и удовлетворяет все мои желания: приносит мне напитки, следит за тем, чтобы у меня была еда, расчёсывает мне волосы и шепчет слова любви.

Это приятно, и когда мы наконец-то добираемся до дома, я чувствую себя на седьмом небе от счастья, удивляясь, как он так быстро превратился из человека, которого я так сильно ненавидела, в этого человека.

Но это приятное чувство длится недолго, потому что ещё до того, как я поднимаюсь по лестнице, я проверяю свою голосовую почту, и на линии звучит голос Шайны.

Её голос мягкий и успокаивающий, и как только она начинает говорить, я всё понимаю.

Выронив телефон из рук, я разворачиваюсь в фойе дома и встречаюсь взглядом с Джулианом.

Он резко замолкает, а затем кивает, видя слёзы, которые я пытаюсь сдержать.

Джулиан, не теряя времени, сам отвозит меня в поместье. Когда мы подходим к двери спальни моего отца, там стоит Шайна. Она смотрит на нас, и в её прекрасных больших карих глазах блестят слёзы.

Меня переполняют эмоции, а в груди поселяется тяжёлая боль. Я хочу заговорить, спросить, как он, что я могу сделать, но в этот момент у меня перехватывает дыхание, а горе накатывает, словно приливная волна.

Джулиан обнимает меня за талию и притягивает к себе, без слов оказывая поддержку и целуя меня в висок.

— Он спит, — говорит Шайна, хотя я и не спрашивала.

— Он проснётся? — выдавливаю я.

Она качает головой.

Моё сердце разрывается на части.

Шайна подходит ко мне, берёт за руку и говорит: — Но он может слышать тебя. И я знаю, что он ждал, когда ты сможешь вернуться.

По моей щеке скатывается слеза, горло сжимается так, что я едва могу дышать. Я киваю и поворачиваюсь к Джулиану.

Он нежно берет моё лицо в свои руки, вытирая слёзы, которые едва успевают скатиться до подбородка.

— Я не знаю, как это сделать, — шепчу я, и голос мой дрожит.

Он вздыхает, целует меня в лоб и отстраняется, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Amore mio, — говорит он мягко. — Тебе ничего не нужно делать. Просто подойди к нему, возьми его за руку и попрощайся.

Мое лицо искажается от слез, которые я не в состоянии остановить, дыхание прерывается от боли, разрывающей мою грудь надвое.

Я киваю, отступаю от мужа и вместо этого направляюсь к отцу.

В последний раз.

3

8. ЯСМИН

Мой отец скончался, пока я всё ещё находилась в его комнате.

На это ушло несколько часов, но как только я сказала ему, что он может отпустить меня, он это сделал.

Остаток ночи я провожу в слезах, глубоких рыданиях, которые разрывают мне душу и заставляют чувствовать, что я никогда больше не буду цельной.

И, честно говоря, я не думаю, что когда-нибудь буду счастлива. Потерять родителя — это всё равно, что потерять часть себя. Теперь, когда его нет, мне всегда будет не хватать какой-то части меня, и эта боль никогда не утихнет.

Я любила своего отца всем сердцем. Я отказалась от своих собственных мечтаний и амбиций, просто чтобы он был счастлив. С нетерпением ждала каждого лета, когда приеду домой, чтобы иметь возможность дышать тем же воздухом, что и он.

Он был для меня всем.

И всё было хорошо, пока он не осознал свою смертность. Он стал тем, кем всегда хотел быть. И хотя я не испытала отношений с этой версией его, мне придется найти покой в том, что, по крайней мере, он примирился с самим собой.

Теперь он может быть со своей любовью, с моей мамой.

Но боль не утихает, потому что его всё ещё нет рядом.

Джулиан провёл со мной всю ночь. И я знаю, что, даже если он не говорит об этом вслух, ему тоже больно.

Он любил моего отца, независимо от того, признает ли он это.

И когда на следующее утро он пытается остаться