На взлёт! - Ольга Владимировна Голотвина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Собаки были уже близко, а спасительное судно медленно уплывало вперед, в сторону вершины горы. Дик побежал вслед. Да, силы были на исходе, а бежать приходилось вверх по склону, но теперь, когда на плечо не давила тяжесть беспомощного Свена, Бенц сумел сделать рывок, чудом догнал уходящую шхуну, подпрыгнул и ухватился за канат. Подтянулся на руках, почувствовал, как собачьи зубы ударили по каблуку – и соскользнули.
Когда Дик с помощью Свена и капитана Роландо перебрался на палубу, возле головы его просвистела пуля.
– Низко идем, – тревожно сказал Свен. – Изрешетят.
– Не успеют, – ответил Роландо. – Внизу уже кусты, там кони не пройдут.
Напряжение схлынуло. Бенц без сил опустился на палубу. Его затрясло – и в душе вспыхнул стыд: Свен и капитан Роландо видят его слабость! Дик обхватил себя руками, то ли пытаясь унять дрожь, то ли стараясь согреться. Каждый синяк, каждая ссадина, полученные во время побега, резко дали о себе знать.
Снизу донесся повелительный оклик:
– Именем короля Анзельмо! Приказываю спуститься! На борту двое беглых висельников!
Капитан Роландо поднес к губам рупор, сделанный из смятого в конус жестяного ведра, и азартно прокричал в ответ:
– Не люблю, когда людей вешают! Меня тоже когда-то повесить собирались!
Тут же пуля насквозь пробила рупор, который капитан только-только отнял от губ.
– Ну вот, – огорчился Роландо, – испортили хорошую вещь!
Еще две пули, выпущенные сгоряча, застряли в корпусе – и на том погоня отстала, выкрикивая угрозы и проклятия.
Свен, сидя на посыпанной песочком палубе, изумленно оглядывался.
– Во имя Эссеи Легкокрылой, пусть мне кто-нибудь скажет, куда я попал!
– Вы на борту «Красы помойки», господа, – учтиво поклонился ему Роландо. – Чувствуйте себя как дома.
По лицу Свена было видно, что ему трудно чувствовать себя как дома на этом наборе разномастных обломков, приколоченных друг к другу и непонятно как держащихся в воздухе.
А Бенц, справившись с дрожью, заставил себя улыбнуться:
– У вас получилось, капитан! У вас всё получилось! Она взлетела! Значит, вы придумали, из чего сделать правое крыло?
– Разумеется, – со спокойным достоинством ответил капитан. – Из забора с калиткой.
– Вот на заборе с калиткой я еще не летал... – ошарашенно покрутил головой Свен.
– Хозяин забора был недоволен, – вздохнул Роландо. – Когда я улетал, он кричал вслед примерно то же, что эти... – Капитан махнул рукой в ту сторону, где осталась погоня.
– Невероятно, – пробормотал Свен. – Вон там что приколочено – садовая лестница? Скажите мне, что я ошибаюсь!
– Не ошибаетесь, сударь, это именно садовая лестница... Прошу прощения, но мне надо поговорить с лескатами. Конечно, на этой высоте тоже неплохой ветерок, но лучше подняться, не то кусты оторвут мне киль.
Капитан Роландо уселся на крышку люка «мокрого трюма» (сделанную из днища бочки) и сосредоточенно примолк.
Чтобы не мешать ему беседовать с тварюшками, Дик придвинулся к Свену и шепотом пересказал то, что знал о старом иллийце и его невероятном корабле.
Когда шхуна поднялась выше и вошла в хороший, ровный воздушный поток, капитан вернулся к пассажирам.
– Сударь, – уважительно обратился к нему Свен, – куда направляется ваша шхуна?
– Сейчас – просто подальше от Аква-Бассо. Но вам, адмирал, я полагаю, надо в Виктию?
– Так вы меня узнали?
– Да, по серьгам. Кто о них не слышал?
Свен смущенно усмехнулся и перевел разговор на другую тему:
– Вы, капитан, сказали: «Поговорить с лескатами». На такой небольшой шхуне – не один, а два леската? Великолепно!
На это Роландо ответил внушительно:
– У меня их четырнадцать!
Свен вежливо хохотнул, чтобы поддержать неудачную шутку.
А Бенц вдруг вспомнил детство. Вспомнил призванного из моря маленького леската и поставленный ему на спину игрушечный кораблик. И Дика осенило:
– Вы наловили диких лескатов, капитан?
Роландо гордо кивнул.
Свен подавился смехом.
Владелец «Красы помойки» разъяснил:
– Я присмотрел за городом узкий заливчик, отгородил его сетью. Призывал лескатов по одному, запускал их в загон. Кормил, дрессировал...
– Но – четырнадцать? – изумился Свен. – И с двумя-то одновременно говорить замучаешься! Как вы добились того, чтобы четырнадцать тварюшек разом тянули шхуну?
– Дикие лескаты привыкли жить в стае и слушаться вожака. Мне надо было вычислить вожака и подчинить его своей воле. Всего-навсего.
– Всего-навсего, да?.. – И пиратский адмирал потрясенно замолчал.
А Дик Бенц поглядел вокруг другими глазами.
Летучие корабли поднимались в воздух силой запертых в трюме лескатов. Огромных, могучих, специально выведенных для работы. Но даже им не под силу был бы такой труд, если бы маги-ремесленники не вживляли в их спины волшебные талисманы.
Четырнадцать мелких диких лескатов не могли поднять шхуну.
Однако она летела.
«Краса помойки» была сделана любовно и тщательно, и все же рухлядь есть рухлядь. Весь этот набор обломков под действием ветра и собственной тяжести должен был рассыпаться сразу после взлета.
Однако он не рассыпался.
Дику вспомнилось, как Маркус Тамиш однажды расфилософствовался. Мол, если человек посвящает всю свою жизнь работе, вкладывает в нее ум, сердце и душу, если сама работа нужна ему больше, чем деньги, которые за нее платят, – рано или поздно такой человек станет волшебником. Не просто умелым мастером, а чародеем, творящим чудеса в том, что прежде и без магии делал изумительно.
Если верить Отцу, то сейчас перед Диком был маг...
– Давайте взглянем на вашу ногу, адмирал, – предложил Роландо Свену. – Если не сломана, а вывихнута, то я вправлю.
Гордый виктиец не позволил себе охнуть от боли, когда с него снимали сапог. Капитан Роландо ощупал ногу, заявил, что это обычный вывих, и умелым рывком поставил сустав на место.
Свен расслабленно откинулся на локти, оглядывая немыслимое сооружение, которое уносило его от смерти к свободе.
– Капитан Роландо, – благодушно сказал он, – я признателен вам за спасение. Когда будем в Горячих Ключах, подарю новехонькую шхуну, прямо со стапелей, с парой отличных лескатов, сильных и здоровых. Но «Красу помойки», не обессудьте, оставлю себе. Такой диковиной больше никто не может похвастаться.
– Вы очень щедры, сударь, – учтиво отозвался Роландо. – Но я бы предпочел оставить «Красу помойки» себе. Она меня вполне
