Репетиция конца света - Елена Арсеньева

Как выразился однажды мудрый на все времена Ларошфуко: «Истинная любовь очень похожа на привидение – все о ней говорят, но мало кто ее видел».

Ничего себе – привидение! Да ради любви к Елене была разрушена Троя!

Миф, скажете? А если вспомнить не мифы, а реальную жизнь?

Игорь, который ради мести за любимую женщину беспощадно разрушал жизни и судьбы человеческие? Володя Лапиков-Кутьков, убийца, сволочь последняя, который убил себя только потому, что ему изменила любимая женщина? А Кирковская... не с любви ли началось все и у нее?

Кирковская – и любовь?! Страшное сочетание, но все же, все же, все же...

Ладно, это, может быть, не показательные примеры. А она сама, Алена? Она ее видела, видела, эту любовь, глупо отрицать! Она сама ее испытывала!

Или... или это лишь казалось? А когда кажется, говорят, креститься надо.

Алена перекрестилась – и вдруг, как нечто вещественное, ощутила: ночь перед Рождеством кончается. Вот-вот рассвет разгонит нечистую силу. Рассеются все призраки и привидения!

В том числе и призрак любви.

Жалко.

Стоп...

Нет, не в том смысле стоп, что надо продолжать сидеть завернутой в сырой плед или лелеять прежние чувства. Необходимо посмотреть на случившееся с другой стороны. Как говорится, если не можешь изменить событие, измени свою точку зрения на него.

Если так... если так, то, может быть, все приключения последних дней – не просто автоматическое следствие проступка Михаила? Может быть, все обстоит как раз наоборот? Может быть, именно Михаила подтолкнули к этому поступку некие неведомые силы, навели на него некое наваждение – и все лишь для того, чтобы...

Вот именно, для чего?

Ну разумеется, для того, чтобы Алена написала новый детектив! Детектив, среди героев которого окажутся и она, наконец-то разлюбившая Михаила, и Михаил, который разлюбил ее еще раньше, и Игорь, потерявший себя в этой жизни, и лукавоглазый психолог, и Северный Варвар – Влад, и загадочный Костя с его мамой, однажды позвонившей по телефону доверия, и парень в косухе, и... и все, все, все, кто уничтожал – и в то же время спасал Алену. Ради того, чтобы она написала свой романчик!

Ох-ох... От скромности барышня явно не умрет.

Как это там, в том фильме, говорит Дьявол – Аль Пачино, довольно глядя вслед своему сыну, которого играет Киану Ривз:

«А все-таки тщеславие – мой любимый грех!»

Любимый грех... Любимый грех! Какое классное название для нового романа! И, точно бусинки на ниточку, вдруг начали сами собой нанизываться в голове слова, слова, слова...

Алена отшвырнула плед, перескочила из кресла на стул, включила настольную лампу у компьютера, вызвала на экран программу Word-97, в которой всегда работала, открыла новый документ. Пальцы просто-таки тряслись, настолько не терпелось написать первые строки.

Ну, вот оно!

Алена ДМИТРИЕВА

ЛЮБИМЫЙ ГРЕХ

Роман

...Красивая шатенка бальзаковского возраста с великолепными глазами и стройными ножками. Умная, начитанная: под настроение и самих «знатоков» переиграет. Отличное здоровье, безупречный вкус, изысканно одета. Походка такая, что не только мужчины, но и женщины невольно оглядываются: первые с восхищением, вторые с завистью. Обладательница трехкомнатной квартиры в центре Нижнего Новгорода. Не бог весть как богата, но живет в достатке. Вдобавок знаменита!..

Отчаянно, безнадежно, катастрофически несчастна.

– Почему?

Хрипловатый сонный голос заставил Алену подскочить.

Обернулась.

Психолог – еще толком не проснувшийся, взъерошенный, румяный со сна, – смотрел на нее то одним, то другим слипающимся глазом.

– Как ты меня напугал! – бурно воскликнула Алена, прижав руки к груди. – Давно проснулся?

– Вот только что. Смотрю – тебя нет. Я даже испугался...

«Бог ты мой, какое счастье, что он не проснулся раньше! Вот тогда уж точно испугался бы!»

– Да, – пробормотала Алена, нервно хихикая и отводя глаза. – Мне как-то не спалось. Дай, думаю, попишу от нечего делать...

– А что ж меня не разбудила?

«Ого-го! Только тебя там не хватало, на той ночной заснеженной улице!»

– Жалко стало. Ты так сладко спал. Да и зачем?

– Как это? – не без обиды спросил Александр. – Если совсем уж нечего делать, может, вместе нашли бы чем заняться?

На нем тоже был Аленин шелковый халатик – еще один, зеленый. Цвет безумно подходил к янтарным глазам и русым волосам Александра, но дамский халатик был чрезвычайно легонький и коротенький. Практически ничего не скрывающий.

Алена повела глазами вниз – и почувствовала, что ее щеки начинают гореть.

– Почему? – снова спросил Александр.

– Что?

– Ну, ты пишешь: «Отчаянно, безнадежно, катастрофически несчастна» . Почему?!

Алена сердито закрыла документ.

– Знаешь, я терпеть не могу, когда подглядывают в то, что я пишу, – пробормотала она, втихомолку молясь, чтобы Александр не задал этот вопрос в третий раз.

– Ну, таковы законы человеческой психики, – авторитетно пояснил профессионал. – Неодолимо желание посмотреть через плечо читающему или пишущему человеку.

– Дурная привычка.

– Дурная, – покладисто согласился он. – Трудно преодолимая. Преодолеть ее можно только вдвоем...

– Как? – спросила она, все еще глядя на его халатик и слабо соображая, что говорит.

– Не знаешь? – Он рывком поднял Алену со стула. – В самом деле не знаешь?

Шелк послушно сполз с плеч. Синее, зеленое смешалось на полу. На этом подобии постели лежать было гораздо приятней, чем на дорогом, красивом, но довольно жестком ковре.

– Ты... ты, ты... – выдыхала она в полузабытьи.

– Что я, ну что? – бормотал Александр, касаясь прохладного плеча Алены раскаленными губами. Его пальцы медленно бродили по ее обнаженному телу, заставляя сердце замирать.

– Ты...

– Она все еще несчастна? – спросил бесподобный психолог спустя некоторое время. – Отчаянно, безнадежно, катастрофически? Или ей малость полегчало?

Чтобы не засмеяться прямо в его целующий рот, Алена чуть повернула голову. Словно по заказу, взгляд уткнулся в лежащую на стуле коробку от видеокассеты. Все тот же «Адвокат дьявола»!

Тщеславие – мой любимый грех?..

Какая чепуха!

Любимый грех – вот он!

В эту самую минуту около первой платформы нижегородского вокзала остановился проходящий фирменный поезд «Енисей» сообщением Москва—Красноярск. Все пассажиры спали; лишь несколько человек сошли на платформу и, пройдя через пустое и сонное здание вокзала, где вполнакала светила огромная, нелепо смотрящаяся в таком месте, прекрасная люстра, похожая на опрокинутый желтый цветок, заспешили к занесенным снегом такси.