Порочное создание (СИ) - Дарк Дарси

«Никки в реанимации», — только это врезалось в память, а дальше — туман. Не помнил, как добрался до больницы, как довёл до слёз ни черта незнающую медсестру и требовал ответа на вопрос: «Как здоровая девушка, с которой разговаривал час назад, могла оказаться в реанимации?»

Сделал ещё один продолжительный глоток ядерной жидкости и с облегчением отбросил пустую бутылку на диван. Голова раскалывалась, а в купе с обожжённым горлом моё состояние как раз вписывалось в атмосферу реанимационного отделения.

— Томас? — оторвал взгляд от пола и посмотрел на вошедшего в свой кабинет мистера Фишера. — Хорошо, что вы ещё здесь!

Где мне, лупоглазый старикан, ещё быть? Где, кроме как не рядом с девушкой, за которую взял ответственность и с которой крупно проебался?

— Могу увидеть Никки? — вместо тысячи оскорблений спокойной поинтересовался. — Я два часа жду у моря погоды!

Мистер Фишер выпятил нижнюю губы и прошёл к своему габаритному столу, перекладывая из рук стопку белых папок. Повисшее молчание раздражало, однако я стойко терпел тишину и ждал. Только мог, что ждать и чувствовать себя ущербным.

— У меня плохие новости, — наконец, заговорил врач, но лучше бы молчал. Честное слово, до произнесённых слов ощущал нереальность происходящего, принимал реальность за фарс — из палаты должна выйти Никки, и мы вернёмся в дом, в котором было так хорошо и счастливо. Но словосочетание «плохие новости» вывели из тумана — отрезвели, заставляя сцепить пальцы на затылке и приготовиться к приговору. К вынесению приговора виновнику плохих новостей.

— Не тяните!

— У миссис Стаффорд обнаружена дыхательная гипоксия вследствие механического препятствия для поступления воздуха.

Подозрительно сощурился, не отводя взгляда с мнущегося врача. Какого чёрта он юлил, как же холоднокровие и бесстрастность, присущая людям медицинской направленности?

— Вы это уже говорили, — милостиво напомнил, и мистер Фишер с непосильным трудом вздохнул, будто ему, а не моей Никки перекрыли кислород.

— Говорил, однако, девушка не приходит в себя: отсутствует контакт, наблюдается паталогическое дыхание, редкие хаотичные телодвижения и реакция зрачка на свет очень слабая.

Чем больше говорил мужчина, тем больше чувствовал раздражение. Мне не нужны диагнозы, подробная карта лечения, требовал одного — результата, однако никто не спешил говорить о положительных результатах нашего многочасового пребывания в стенах больницы.

Я, чёрт возьми, дико устал. Никки, моя Никки наверняка места себе не находила, ведь прекрасно знал её неприязнь к больничным палатам.

— Что вы делаете? — удивился, наблюдая, как мистер Фишер достал из кармана белого халата ранее переданные мной деньги. — Мы же с вами договаривались!

— Мистер Майер, мы устранили причины кислородной недостаточности, однако девушка не приходит в сознание, — не подумал взять деньги назад, и тогда мужчина положил купюры на край стола. — Мне жаль, но миссис Стаффорд в коме. Тут я бессилен.

Вот теперь я услышал, о чём толковал старик. Меня будто ударили чем-то тяжёлым по голове, отчего над ней закружились звездочки, и мир круто перевернулся. Слишком неожиданная встряска, не давшая возможности сориентироваться и придумать план «Б», когда первоначальный план потерпел крах. Деньги, чёртовы бумажки мозолили глаза своей бесполезностью перед непредсказуемой комой.

Если я и хотел что-то сказать, то попросту не мог вымолвить ни слова. Только смотрел сквозь мистера Фишера и медленно осознавал масштабы катастрофы: Никки не потеряла сознание, она впала в глубокий сон.

Прикрыл ладонью глаза и зажмурился. Глубокий сон. Как же безобидно, в какой-то степени сказочно и наивно звучит, подобно детским книгам о Спящей красавице и бесчисленных принцессах. Но почему же от такой безобидной терминологии кровь застывала в жилах, и концы пальцев поддёргивались от колющих ощущений?

— Никки может в любой момент… — развел руками не в силах продолжить мысль, благо мистер Фишер, наученный опытом, поспешил заверить:

— Девушка едва ли, но реагирует на внешние факторы, а это уже позволяет делать положительные прогнозы.

Кивнул и поднялся на ноги, чувствуя, как голова предательски закружилась. И дело не в пустой бутылке алкоголя — опьяняющие кровь элементы выветрились с приходом плохих новостей.

— Я могу к ней зайти?

— Можете, — мог бы сказать, что врач обрадовал милостивым порывом, если бы на душе не было так тошно. — Давайте вас провожу.

Отказался от навигатора на ножках и вышел из кабинета, встречаясь взглядом со своей правой рукой — Артуром. Только вид старого, доброго компаньона как в бизнесе, так и по жизни, не навевал спокойствия, напротив, заставил вспомнить дни, когда меня оглушали исключительно хорошие новости.

— Ты в курсе, да? — уточнил, но грустные глаза были красноречивее слов. — Артур, у меня к тебе будет важное дело.

Мужчина тут же подбодрился и протянул бутылку негазированной воды, когда я изошёл в хриплом кашле:

— Внимательно слушаю.

Улыбнулся и похлопал непоколебимую натуру компаньона, холоднокровию и выдержки которого искренне завидовал:

— Не передавай видео с камер наблюдения в прокуратуру, — прежде, чем успел перебить, сжал пальцами его плечо. — Пусть он исчезнет.

Артур едва уловимо нахмурился:

— Как Чарльз может исчезнуть?

Пальцы сильнее сомкнулись на плече, чувствуя под собой окаменевшие мышцы. Глупый вопрос, ответ на который был столь же очевиден, как была очевидна моя решимость в данном вопросе. Однако Артур покачал головой:

— Томас, не стоит принимать решения, о которых будешь жалеть. Успокойся.

— Разве я не спокоен? — для наглядности растянул губы в подобие улыбки, но не убедил упёртого товарища, отчего почувствовал прилив ярости. — Ты меня услышал.

— Поговорим об этом завтра, когда ты…

— Ты, блядь, меня услышал? — не сдержал стальных нот в голосе, не имея желания слушать жалкие попытки меня переубедить. За что одновременно уважал и ненавидел Артура, так это за его принципиальность и, чёрт возьми, уверенность в том, как правильно поступать. И ведь не ошибался никогда, давал советы, сдерживал мой горячий темперамент, однако сейчас все его плюсы обернулись в огромный минус.

— Он здесь, Томас, — вывел из равновесия невозмутимый голос мужчины, заставляя неосознанно сделать шаг назад. — Чарльз здесь.

Огненный шар, зародившийся в области грудной клетки, в ту же секунду взрывной волной обдал всё тело, отчего глаза заискрились и, судя по дрогнувшему лицу Артура, творившееся внутри безумие отразилось и на моём внешнем виде.

— Где? — прохрипел, но на подсознательном уровне уже знал ответ. Где могла быть мразь, прочувствовавшая вину за совершённое преступление? Только у палаты Никки, скуля и причитая о своём безумстве. Нет, он не безумец. Он — труп.

— Томас!

Не слышал взволнованного оклика Артура, точнее не посчитал нужным обращать на него внимания. «Есть цель — иду к цели» — подобный девиз отлично описывал ту яростную механику, которой беспрекословно следовал: послал к чёрту лифт и рванул вверх по лестнице, только на полпути вспоминая неутешительный диагноз.

Никки в коме. Она не могла находиться в стационаре, она, блядь, осталась в реанимации. Совершенно одна.

Склонился над поручнями лестницы и позволил грудной клетке тяжело вздыматься и опускаться. Как бы мои кулаки не изнывали от желания расквасить бородатое лицо, как бы мой гнев не слепил глаза и не одурманивал сознание, я не посмел покинуть отделение интенсивной терапии. Я не хотел оставлять Никки наедине с оглушающими приборами, от шума которых она в любой момент могла открыть глаза и испугаться больничных стен.

— Блядь! — в сердцах воскликнул и шибанул кулаком по перилам, взглядом испепеляя лестничный пролёт вверх. — Ублюдок!

Вернулся на этаж отделения и отправился на поиски палаты черноволосой, попутно печатая на мобильном телефоне подробные указания для охраны: как именно они должны вышвырнуть Чарльза из больницы и сколько костей должно быть раскрошено без шансов на восстановление.