Порочное создание (СИ) - Дарк Дарси

Девушка, будто чувствуя, что речь зашла об её «скромной» персоне, медленно двинулась в мою сторону. Одним взглядом пригвоздил к месту, не позволяя сделать ещё хоть шаг вперёд.

— Ты влюбился в неё, Томас, — продолжал бормотать Чарльз сквозь неизвестный мне источник шума, а я же активно кивал в сторону выхода, однако девушка не думала слушаться. Зараза!

— Я ведь не ошибся в ней, да? Она неотразима в своём отменном английском фольклоре, вкусе спиртных напитков и умении вскружить голову одним лишь поцелуем…

— Хватит!

— Ты знаешь, что она тебя тоже любит? Сама мне об этом проболталась, — продолжал крутить свою пластинку Чарльз, но на этот раз удалось вызвать помимо злости новую эмоцию — удивлении. Когда черноволосая успела столь откровенно побеседовать с безумцем?

— Ты любишь, она любит, — как всё удачно совпало, Томас!

— Закончил? — прорычал я, не имея желания разбирать многочисленные слова сквозь громкий шум, шипением отдающийся в динамике. — Теперь включи мозги и пойми, какую глупость совершил, забрав заявление!

Очередная порция смеха выбила из колеи. Стоп. Он пьян?

— Ты в пабе? — спросил и наконец-то смог разобрать среди шумихи громкие голоса. В недоумении свёл брови на переносице и уставился на нахмуренную девушку, которая явно чувствовала дискомфорт от неудовлетворённого любопытства. В виски била не английская речь, не американский перифраз, а чисто deutsche Sprache.

— Где ты?

— В детстве ты любил присваивать мои игрушки себе, и никогда не возвращал назад, а после ревел над поломанными машинками. Так это я ломал игрушки, чтобы они никому не достались: ни тебе, ни мне.

Холодная ладонь накрыла мой побелевший кулак, стараясь снять напряжение с онемевших пальцев. Отнял телефон от уха, когда на другом конце послышались короткие гудки сброшенного вызова, и пару раз старательно моргнул, желая избавиться от помутнения.

— Что он сказал?

Покачал головой и притянул черноволосую в свои объятья, вдыхая цветочный запах шелковистых волос. Почувствовал, как тонкие руки доверчиво сомкнулись вокруг моего торса, и ощутил зародившееся в груди беспокойство. Чёртов страх.

1997 год

— Томас, стой!

Мальчик остановился на крыльце и в неуверенности посмотрел на припаркованный автомобиль, от которого отделяло несколько метров. Крик матери буквально приковал к земле, не позволяя преодолеть ничтожное расстояние и оказаться внутри машины, как можно дальше от ненавистного дома.

— Ты никуда не пойдёшь! — женщина добралась до сына и крепко ухватила за плечи, не осознавая с какой силой впилась ногтями в кожу. — Вернись в дом!

Мальчик попытался избавиться от стального захвата, но мать держала крепко и старательно тянула за рубашку обратно в дом. Нет, только не туда!

— Томас, живо в машину!

Из автомобиля вышел мужчина лет тридцати восьми и одним голосом заставил женщину испуганно йокнуть и теснее прижать к своей груди неугомонного сына. Последний не думал переставать брыкаться, напротив, появление отца подстегнуло сомкнуть зубы на крепком захвате и с облегчением почувствовать себя на свободе.

— Томас, вернись! — кричала женщина, когда мальчик быстро перепрыгнул ступеньки и побежал к отцу, набегу поправляя сползавшие лямки рюкзака. Потёрла о ситцевый сарафан место укуса и в гневе уставилась на ухмыляющегося мужчину. Прошли те времена, когда саркастически изогнутые губы могли вскружить голову, наступили времена, когда ничем, кроме ненависти, не питалось женское сердце.

— Ты не имеешь права! — закричала женщина и сбежала вниз по ступенькам, но дверь автомобиля громко хлопнула перед носом, отделяя от спрятавшегося сына. — Я подам в суд!

— И что ты скажешь, Мередит? — поинтересовался мужчина, нависая над глотающей слёзы женщиной. — Всей округе известен род твоей деятельности. Ничего, кроме насмешек и презрения к себе, ты не добьёшься.

Мередит попыталась обойти мужчину, но не получилось: хватка сковала локоть и болезненно дёрнула в сторону от автомобиля:

— Томас, пожалуйста, выйди из машины!

— Угомонись же ты! — прошипел мужчина и достал из внутреннего кармана пиджака белый конверт, впечатывая его в грудь опешившей Мередит. — Этих денег хватит, чтобы ты заткнулась?

Женщина от неожиданности взяла конверт и повертела в руках, не зная, как реагировать на подобный поворот событий: послать бывшего мужа к чёрту или прежде запихнуть зелёные купюры в его грязный рот?

— Думаешь, у меня мало этих бумажек? — рассмеялась сквозь слёзы и бросила в лицо запечатанный конверт, крича во всё горло. — Томас, ты не можешь уехать! Быстро выходи!

Дверь медленно открылась, заставляя мужчину отступить в сторону и пропустить сына, испуганно переводящего взгляд с отца на мать.

— Милый, пойдём домой, — присела на корточки Мередит и поманила к себе мальчика, который не думал подчиняться — подошёл к отцу и доверчиво вложил ладонь в его пальцы. — Томас, пожалуйста!

— Я не хочу с тобой жить! С тобой невозможно жить! Я с папой буду!

Мередит подняла взгляд на мужчину, подхватившего сына на руки, и гневно процедила сквозь зубы:

— Мерзавец! Это ты виноват!

Томас обхватил руками шею отца и с его помощью забрался на задние сиденья автомобиля, дожидаясь, пока он обойдёт машину и присоединиться на водительском кресле.

— Встретимся в суде! — пообещала Мередит и скривилась от очередной саркастической усмешки. Мерзавец!

Наблюдала, как автомобиль быстро удалялся от дома, увозя с собой непослушного кареглазого мальчишку, которого, несмотря на многочисленные истерики и детские выходки, она любила. Спрятала лицо в коленях и позволила слезам с новой силой заструиться по щекам, вызывая из груди жуткие хрипы. Больно. Очень больно.

— Мама, не плачь, — почувствовала прикосновение к своим волосам и заплакала сильнее. — Пусть уезжает, нам и без него хорошо будет!

Мередит лихорадочно покачала головой и уставилась на подошедшего сына, добившегося своими холоднокровными речами лишь одного — необузданной злости.

— Как же мы без нашего маленького Томаса?

— Он сделал свой выбор! Нечего из-за него плакать!

Женщина потрепала сына по щеке и кивнула в сторону дома:

— Иди внутрь, Чарльз, — вновь посмотрела на дорогу, по которой скрылся её кареглазый беглец, и почувствовала, что не в силах сдерживать ярость, когда очередное прикосновение упёртого сына отвлекло от самобичевания. — Я сказала идти в дом! Быстро!

Чарльз обиженно поджал губы, но не имея привычки перечить и без того взвинченной матери, медленно двинулся в сторону дома. Думал, с отъездом брата всё изменится: матери не придётся сутками отсутствовать и делить свою любовь между двумя сыновьями. На деле всё стало только хуже.

2015 год

Женщина нервно перемешивала сахар на дне кружки чёрного чая и из сахарницы зачерпнула ещё две ложки сладости. Она не любил пить чай с сахаром, однако было необходимо чем-то занять руки и не выдавать своего постыдного волнения. Боялась встречи с собственным сыном и норовилась выбежать из кафе, забраться в машину и на максимальной скорости скрыться в запустелых районах Лондона.

Только убедила себя, что встреча с сыном спустя долгие годы — глупая затея, как увидела вышагивающего к её столику молодого человека.

— Томас… — прошептала женщина и привстала, желая заключить своего мальчика в крепкие объятия. Однако перед ней стоял не мальчик, а взрослый мужчина, от одного взгляда которого ноги подкосились, и вновь очутилась на стуле. Всё так, как ей рассказывали: вырос настоящим красавцем с уверенной походкой, сильной энергетикой и запредельной харизмой, заставляющей минимум половину представительниц слабого пола заинтересованно посмотреть на прибывшего посетителя.

Не без доли гордости улыбнулась и не смогла сдержать настойчивой слезы, сорвавшейся с ресниц. Нет, она не будет плакать. Не после того, как Томас с наслаждением проследил за неожиданным потоп.