Ведун Сар - Сергей Шведов

— Я хочу, чтобы вы встретились с римскими послами, патрикии, — сказал Анастасий. — Мне они много не скажут, а вот с вами могут разоткровенничаться. В конце концов, вы хорошо знаете и того и другого.

— О ком идет речь? — уточнил Пергамий.

— Сиятельный Сар прислал к нам сенаторов Дидия и Скрибония с поручением, сути которого я не знаю. Конечно, Зинон мог бы отправить молчаливых старцев обратно, не явив им своего божественного лика, но боюсь, что подобное пренебрежение может обойтись Византии очень дорого, особенно в нынешней весьма не простой обстановке.

— Скрибоний верный пес Сара, — покачал головой Феофилакт. — А вот с Дидием, пожалуй, можно договориться. Где остановились послы?

— Во дворце покойного комита Андриана, — усмехнулся Анастасий. — Место вам знакомое.

— Извести нас, когда Дидий останется в доме один, — попросил Феофилакт.

— Но вам нужен предлог для визита.

— Предлог у нас есть, — тяжко вздохнул Пергамий. — Я хочу узнать, что стало с моим внуком Ромулом.

— Значит, договорились, — просиял лицом Анастасий. — Я на вас надеюсь, патрикии.

Варварская пята, придавившая Рим, оказалась для высокородного Дидия не слишком обременительной ношей. К такому выводу пришел Феофилакт, увидев воочию своего давнего знакомого. Дидий, ставший сенатором уже при правителе Саре, выглядел свежим, хорошо упитанным и довольным жизнью человеком. Не исключено, конечно, что бывший комит финансов где-то в глубине души скорбел о развалившейся империи, но на его аппетите эта тайная скорбь не отразилась. Византийцев Дидий встретил с распростертыми объятиями и широчайшей улыбкой на лоснившемся от довольства лице. Выставленные на стол яства поражали своим разнообразием и изысканным вкусом. Повара у Дидия всегда были отменными, и одного из них он притащил с собой в Константинополь.

— Что делать, патрикии, — счел нужным объясниться преуспевающий сенатор. — Империя пала, но жизнь продолжается. Впрочем, все еще может поправиться.

— Это в каком смысле? — спросил Феофилакт, присаживаясь.

— Во всех смыслах, — поморщился Дидий, видимо сообразивший, что сболтнул лишнее. — Я ведь тоже думал, что после смерти сиятельного Ореста наступит конец света. Но, к счастью, все обошлось, Вечный Город не рухнул в Тартар, и жизнь в нем потихоньку наладилась.

— Но ведь в Италии всем распоряжаются варвары? — нахмурился Пергамий, обиженный на римлян за сгинувшего внука и убитого зятя.

— Я понимаю твои чувства, комит, — печально вздохнул Дидий. — Тем более что сиятельного Ореста убили на моих глазах. Но ведь убил его не варвар Сар, а римский патрикий Марк. А у последнего были для этого серьезные основания. Вам это хорошо известно, патрикии. Что же до варваров, правящих Римом, то возникает резонный вопрос: а кто правит вами, уважаемые византийцы? Если мне не изменяет память, то божественный Зинон родом не из ромейских патрикиев. И чем же, скажите, наш варвар хуже вашего?

— Божественный Зинон — истинный христианин, — пыхнул гневом Пергамий.

— Я тоже не язычник, — обиделся Дидий. — И никто ни мне, ни моим единоверцам не мешает поклоняться Христу. В Италии не разрушено и не осквернено ни единого храма. В этом смысле правитель Сар куда терпимее Гусирекса, который, как вам известно, преследовал в Африке христиан. Но князь Верен был ведуном Чернобога, а князь Сар приверженец Белобога.

— А какая разница, сенатор, оба они язычники, оба враги Христа? — спросил заинтересованный Феофилакт.

— Нет, — покачал головой Дидий. — Про Гусирекса не скажу, но князь Сар Христу не враг. Он посетил храм, простояв всю службу, и издал эдикт, разрешающий почитать Христа как сына бога и ярмана.

— Но ведь это ересь! — вскричал Пергамий. — Христос не ярман, он Бог и сын Бога.

— Ну, ересь, — поморщился Дидий. — А разве император Валент не был еретиком? А разве император Юлиан не приносил жертвы Юпитеру?

— Когда это было, — махнул рукой Пергамий.

— Так ведь ста лет еще не прошло, — пожал плечами Дидий. — Да что там императоры! Вспомните патриарха Нестория, который пятьдесят лет тому назад был обвинен в ереси и изгнан из Константинополя. Да разве ж он один! Многие иерархи церкви до сих пор колеблются, как былинки на ветру. А чернь и у вас, и у нас как участвовала в языческих мистериях, так и продолжает это делать, несмотря на все указы и запреты.

— Ты мне лучше скажи, сенатор, куда вы внука моего дели? — зло выдохнул Пергамий. — А о вере мы с тобой потом поговорим.

— Жив Ромул, — твердо сказал Дидий. — Голову тебе на отсечение даю, патрикий. По Риму слух прошел, что юного императора сослали на остров Крит, но это неправда. Я точно знаю, что сиятельный Марк увез его с собой. Был он у меня перед отъездом. Сказал, что заберет сына Ореста с собой. Договор они заключили с Саром: Марк ему Рим отдаст, а тот сохранит жизнь Ромулу. Вот так, патрикии. Есть, оказывается, на этом свете люди, которым жизнь ребенка дороже власти над империей. Странный он человек, этот Марк, но честный.

— Почему он мне внука не отдал?! — вскричал Пергамий.

— Так ведь убили бы его, патрикий, — рассердился Дидий. — И здесь убили бы, и на Крите. Не нужен он живым ни Сару, ни Зинону. Глазом бы моргнули — и нет ребенка.

— Сенатор прав, — тихо сказал Феофилакт. — Пусть юному Ромулу улыбнется удача подальше от наших мест.

Божественный Зинон пребывал в скверном состоянии духа. Лекарь Евстафий очень опасался разлития желчи в стареющем теле императора, а потому настоятельно советовал комиту агентов не огорчать Зинона дурными вестями. К сожалению, у Анастасия все вести были хоть и важными, но не слишком обнадеживающими, и скрывать их от правителя он просто не имел права. Зинон все-таки поднялся с ложа, облачился в просторную тунику и присел к столу. Есть он не стал, но кубок осушил одним глотком. Собственно, нынешнее болезненное состояние императора явилось следствием вчерашнего загула, а потому оставалась надежда, что к Зинону вернется с течением времени хорошее настроение. И, надо сказать, расчет Анастасия оправдался. Выпитое вино благотворно подействовало на исаврийца, он наконец-то мог не только говорить, но и соображать.

— А зачем Сару понадобилось присылать мне инсигнии римских императоров? — удивленно посмотрел на комита Зинон.

— Видимо, варвар считает, что они больше не понадобятся ни ему, ни Риму, — печально вздохнул Анастасий.

— Почему?

— Потому, что в Риме больше не будет императоров.

— А кто будет? — тупо уставился на кувшин с вином страдающий с похмелья император.