Совершенство - Татьяна Миненкова

и сижу, невидящим взглядом уставившись перед собой. Автобусы проезжают один за другим, останавливаются, забирая желающих уехать. Мне ехать не хочется. Вообще ничего не хочется. Поэтому я сижу, слушая успокаивающее шуршание шин произведений японского автопрома.

У меня нет абсолютно никакого плана. Несмотря на то, что кожу на левой лопатке до сих пор пощипывает от новой татуировки, у меня нет того самого маяка, что осветил бы дорогу впереди, показал новый путь, который будет правильным. Нет ориентира. Да и желания искать его тоже нет.

Не знаю, сколько я так сижу. Час, два или даже три. Время, ускользающее обычно, как вода сквозь пальцы, замедляет свой ход. В голове и в сердце — пустота, словно там разверзлась зияющая черная дыра, без конца, края и вообще каких бы то ни было границ.

Прокручиваю в памяти события последних недель. Вижу саму себя словно со стороны и легко подмечаю все свои ошибки, неверные шаги и неправильные решения. Каждое из них теперь словно подсвечено фонариком. За некоторые становится стыдно.

Завороженно смотрю, как в воздухе лениво кружатся невесомые хлопья тополиного пуха на фоне привычной серости улиц. Сознание медленно плавится от духоты, городской шум сливается в один нераспознаваемый гул.

Прихожу к мнению, что за черной полосой обязательно должна последовать белая, как у зебры, стараясь не думать о том, что после этого полагается снова черная, а потом хвост и то, что под ним.

Просто дождусь белой полосы. Найду в себе силы, чтобы оттолкнуться от дна и плыть к свету. К расплывчатым мечтам о светлом будущем в далеком городе, где красиво, светло и спокойно, где нет туманов и мороси, люди приветливые и улыбчивые, и волосы не завиваются от влажности.

Но моя светлая полоса оказывается черным трехсотым Лэнд Крузером, возникшим темным пятном прямо перед остановкой. А сфокусировав расплывшееся зрение я понимаю, что этот Лэнд Крузер мне знаком, как и Нестеров, которого теоретически не должно здесь быть.

Я даже моргаю несколько раз, чтобы удостовериться в том, что это не галлюцинация от жары. Но Марк реален. В черной рубашке с красиво закатанными рукавами и брюках. В до блеска начищенных туфлях и с идеально уложенными темными волосами, он — воплощение безупречности, в то время как я сама, в кроссовках, джинсах и прилипшей к телу футболке — воплощение хаоса.

Удерживаюсь от того, чтобы коснуться его пальцами, к тому же он сам останавливается передо мной, давая удостовериться в собственной реальности.

Встаю со скамейки, но всё равно вынуждена смотреть на него снизу вверх из-за разницы в росте. И его взгляд мне не нравится. В нем жалость и сочувствие. Черт.

И оттого, что после этого слова мое левое плечо остается пустым, внутри становится ещё тоскливей.

— Поехали, — глухо произносит Марк, двумя пальцами вытирая слезинку с моей щеки, которую я почему-то даже не почувствовала.

Он улыбается, но как-то невесело. И наряду жалостью это бесит.

Всхлипываю, отрицательно качая головой:

— Никуда я с тобой не поеду, Нестеров.

— Почему? — кажется он не удивлен.

— Да у меня миллион причин! Но главная — ты до сих пор с Лаурой! И не позвонил бы мне! И чуть не посадил в тюрьму моего брата! И ещё…

Марк перехватывает запястье, которым я возмущенно жестикулирую, и обрывает гневный монолог словами:

— Я не с Лаурой. Ты сама добавила меня в черный список. И если кто-то и делает что-то для того, чтобы Аверин не сел в тюрьму, то это я.

На остановку постепенно стекаются люди, становящиеся невольными свидетелями нашего разговора.

— Почему я должна доверять тебе? Я, как и ты, предпочитаю верить своим глазам!

— О чем ты?

Водитель подъехавшего к остановке автобуса громко сигналит, потому что Лэнд Нестерова, с мигающими аварийными огнями, занимает маршрутную полосу.

— О том, что у меня есть ваше совместное фото. К тому же, в «Лжи» вы тоже были вместе, станешь отрицать?

— Не стану.

Автобус сигналит снова. И Марк добавляет:

— Нам нужно поговорить. Поехали, милая.

Это запрещенный прием. От этого «милая» которое раньше так раздражало, сейчас теплеет в душе, потому что он произнес эту фразу неожиданно мягко. Как и от крохотной надежды на то, что Марк сможет объяснить мне присутствие Лауры в «Лжи» и на фото.

Видя, что я не стану сопротивляться, Нестеров приобнимает меня за плечо, к счастью, за правое, потому что левое всё еще нещадно жжет. Ведет к машине и, как всегда, галантно открывает передо мной дверцу переднего сиденья.

— Почему ты не улетел? — спрашиваю я, когда он устраивается рядом в кресле водителя и переключает рычаг коробки передач.

Нестеров внимательно следит за дорогой, выезжая с маршрутной полосы и не смотрит на меня. Ловлю себя на том, что рассматриваю его, впитываю каждое движение. То, как хмурится, как крепко и уверенно держит руль и закусывает губу, как убирает со лба мешающую темную прядь.

— Возникли неотложные дела в городе. Пришлось перенести рейс на сегодняшний вечер.

— Объясни про Лауру, пока я не передумала ехать с тобой, — настоятельно прошу я, с трудом отводя от Марка взгляд.

Он с легкой усмешкой интересуется:

— Снова выпрыгнешь на ходу и сбежишь, как в прошлый раз?

— Не на ходу. Но я не вижу смысла в отношениях с мужчиной, который занят.

— Да ладно? — делано удивляется Марк, явно намекая на Сахарова.

Но я успела кое-что понять. Ник — был трофеем, золоченым кубком, символизирующим мою победу в дурацком соревновании, которое я сама себе придумала. Нестеров — нечто совершенно другое. Хмуро отмахиваюсь:

— Думай, что хочешь. Но я всё ещё жду ответа на свой вопрос.

— Про Лауру? Я ответил, что мои отношения с ней остаются в рамках рабочих. В «Лжи» мы присутствовали вдвоем, потому что это был день рождения одного из моих заместителей в «Строй-Инвесте». И я не мог там не появиться, поскольку в этот день все равно был в городе.

— А фото?

Лэнд сворачивает с главной дороги направо в узкий проулок.

— Понятия не имею, о каком фото ты говоришь.

— Об этом, — не удержавшись, предъявляю ему неопровержимую улику.

Но вместо того, чтобы, как положено, устыдиться и признать собственную неправоту, Марк снова усмехается и паркует автомобиль в маленьком тупике между двумя невысокими зданиями. Глушит двигатель. Многозначительно заявляет:

— А ещё говорят, что девушки — внимательнее мужчин и обращают внимание на детали.

Снова смотрю на картинку, пытаясь найти в нем какое-то несоответствие действительности, но не нахожу. Нестеров всё так же шикарен. Лаура, сверлящая меня с фото высокомерным взглядом, всё