Бог Гнева - Рина Кент
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Его лицо немного угловатое, но красивое, но его пустое выражение никогда не меняется. Мне кажется, я не видела на его лице никаких эмоций.
Похоже на Джереми большую часть времени.
Вы знаете, что говорят о птицах одного полета.
— Привет, — осторожно говорю я.
Он кивает в знак приветствия.
— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я.
Я знаю, что Илья — тень Джереми, в некотором смысле, но я никогда не видела его в коттедже раньше.
— Босс сказал не заходить в дом, если ты в нем.
Мои глаза расширяются.
— Только не говори мне, что ты оставался здесь всю ночь?
— Я должен был убедиться, что ты в безопасности.
— Боже мой, но здесь холодно.
— Все в порядке. Я русский.
— Это чушь. Держу пари, ты также ничего не ел.
Не то чтобы я ела. При напоминании об этом мой желудок урчит, а Илья прекрасно справляется со своей ролью покер-фейса.
Я широко открываю дверь.
— Заходи. Я приготовила суп, который мы можем съесть.
Он качает головой.
— Ты иди поешь.
— Если ты не пойдешь со мной, то и я не пойду.
Он снова качает головой.
— Если ты не пойдешь, я скажу Джереми, что ты заходил в дом.
— Я не заходил.
— Попробуй убедить его в этом после того, как он изобьет тебя, как избил парней с той ночи, — я сужаю глаза, а он отводит взгляд, прежде чем, наконец, сделать шаг навстречу.
После того, как я разогрела суп, мы садимся за стол. Это навевает воспоминания о Джереми и его сумасшедшей русской рулетке.
У меня мурашки бегут по коже, когда я вспоминаю, как этот сумасшедший ублюдок чуть не убил нас обоих.
Я должна была понять, что у него нет границ после того, как это случилось.
Илья ест молча, определенно не желая предлагать какие-либо соображения о своем властном боссе.
— Итак, — я прочищаю горло. — Почему вы избили тех парней из клуба?
— Спроси у босса, — говорит он в пустоту.
Я поджимаю губы, но заставляю себя сохранять спокойствие.
— Его здесь нет, поэтому я и спрашиваю тебя.
— Я не могу тебе этого сказать.
— Хорошо, но ты можешь сказать мне, почему вы избили их, пока они не оказались в критическом состоянии?
Он поднимает плечо.
— Потому что они это заслужили.
Конечно, он так и думал.
— Где третий парень? Почему вы его забрали? Он даже не подходил ко мне.
— Мы этого не делали.
— Но он исчез.
— Это не наша заслуга. Мы оставили их троих вместе.
Я нахмурилась. Если это были не они, тогда кто...
Илай.
Конечно.
Не уверена, как Ава отнесется к этому факту.
Я двигаю ложкой в своей миске и поднимаю голову, только когда чувствую на себе взгляд.
Илья. Он смотрит на меня взглядом серийного убийцы.
— Что?
— Я знаю, что ты не такая, как Босс, и понятия не имеешь, насколько опасна и сложна его жизнь. Так что если ты не собираешься приложить усилия, чтобы понять это, я предлагаю тебе исчезнуть.
Хорошо. Это было прямо и смело.
Мне кажется, Илья меня недолюбливает.
Но это было сказано не со злым умыслом. Он действительно считает, что я не подхожу Джереми. Я согласна.
Я кладу ложку на стол, теряя аппетит.
— Я не могу поддержать его акты насилия. Я могу закрыть глаза один или два раза, но если это будет повторяться, это меня убьет.
— Босс применяет насилие только в крайнем случае или в личных целях, и только против тех, кто этого заслужил. Ты пыталась понять, почему он сделал это прошлой ночью?
— Потому что они говорили со мной и трогали меня, и ему нужно защитить свое право собственности.
— Он сделал это, потому что для него важна твоя безопасность и психическое состояние. Будь умнее. У тебя впереди долгий путь, — он качает головой, пьет прямо из чаши, затем встает и выходит.
Оставляя меня с мириадами вопросов и эмоций.
Глава 29
Сесилия
То, что начиналось как простая поездка домой, чтобы Анника могла убедить своего отца принять Крейтона, превратилось в кошмар.
Мало того, что ее забрали отсюда силой и заставили переехать в Нью-Йорк на неопределенный срок, так она еще и рассталась с Крейтоном, а он был вынужден расплачиваться за это.
Последние две недели были изнурительной мешаниной событий и трагедий, за которыми никто из нас не мог угнаться.
Я думаю, мы все хотели бы отмотать время назад, к тому вечеру в пабе, когда Крейтон вел себя слишком властно по отношению к Анни, а Реми его за это отчитывал.
Тогда мы все смеялись и веселились от души. Мы были группой, а теперь нас разделило отсутствие Анни.
Ава впала в депрессию после ее ухода, несмотря на то, что она явно отстранилась от нее и встала на сторону Крейтона.
Мы все были на его стороне.
Мы знаем его с юных лет и прекрасно осведомлены о его кровавом прошлом до того, как он стал членом семьи Кинг.
Поэтому всякий раз, когда швы на этой ране открываются, мы все чувствуем себя обязанными принять его сторону, несмотря ни на что.
После всего, что произошло, каждый из нас истощен как физически, так и морально. Мы заставляем себя учиться и пытаемся исцелиться вместе.
Папа сказал мне, что было бы неплохо поехать домой и немного восстановить силы, но я не могу оставить всех здесь одних. Я буду сильно волноваться и не смогу отдохнуть.
Поэтому я осталась и старалась быть рядом как можно больше с Глин и Авой, которых уход Анники задел больше, чем они сами об этом говорят.
Иногда они называют ее имя и либо делают паузу, либо проклинают себя, когда понимают, что ее там больше нет.
Большая часть ее вещей все еще находится в ее комнате, и никто из нас не осмелился прикоснуться к ним или даже открыть ее дверь.
Когда я тоскую по ней, мне хочется верить, что она там, слушает Чайковского и занимается балетом.
В приюте другие волонтеры, технический персонал и даже доктор Стефани скучают по ней как сумасшедшие.
Она всегда
