Бог Гнева - Рина Кент

методов очистки, которые можно заменить более мирными, например, поездкой на мотоцикле.

Или безжалостный трах с Сесилией.

Но я точно получил удовольствие, когда наказал этих ничтожеств и оставил их истекать кровью на полу квартиры.

Однако по сравнению с тем, что они посмели сделать с Сесилией, или, что еще хуже, что они планировали, этого недостаточно.

Тем не менее, в моей душе все еще что-то не так. Тот факт, что Джон не был тем, кто подговорил их на это.

Но это не имеет смысла. Джон — единственный, кто знает о его обхаживании Сесилии.

Если только этот мерзкий ублюдок не замаскировался. Трое неудачников, вероятно, были пьяны или под кайфом, а в клубе было темно, так что они могли перепутать некоторые детали.

Пока Илья вытаскивает машину и едет по дороге, я достаю свой телефон и запрашиваю записи с камер наблюдения в клубе прошлой ночью.

Ответ приходит почти сразу.

Я прокручиваю запись до того момента, когда трое ублюдков вошли в клуб, прыгая вокруг, как обезьяны под кайфом. Вскоре после этого они забиваются в угол возле туалета. Единственный намек на их спутника — мелькание его черной рубашки.

Это, должно быть, тот парень, который обещал им наркотики. Я смотрю все новые и новые кадры, но его не видно ни рядом с ними, ни даже в баре, откуда он мог бы наблюдать за своей работой.

Невозможно обнаружить его в оживленном клубе, когда все, что у меня есть, это то, что на нем была черная рубашка.

Это может быть Джон? Я собираюсь позвонить своему человеку в Лондон, но меня отвлекает сообщение.

Сесилия: Доброе утро. Спасибо за них *сверкающее эмодзи сердечка*.

Я целую минуту напряженно смотрю на сверкающее сердце, но так и не могу найти ему объяснение. Одно могу сказать точно, оно мне нравится, и это застало меня врасплох, так как она впервые прислала такое.

Затем я замечаю, что она приложила фотографию коробки с вафлями, которую я ранее привёз в ее квартиру.

Сесилия: Откуда ты знаешь, что я люблю вафли?

Это написано в ее дурацком дневнике. Я думаю, это ее утешительная еда, когда она хочет почувствовать себя лучше. Я подумал, что после вчерашнего вечера ей нужно взбодриться.

Хотя у нее не было сонного паралича, она дрожала, когда спала в моих объятиях, и слезы застилали ее веки. Это часть причины, по которой я не мог заставить себя уйти, пока она не заснет крепким сном.

Джереми: Я знаю о тебе все.

Я уже собираюсь убрать телефон, ожидая, что она будет слишком занята подготовкой к школе, но ее ответ приходит незамедлительно.

Сесилия: Так вот как тебе удалось найти меня в клубе? Ты попросил Илью следить за мной, не так ли? Подожди минутку. А Илья выполнял за тебя работу все те недели, когда ты отсутствовал?

Эта маленькая лиса слишком умна для ее же блага.

Джереми: Он был там на случай, если тебе понадобится защита.

Сесилия: Скорее, он был псевдо-преследователем. Серьезно, больше всего мне нужна защита от тебя.

Джереми: Жаль, что никто не может защитить тебя от меня.

Сесилия: Не будь таким уверенным. Я могу постоять за себя.

Я начинаю это понимать, учитывая все, что она требовала, и то, как она настаивала на своем прошлой ночью, и я не уверен, нравится ли мне эта ее сторона.

К черту. Нравится. Только не тогда, когда она использует это, чтобы уйти от меня.

Джереми: Ты можешь противостоять мне сколько угодно, но есть вещи, которые не подлежат обсуждению, например, твоя безопасность.

Сесилия: О, пожалуйста. У тебя менталитет тирана, и ты думаешь, что все не подлежит обсуждению. Но даже не думай, что я буду сидеть и терпеть. Этого просто не произойдет. В любом случае, спасибо за вафли. Нам с Авой они понравятся.

Джереми: Я послал их тебе, а не Аве.

Сесилия: Делиться — значит заботиться.

Джереми: Я не делюсь. Все, что связано с тобой, принадлежит мне.

Кроме того, мне не нравится, как в клубе, когда они танцевали, Ава была вся поглощена ею. Или как Сесилия заботится о ней с тошнотворной нежностью. То, чего она не делает даже со мной.

У меня возникает искушение полностью избавиться от Авы, но из-за этого я могу потерять Сесилию навсегда.

Поэтому я задвигаю эту мысль на задворки сознания.

Пока что.

Сесилия: Ты серьезно ревнуешь к моей лучшей подруге? Которая к тому же девушка?

Джереми: Ты уделяешь ей слишком много внимания.

Сесилия: Хорошо, мистер Пещерный Человек. Хорошего дня, и, пожалуйста, постарайся никого не обидеть *сверкающее эмодзи сердечка*.

Я смотрю на этот эмодзи дольше, чем на предыдущий.

— Что-то не так? — спрашивает Илья со своего места за рулем.

— Что означает эмодзи со сверкающим сердце?

Илья смотрит на меня некоторое время, выглядя ошеломленным в первый раз за все время, прежде чем снова сосредоточиться на дороге.

— Разве не все эмодзи с сердечками означают любовь и привязанность?

— Но вокруг него есть блестки. Это должно означать что-то другое.

— Я не знаю.

Я тоже не знаю, почему заостряю на этом внимание. Я привык, что Анника присылает в своих сообщениях целую массу эмодзи-стикеров и GIF-файлов. И они часто заполнены всевозможными сердечками, в основном фиолетовыми и белыми.

Но Сесилия редко использует эмодзи. Она слишком прямолинейна для этого.

Тем не менее, я хочу знать, что именно она имела в виду, отправляя это сообщение.

— Босс.

— Хм? — рассеянно отвечаю я Илье, все еще глядя на ее сообщение.

— Какие у тебя планы относительно мисс Волковой и парня, с которым она встречается?

Я выключаю экран телефона при напоминании о моей сестре и ее нежелательной влюбленности.

Все это время я не обращал на это внимания, чтобы дать ей больше свободы, но недавно до меня дошло, что Крейтон Кинг, парень, который нравится Аннике, затевает что-то с Лэндоном.

И хотя вначале мне было наплевать на то, что они кузены, в основном потому, что Крейтон держится подальше от всего, что связано с Элитой, в последнее время Николай выяснил, что это не так.

Адресе замерзнет, прежде чем я позволю этой гнилой семейке, особенно Лэндону, приблизиться к моей сестре.

Поэтому я должен остановить это, пока не стало слишком поздно.

Даже если мне придется причинить ей боль в процессе.

Глава 28

Сесилия

— Кто заставил тебя так улыбаться?

Я понятия не