Настоящая королева - Грегори Киз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Казио занялся второй ногой, когда Остра вдруг втянула в себя воздух, широко раскрыла полные ужаса глаза и закричала.
— Остра, Остра, миа эррентера.
Продолжая кричать, она принялась колотить его обеими руками, ничего не видя и не слыша. Он подождал, когда она замолчит, чтобы сделать вдох.
— Остра, это Казио! — быстро сказал он.
В ее глазах появилось ошеломленное выражение.
— Казио?
— Это я, эррентера, мин луф. Дикобраз.
— Казио! — ахнула она.
Потом она посмотрела на свои обнаженные ноги, и ее грудь сотряслась от отчаянных рыданий. Она показывала на свои раны и пыталась что-то сказать, но не могла произнести ни слова.
Казио обнял Остру и прижал ее к груди.
— Ничего страшного, — шептал он. — Ничего страшного. Всего лишь несколько небольших царапин. С тобой все будет в порядке.
Казио пришлось довольно долго сжимать ее в объятиях, прежде чем Остра смогла заговорить.
Постепенно Казио удалось выяснить, что с ней произошло. На ее карету и охрану напали рыцари — их было гораздо больше, чем тех, с которыми разобрались Казио и з’Акатто. Они убили всю стражу Остры.
— У них было два командира, — сказала она. — Тот… кого вы нашли в карете, и молодой, с маленькой бородкой. Казалось, они знали, кто я такая, или… мне кажется, они приняли меня за Энни.
— Почему ты так подумала? — спросил Казио.
— Даже не знаю. Один из них что-то говорил. Казио, мне трудно вспоминать. Потом они поссорились, и более молодой что-то сказал про Фратекса Призмо, и тут… — Она содрогнулась и закрыла глаза.
— Что?
— Тот мужчина, которого ты нашел в карете, ударил молодого ножом в горло, а потом смеялся, глядя, как тот умирал. И остальные рыцари смеялись. Потом он сел со мной в карету, закрыл двери и связал мне руки за спиной. И он так на меня посмотрел, что я подумала: сейчас он меня изнасилует. Мне уже доводилось видеть глаза мужчин, у которых возникают такие мысли, но у этого на уме было нечто более ужасное.
— Что? Что ты хочешь сказать?
— Еще хуже. Он не просто хотел изнасиловать меня. Он задрал мое платье, а я даже не пыталась сопротивляться. Может быть, он не станет делать мне больно, надеялась я. Однако он пробормотал что-то вроде «кровь скажет», а потом начал меня резать, и когда я… — Она вновь начала плакать, а Казио ждал, поглаживая ее волосы.
— Мы можем поговорить об этом позже.
Она покачала головой.
— Потом я и вовсе не смогу ничего рассказать. Я знаю, что не смогу.
— Тогда постарайся успокоиться и продолжай.
— Я потеряла сознание, а когда пришла в себя, он по-прежнему продолжал меня резать. Кровь была повсюду. Мне стало так страшно, Казио. Мы столько всего перенесли, столько видели. Я больше не могла терпеть. Не могла.
— И что произошло дальше?
— Я хотела причинить ему боль, — сказала Остра. — Я хотела добраться до него и загрызть. Мне так сильно этого хотелось… и потом он закричал, снова полилась кровь, и я больше ничего не помню. А потом я увидела тебя.
— Все кончилось, — успокаивающе сказал он. — Порезы заживут, все будет хорошо.
— Мне так не кажется.
— Я знаю, — сказал Казио, хотя он понимал, что не может представить себе переживаний Остры.
— Теперь я знаю, что чувствовала Энни, — тихо проговорила Остра. — Мне бы следовало понять ее раньше.
— Когда ее чуть не изнасиловали?
— Нет.
То, как она произнесло это слово, заставило Казио вздрогнуть. Словно ребенок в колыбели посмотрел ему в глаза и сказал то, чего малыш знать не может.
Но как-то спокойно, почти небрежно, не привлекая к себе внимания.
Остра посмотрела на Казио и попыталась улыбнуться.
— А что ты здесь делал?
— Искал тебя, естественно.
— Почему?
— Я добрался до Данмрога, но там оказалось полно церковников, которые хотели содрать с меня шкуру. Однако я знал, что Энни послала тебя ко мне, и понял, что тебе грозит опасность, поэтому мы с з’Акатто спрятались возле дороги, чтобы останавливать каждую проезжающую мимо карету, пока не найдем твою.
— И сколько карет вы остановили?
— Только одну. Сейчас люди опасаются путешествовать.
— Я ужасно рада, — сказала Остра. — Я так боялась, что больше тебя не увижу. Я уже в этом не сомневалась. Но мне бы следовало знать. Ты всегда умудрялся меня спасать, даже если ты спасал Энни.
— На сей раз я спасал именно тебя, — сказал Казио.
Некоторое время карета продолжала катиться дальше, а они молчали.
— Почему она так поступила, Казио? — наконец, спросила Остра. — Почему отослала тебя?
— Не знаю. Она попросила меня кое-что сделать, а я не захотел — и ей это не понравилось.
Остра попыталась рассмеяться.
— Все говорят, что она изменилось. Как странно.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, раньше она была легкомысленной, а теперь у нее появилось множество обязательств. Энни никогда не думала, что станет королевой, но это произошло.
— Да, похоже, она изменилась.
— И даже очень. Ты должен меня понять, я ее люблю больше всего на свете. И я очень хорошо ее знаю. Она всегда была невероятно эгоистичной, настолько эгоистичной, что даже сама этого не подозревала. Ты понимаешь, что я имею в виду?
— Думаю, да, — ответил Казио.
— Она всегда настаивала на своем — какой бы не была цена, которую приходилось платить. Ты знаешь, что она хотела сбежать по дороге в монастырь? И она бы сбежала, если бы я ее не остановила. Ей и в голову не пришло подумать обо мне — что стало бы со мной, когда оказалось бы, что она исчезла.
Нет, она не хотела причинять мне боль, просто она не подумала о том, какие последствия могут иметь для окружающих людей ее поступки. Молодого конюха в Эслене высекли и выгнали за то, что он позволил ей взять лошадь, когда мать запретила ей верховые прогулки. Я могла бы продолжать, но главное состоит в том, что для Энни все вокруг лишь