Комендантский час - Владимир Николаевич Конюхов

Вертоусов скупо поведал, как его не допустили к кандидатской и перевели на совсем скромную должность.

— Но ты не очень страдал?

Сергей готов был целовать ее руки. Столько лет помнила она их спор и, признав свою неправоту, с тревогой задумалась, как в те годы жилось Сергею… Но неужели он позволит ей расстроиться и признается, что «скромная должность» была ставкой техника. А в восемьдесят первом, когда отца из-за него «ушли» на пенсию, он вынужден был сменить работу… Спустя пять лет Сергея восстановили. Но не было уже отца, хворала мать, и сам он почти лишился веры, увидев, как лезут наверх приспособленцы, отказавшиеся от прежних убеждений, готовые предать все самое святое… Не скажет Рите, что не женился во многом потому, что не мог забыть ее, и уж теперь не забудет никогда.

— Приезжай летом в Москву, — робко пригласил он. — Остановишься с дочерью у нас. Мама у меня покладистая.

— Исключено.

— Ты занята? Отгуляла уже отпуск? — сам удивлялся своей навязчивости Сергей.

— Когда будешь уезжать, позвони, — попросила перед уходом Рита.

Вертоусов загородил ей дорогу, понимая, что выглядит смешным и глупым.

— Признайся, почему ты рассталась… ну, с другим…

— Именно, что с другим, — без раздумий ответила Рита. — Я терпела, сколько смогла.

Она быстро скрылась в подъезде, а Сергей, понурившись, побрел, не обращая внимания на весело припустивший дождик.

Калачев, готовый поначалу растерзать Вертоусова за то, что он оставил его наедине с Аркадием, вечером уже готов был боготворить друга. Ведь благодаря Сергею он сбросил с себя немыслимо тяжкий груз.

Воистину мир тесен, и ничто так просто в нем не происходит. И как осколок, вошедший в тело, когда-нибудь да потревожит, точно так добро или причиненное зло со временем дают о себе знать.

Юрий, упав в постель, представил фотографию Бориса Шарана с красивым овалом лица и печальными глазами.

Он поддался уговорам Аркадия и зашел в дом, где проживали его мать и сестра.

Лишь мельком взглянув на фотографию молодого мужчины с темными кудрявыми волосами, угадал в нем того незнакомца, с которым его мимолетно свела и навсегда разлучила судьба.

Мать Аркадия долго смотрела на Юрия, и тот, не в силах отвести глаза, как под гипнозом, рассказал все без утайки.

Он был уверен, что на него накинутся, обзывая последний словами, и выгонят вон, посылая вслед проклятия.

Но старуха обняла Калачева и, всплакнув, сказала, чтобы Юрий не забывал их.

Подозревая, что она не в себе, Юрий обратился к ее детям, но брат и сестра подтвердили, что отныне Юрий будет самым желанным гостем в их семье… В конце концов, он мог сам погибнуть, и неужели тогда мать Юрия обвиняла бы в смерти не того, кто стрелял, а прохожего.

— Зачем он побежал? — неутешно вздохнул Юрий.

Его успокоили, что Борис был немного сумасброден и часто не отдавал отчет в своих поступках.

— Осенью того года мы должны были поменяться и уехать в Луганск на мою родину, — шепелявила, как и Аркадий старуха. — А вместо этого мы с мужем сбились с ног, разыскивая сына.

— И долго они водили вас за нос?

— Целых полгода. Сначала утверждали, что ничего не знают, потом лгали, что объявили всесоюзный розыск… Господи, — всхлипнула старуха, — знали бы вы, Юра, что такое неведение… Отцу нашему угрожали, требовали не надоедать. А под Новый год вручили справку: Борис скончался от травмы грудной клетки.

— Своего рода новогодний подарок, — выдавил Аркадий.

— Это время они не зря выбрали, — опустил голову Юрий. — Дождались, когда все уляжется, и сообщили родным.

Все надолго замолчали, как бы вспоминая Бориса.

Юрий невольно подумал, что такая траурная минута сегодня не только в этой семье и не только в Новочеркасске. И все больше мест, где в мирное время льется кровь и матери рыдают в изголовье своих детей.

Словно прочитав его мысли, старуха произнесла срывающимся голосом:

— Может быть, смерть Бореньки спасла от гибели сотни других юношей. Дай бог, чтобы его кончина зачлась живым.

Калачев, пораженный словами седой матери, простился с радушно принявшими его людьми.

Как и в тот далекий вечер, бесцельно ходил по улицам, давно забывшим его шаги. И придя домой, не мог заснуть вторую ночь.

Можно ли найти счастье в покое, как он был уверен еще вчера?..

Юрий катался по постели, браня себя на чем свет стоит. Завтра понедельник, ждут накопившиеся дела, а он вздумал размышлять о высоких материях.

Впервые в жизни приняв таблетку, забылся в неспокойном сне.

…Отец дважды будил сына; Юрий непонимающе открывал глаза, снова забывался.

Подняли с постели долгие телефонные звонки… Испуганно снял трубку (было почти десять), подумав, что звонят с работы.

На проводе был Сергей, возбужденно тараторил о какой-то статье в последнем номере «Правды».

— Ты приезжай. Посоветуемся.

— Я занят. Началась рабочая неделя.

Пока Сергей соображал, Юрий выговаривал отцу за то, что не разбудил его.

— Из пушки прикажешь стрелять, — оправдывался Василий Афанасьевич. — Встанешь, глазами поблымаешь — и обратно на боковую.

— Аллё! — кричал Сергей. — Но ты же дома, или что случилось?

— Случилось, я прогулял. Могу я один раз себе такое позволить… Да не раздирайся ты, скоро буду.

Юрий Васильевич застал Сергея расхаживающим по номеру с газетой.

— Ты только взгляни, что поместила наша орденоносная «Правда». Статья генерального прокурора о событиях в Новочеркасске.

— Радоваться надо, если самый главный прокурор все признает.

— Сначала почитай, — взмахнул газетой Вертоусов. — У нас, наверное, никогда не разучатся говорить с народом суконным языком. Какой-то статистический отчет, где вместо количества выпущенных изделий проставили число жертв.

— И кто дал команду открыть огонь?

— Не было такой команды, утверждает прокурор. Кто-то из толпы пытался завладеть оружием, ну и…

— Тогда бы стрелял один, кого обидели, а не все отделение, — возмутился Юрий. — И впрямь бумага всё стерпит.

— Это еще что, — развернул газету Сергей. — Концовка сего тракта просто сногшибательная. Можешь сам удостовериться.

Калачев, пробежав глазами статью, медленно прочитал отмеченное Сергеем:

— Главной военной прокуратурой по фактам применения военнослужащими оружия в возбуждении уголовного дела обоснованно отказано. Оружие применялось правомерно в целях защиты государственного имущества от преступных посягательств и самообороны.

— Вот так, — развел руками Вертоусов, — я не я и хата не моя.

— Иной мужичок, — растерялся Юрий, — хулигану фонарь присветит, так его за превышение самообороны привлекают. А в Новочеркасске, видимо, мало погибло, чтобы кого-нибудь наказывать.

— Почему, в свое время наказали… больше сотни горожан. А семерых приговорили к расстрелу… Статьи им какие размашистые отыскали, — раскраснелся Сергей. — Бандитизм и участие в массовых беспорядках. Можно подумать за одиночные беспорядки у нас