De Personae / О Личностях. Том I - Андрей Ильич Фурсов

Колумба, а следовательно, и право Испании на Америку. В описании Фердинандом Колумбом обычаев и языков индейцев Ди нашёл поддержку своей любимой теории, согласно которой Америку открыл в 1170 г. валлийский принц Мадог ап Оуайн Гвинед. Он, кстати, значился в родословной самого Ди. Кроме того, Ди отрицал власть папы даровать Новый Свет Кастилии. Подтверждение своим взглядам Ди нашёл и у Рамузио[404] в его «Плаваниях и путешествиях» (1577-1578). Тот писал о «белых людях, облачённых в такие же одежды, как во Франции». Это будто бы подтверждало идею Ди, согласно которой вдоль Северо–Западного прохода сохранились колонии Артура.

Однако Ди писал сочинения не просто с целью поддержать Фробишера в его плаваниях. Не просто применял он и полученные в Лувене познания в гражданском праве, чтобы обосновать право Елизаветы на открытые англичанами земли. Это не было достаточной причиной того, что важные политики и вельможи, такие как Эдуард Дайер, граф Лестер или сэр Кристофер Хэттон[405], выхлопотали для Ди аудиенцию у королевы. У неё были и другие юридические советники, например, сэр Фрэнсис Уолсингэм или Томас Уилсон[406]. Ещё задолго до Ди в Англии считали, что власть короны и авторитет статутного права распространяются на заморскую торговлю и открытые земли. Добиться для Ди аудиенции сановников убедили его знания, по астрологии. Так, он был убеждён, что философский камень возродит империю Елизаветы.

«Елизаветинское “государство” не выносило решения о какой–то одной политике и затем кооптировало Ди с целью подвести под неё интеллектуальную основу. Политика вырабатывалась в ходе ожесточённых споров между членами Тайного совета королевы, а также между ними и Елизаветой, что требовало от придворных и политиков обращаться к накопленной мудрости как при дворе, так и за его пределами. Ведущие члены Тайного совета ежедневно консультировались с интеллектуалами и людьми с практическим опытом, используя их специальные знания, чтобы детально разработать политический курс, реагируя на какие–либо события» (с. 97). Это и стимулировало Ди в написании работ по Британской «империи» и экономическому развитию. Так, в 1566 г. он по заданию Дайера написал трактат «Рассуждения об Атлантике». Хамфри Гилберт и Энтони Дженкинсон[407] как раз искали в ту пору поддержки идее плаваний в Катай через Северную Атлантику, а Московская компания просила парламент подтвердить её торговую монополию. В 1570 г. Ди, опять же по заданию Дайера, переписал свой очерк 1565 г. о реформах под названием «Синопсис Британской республики». Рассматривая идеи Ди об империи, надо помнить и то, что в своих советах он исходил не из современного нам понимания политических расчётов. Когда в 1572 г. в созвездии Кассиопеи появилась сверхновая звезда, Ди объяснил Дайеру: она может означать, что найдено великое сокровище или даже философский камень. Открытие Фробишером золота в 1576 г., по мнению Ди, подтвердило его правоту.

Итак, следует пересмотреть связь Ди с плаваниями Фробишера. В организации поздних плаваний он участвовал — отчасти благодаря своим географическим знаниям об империи Артура. Однако Ди не обладал монополией на эти знания, а за его организаторской ролью стояли и другие причины. Сохранившиеся книги и рукописи Ди создали ложное впечатление, будто он был единственным при елизаветинском дворе знатоком географии Атлантики. Однако уже к 1581 г. бывший купец Московской компании Майкл Лок знал о пустынном ландшафте острова Баффина достаточно, чтобы оставить надежды на существование каких–то поселений времён короля Артура. Инвестировать в путешествия Фробишера Ди стал только после возвращения трёх кораблей из второго плавания в 1577 г. с золотой рудой. В 1578 г. Ди был включён Тайным советом в состав комиссии по плавке в Дартфорде; правда, назначением он был, возможно, больше обязан своему зятю Ричарду Янгу, который тоже заседал в комиссии и имел финансовый интерес в «Компании Катая».

«Примерно с 1576 по 1583 г. оккультная философия Ди оказалась переплетена с политикой елизаветинского двора, когда тот боролся с европейским кризисом. Причины объясняются двумя важными чертами этого двора. Первая черта для всех дворов эпохи Возрождения была общей с современной политикой. Придворные населяли политический зал зеркал, которые формально отражали ослепительный свет, исходивший от их суверенов, но чаще позволяли политикам выставлять своих соперников в нелестном виде, разоблачая их деятельность под неожиданным углом… В ходе конкретного религиозного и стратегического кризиса Англии в эти годы это общее политическое “вращение” взаимодействовало с чертой, характерной именно для елизаветинского двора. Линия идеологических расхождений проходила не между Лестером и Бёрли, а между открыто протестантскими членами Тайного совета и намного более консервативной королевой. Бёрли пытался убедить неохотно верившую ему Елизавету в существовании международного папистского заговора, целью которого с самого начала её правления было подорвать истинную религию и повиновение её народа, убить её и возвести на её трон королеву шотландцев Марию» (с. 103). В то же время консерваторы настаивали, что терпимость к непокорности пуритан в отношении созданной в 1559 г. церкви подточит надлежащий порядок и приведёт к созданию «народного» или «анабаптистского» правительства. Таким образом, антикатолицизм и антипуританизм позволяли придворным толковать события, играя на тревогах и предрассудках королевы.

Эти тенденции влияли и на Ди. Они определяли не только его доступ к Елизавете, но и направленность его трудов: политики толковали события, исходя из собственной повестки дня, а кооптированные ими интеллектуалы делали то же в своих сочинениях. Вот почему труды Ди на тему империи содержали скрытые послания. Проникнутые озабоченностью автора империей в Америке, они отражают росший в ту пору интерес к завоеваниям короля Артура в континентальной Европе. Репутация Ди как чародея вместе с его «философскими» знаниями и практиками вовсе не отдалили его от двора, а, напротив, способствовали формированию его имперских взглядов. В благоприятных обстоятельствах они сделали его полезным для политиков, которые стремились двигать «протестантское дело». Однако контрнаступление консерваторов отсекало Ди от причастности к выработке политики. Таким образом, его сочинения содержали скрытый смысл, доступный только элите.

Из авторов, утверждавших идею Артуровой империи, Ди особо выделял упомянутого Иоганна Тритемия — автора книги «О семи планетарных интеллигенциях». Тот давно был известен благодаря вызыванию демонических духов. «Акцент Ди на Тритемии — поразительное свидетельство его видения империи. Возможно, Ди давал понять знакомым с ангельской магией придворным, что им надлежит воспринимать империю Артура сквозь магическую, космически религиозную призму. В книге Тритемия не обсуждалась ни история Артура, ни вопросы империи. Книга описывала, как ангельские духи, управляющие семью планетами, контролируют историю. Каждый ангел поочерёдно правил 354 года и 4 месяца, наделяя каждую эпоху специфическими чертами. Относилось это и к империи Артура. Разрушительные политические и религиозные изменения, знаменовавшие каждый новый период, формировали этапы на пути ко второму