Ричард Длинные Руки – барон - Гай Орловский

Кони ступают очень осторожно, всхрапывают, прядают ушами. Я оглядывался на Кадфаэля, что-то слишком уж углубился в высокие думы. Сэр Смит впереди, остальных не видно: все едем по одному цепочкой. Коней трясет, правым стременем задеваем отвесную стену, в то время как другая нога всадника зависает над бездонной пропастью. Я не успел уловить, когда монолит сменился кладкой, но вот уже справа скользит вроде бы тот же серый гранит, но теперь разделенный на огромные плиты, как их затаскивали, непонятно.

На подходе к замку пришлось проталкиваться через стадо блеющих овец, сэр Смит подивился их упитанности, а брат Кадфаэль нравоучительно заметил, что и Христос был пастухом до того, как стал пасти людей.

Замок выглядит массивным и грозным, его опоясывает широкий ров с водой, мост поднят, но мрачность и грозность улетучились, как дымок под напором ветерка. Когда мы подъехали ко рву, там плещется видимо-невидимо гусей и уток, вода у краев заросла болотными травами, видно, как выпрыгивает рыба, а утки жадно щиплют сочные стебли.

С той стороны берег крут, но в двух местах срыт на расстоянии трех шагов. Не иначе, чтобы утки и гуси могли без помех ходить в уже свой приватизированный ров. Да и вообще, глядя на замок, создается впечатление, что основатели были людьми суровыми и жестокими, а нынешнее поколение уже куда больше хозяйственники, чем воины.

Сэр Смит отметил, что мост из новеньких бревен и досок, цепи не скрипят, вообще замок выглядит новеньким и ухоженным. Я инстинктивно ждал, что вот-вот затонет опускаемый мост из толстых бревен, однако сверху раздался строгий голос:

– Кто такие? По какому делу?

Граф Эбергард вскинул голову, холодным тоном без следа учтивости произнес громко:

– Его светлость граф Легольс со свитой!.. Возвращается с Каталаунского турнира.

Наверху посовещались, с раздражающей неспешностью заскрипели ворота. Мы пустили коней еще неспешнее, все-таки мы все – рыцари, все на боевых конях и при оружии, да не подумают, что намереваемся захватить замок.

По ту сторону ворот уже встречала большая группа вооруженных людей, среди которых копейщиков становилось все больше. Вперед вышел рослый мужчина в прекрасном легком доспехе, на поясе короткий меч с рубином в навершии, сказал отрывисто:

– Добро пожаловать!.. Его светлости герцогу Гослингу уже послан человек. Прошу вас, обождите здесь. Можете спешиться, у вас кони едва не падают, им нужен отдых.

Граф Эбергард первым покинул седло, конь едва не вознес благодарственную молитву Господу, остальные тоже вздыхали с великим облегчением и с надеждой косились по сторонам: неужто наконец отдых? Челядь расхватала коней, сэр Смит отправился проследить, как устроят его верного друга, а мы дождались, пока из донжона вышел прямой, хотя и массивный мужчина в дорогой красной с черным мантии, всем обликом похож на льва: свирепый и в то же время царственный вид, копна волос того соломенного цвета, который у людей благородного сословия принято называть золотым, широкие плечи, массивный торс, мантия расписана оскаленными львами, тиграми, барсами и медведями. Глаза сверкали, а когда заговорил, голос был именно таким, как я ожидал: низким, рыкающим, понуждающим сразу признать его мощь и преклонить спину.

– Рад, когда нас посещают гости!.. Жаль, это бывает так редко, что порой мы здесь теряем хорошие манеры!.. Прошу пожаловать в мой скромный замок, он полностью к вашим услугам. С вами дама, о ней позаботится моя супруга Мильдред…

Сэр Смит вернулся и доложил еще издали, что о конях в этом медвежьем углу представление имеют, заметил герцога и отвесил церемонный поклон. Герцог, в свою очередь, поклонился сдержанно, с некоторой ядовитостью во взоре, задел его сэр Смит, задел. Мы все толпой последовали по мановению его длани в донжон, где в нижнем зале нас встретили двое молодых мужчин, как две капли воды похожих на хозяина. Кассавет и Туччи, как они назвались учтиво.

Кассавет велел слугам позаботиться о наших животных, а Туччи пригласил нас за собой в покои для гостей. Усталые, мы молча потащили тяжелые тела, Туччи посматривал с сочувствием на наши серые лица. Со стонами и покряхтыванием поднялись на самый верх, гостей всегда селят наверху, разумная предосторожность, добрались до массивной двери. Туччи сам отворил и жестом радушного хозяина указал на огромную деревянную бочку посредине помещения, широкое ложе, две широкие лавки и большой стол с множеством стульев.

– Сейчас натаскают горячей воды, – сообщил он. – Одежду можете сразу снять, наши женщины поштопают дыры. Обед принесут сюда, а к ужину… надеюсь, вы уже сможете присоединиться к нам в общем зале.

– Вы очень любезны, сэр, – поблагодарил Эбергард. – Редко встретишь, чтобы хозяин или его сын вот так заботился о гостях.

– Нам это доставляет радость, – учтиво сообщил Туччи.

Торжественно пропели трубы, перед нами, уже чистыми и вымытыми, распахнули двери в просторный зал. Яркий свет трех огромных люстр заливает зал и придает праздничный вид. За окнами по стенам скребут черные ветви, ночь беззвездная и с ветром, отчего здесь все выглядит ярче и уютнее. На столах блестят начищенные кубки, сверкают драгоценные камешки на золотых и серебряных блюдах.

Слуги прошли вдоль столов и через равные промежутки поставили пузатые глиняные кувшины с красиво изогнутыми ручками. Вельможи и рыцари входили в зал горделиво, словно оказывают королю честь своим присутствием.

Гослинг на троне слегка откинулся на спинку, руки возложены на широкие дубовые подлокотники, похожий на отдыхающего льва. Сыновья сидят в сторонке, а по правую руку герцога мужчина в очень строгой и настолько вызывающе неприметной одежде, что меня резануло по нервам. Он поднял голову и взглянул в упор на каждого из нас. Мне почудилось, что не радужка у него черная, а сами зрачки раздвинуты до предела. В нормальных случаях такой человек видит очень плохо, но кто знает, что колдун получил взамен. А что колдун, ясно. Тревожно, что демонстративно сидит по правую руку, оттеснив даже сыновей и самых знатных людей герцогства.

Все остальные за столом просто вельможи, я старался не слишком пристально рассматривать их, хотя то и дело бросал взгляды по сторонам: не знают ли, кто мы на самом деле и с какой миссией? Не присматривается ли к нам тот, кто ночью подошлет убийц?

Король взглянул на сенешаля, тот обернулся и подал знак, в зал цепочкой пошли слуги с огромными подносами. Мои ноздри уловили ароматнейшие запахи, а сэр Смит всхрапнул и потер под столом ладони. Перед нами поставили золотые блюда с жареными гусями, тонко нарезанными ломтями ветчины, но больше всего на нашем участке стола оказалось зажаренных в специях фазанов, перепелов, бекасов и целые россыпи жаворонков, которых на блюдах коричневыми горками помещаются буквально сотни.