Сердце бури (СИ) - "Раэлана"

— … имейте в виду, у нас на станции чудовище похлеще взбесившегося рафтара…

Рей бессильно привалилась затылком к стене и смежила веки.

Все кончено…

========== Глава XXII ==========

Все кончено.

Их разоблачили.

Ее вранье, ее яростное, самоотверженное рвение помочь ему, помочь Бену Соло — все было напрасно.

Рей по-прежнему стояла, прислонившись затылком к стене, с высоко запрокинутой головой и неплотно закрытыми глазами. Она вовсе не плакала, нет. Лишь тяжело, неровно дышала через приоткрытый рот. Между горячими судорожными вдохами и выдохами ее губы шептали что-то. Что? Наверное, она и сама до конца не понимала. Щеки ее мучительно полыхали, словно в горячке — это был отпечаток стыда, известного каждому разумному существу, которому выпало несчастье попасться на вранье. Как будто сама природа дает нам пощечину — удар, который нельзя увидеть или почувствовать, зато его след ясно виден и ощутим.

Она переступила через себя. Ей пришлось лгать, хитрить, изворачиваться… Инстинктивно защищая Бена Соло, она — хотя сама того не ожидала — окружила его призрачным покровом, сотканным если не из лжи, то из полуправды (впрочем, одно не многим лучше другого) так ловко и искусно, с такой невероятной выдумкой, что стоило подумать об этом, как ее накрывала волна ледяной дрожи. Неужели это она? Да, она.

Но все в итоге оказалось впустую. Бен отверг ее помощь. И теперь душа Рей разрывалась на части! Два одинаково сильных, головокружительных, мучительно противоречащих друг другу чувства наседали на нее в борьбе за первенство. Поступок Бена вызывал у нее и восхищение, и раздражение.

Он, конечно, поступил храбро и благородно, этот правдолюбивый дурак. Он сделал то, что должен был сделать. Если подумать, с ее стороны вообще глупо было надеяться, что такой спесивый, гордый и безумный мальчишка, как Бен Соло, согласиться подыграть ей. Существовать в безопасности под покровом лжи или полуправды — это выше его достоинства, хатт подери! Каким-то уголком души Рей готова была возненавидеть Бена за то, что он пренебрег ее порывом. Она унизилась до лжи, но он не пожелал унизиться.

В груди у девушки вопреки всяким доводам разума вскипали острая, до слез, обида и неожиданно сильная злость — не то на Бена, не то на саму судьбу, у которой никак не иссякнет запас злых шуток и каверз.

Рей позволила себе отдаться отчаянию всего на несколько мгновений — не более того. Затем глаза ее широко распахнулись, девушка вздрогнула, на долю секунды задержала дыхание, и, словно опомнившись, бросилась бежать вдоль по коридору, вдогонку удаляющемуся Калриссиану.

— Постойте, Лэндо! Выслушайте, умоляю… — Эхо, свободно гулявшее в пустом пространстве коридора, придавало ее задыхающемуся высокому голосу объем, делало его чище и резче. — Лэндо, Лэндо!..

Ей пришлось выкрикнуть его имя несколько раз прежде, чем мужчина замедлил свой тяжелый, раздраженно-торопливый шаг, а потом и вовсе остановился. Калриссиан глубоко, основательно вздохнул, как будто хотел одним-единственным вдохом втянуть в себя весь воздух, что есть вокруг. Он так и не повернулся к девушке, которая тут же нагнала его и уперлась обеими руками ему в плечо.

У себя под пальцами Рей почувствовала мелкую дрожь. Так и есть, Лэндо дрожал от переполняющих его чувств — гнев и какой-то тихий всеобъемлющий ужас ощущались в нем, в его душе так отчетливо, что казалось, не нужно даже быть чувствительным к Силе, чтобы уловить их.

Немного переведя дух, девушка взялась тараторить.

Не стоит торопиться судить! Есть многое, о чем Лэндо наверняка не знает. И эти обстоятельства если не оправдывают Кайло полностью, то по крайней мере во многом объясняют его неразумные на первый взгляд поступки. Хотя бы то, что Бен был одержим духом Галлиуса Рэкса — Верховного лидера Сноука — еще до своего рождения. Что родители отвернулись от сына, когда он нуждался в помощи. Что Люк Скайуокер долгие годы использовал своего племянника, своего ученика и названного сына, использовал его способности к телепатии и ментальную близость с Верховным лидером, чтобы следить за врагом. Да и что Бену оставалось делать, если такова его природа — если Тьма так же сильна в нем, как и Свет? Это — дар Избранного и его бремя. Вечная тень, лежащая так или иначе на всем потомстве Энакина Скайуокера… В какое-то мгновение она осознала, что делает именно то, от чего ее когда-то предостерегал мастер Люк — она пытается отыскать оправдания преступлениям Кайло Рена и находит их.

Она говорила без умолку, тяжело и поспешно, стараясь не обращать внимания на обжигающую горечь, стоящую в горле. Уставшая, запыхавшаяся, взволнованная, испуганная. Раскрасневшаяся после недавнего бега. Ее глаза лихорадочно блестели и смотрели на Лэндо с горячей и трогательной мольбой.

Наверное, она сама толком не представляла, о какой конкретно милости просит его. Что именно скрывается за ее отчаянным взглядом и пламенной бессвязной речью? Не прогонять их? Не удерживать Бена взаперти? Не убивать его? Не выдавать их Первому Ордену? Нет, все не то…

Рей плохо знала Лэндо Калриссиана, это верно. Ей трудно было объективно оценить, до каких пределов могут дойти его боль и злоба. Но сердце подсказывало девушке, что этот человек, уже однажды решившийся совершить низость, никогда не отважится на это еще раз. Да и Бен теперь, когда Сила возвратилась к нему, способен не только постоять за себя, но и защитить ее, свою спутницу-неумеху.

Тогда чего она хочет от Лэндо?

Просто услышать ее. Просто простить. Ведь ненависть и отчуждение для едва успевшей излечиться, но все еще хрупкой, слабой, подверженной темным импульсам души Бена — это все равно что яд. Маз права, ему необходимо быть среди людей. Но как ему вернуться к людям, если люди не готовы простить его? Как примириться с собой, если другие не могут примириться с ним?

В конце концов, ему ли, Лэндо Калриссиану, не знать, что такое ошибки и их искупление? Он сам когда-то оступился и сейчас должен понимать, как никто другой, как важен подчас второй шанс, глоток свежего воздуха после стольких лет во мраке, хотя бы туманная надежда на новую жизнь…

Бен заслужил эту надежду. По воле Силы он заплатил за то, что сделал, более чем достаточно. Рей точно знает это. Когда она говорила, что Кайло Рена больше нет, она не лгала. Бен Соло умер и родился заново. Она чувствовала его смерть и его второе рождение. Она видела его муки и его раскаяние; видела, как он понемногу, шаг за шагом, выкарабкивается из пропасти, с самого дна, откуда мало кто сумел бы выбраться.

— Пожалуйста, пожалуйста, Лэндо, не лишайте его этой надежды. Помогите ему, простите его…

Тот не проронил ни слова.

Возможно, он попросту не понял, о чем это она толкует?

Рей только сейчас осознала, что говорит слишком быстро, рваными, зачастую неоконченными предложениями. Ее слова часто опережали мысли. Она торопилась рассказать слишком много в короткий срок — пока Лэндо еще не оборвал ее, пока он готов слушать. Это было все равно что пытаться одним глотком осушить целый океан.

К тому же, с чего бы это Калриссиану снова верить рассказу маленькой лгуньи?

Наконец он спросил:

— Это правда, что Бен пытался убить тебя?

Рей замялась.

— Я… я не знаю…

Она до сих пор не поняла до конца природу той неистовой, разрушительной силы, которая овладела душой Бена там, на «Старкиллере». Тогда Рей не сомневалась, что темный рыцарь желает ей смерти — за то, что она оказалась сильнее, за то, что дала ему отпор, посрамила его, проникла в его мысли, неожиданно вскрыв самые сокровенные страхи, наглухо запечатанные в самых недрах души. Наконец, за то, что она видела самый страшный его поступок — там, на мосту над осциллятором, — и за то, что уже тогда, быть может, прозрела в беспроглядном омуте его души призрачную рябь сомнений…

Но потом в какой-то момент она предположила, что причина той погони, возможно, была совсем в другом. И с тех пор эта мысль день за днем все больше укоренялась в ее мозгу.