Сердце бури (СИ) - "Раэлана"

========== Глава I ==========

Рей сидела на согретых жарким зенитным солнцем ступенях дворца Маз Канаты, сгорбив спину, широко расставив ноги и сложив локти на колени. У нее в руках была бутылка дешевого пива, и девушка посекундно прикладывала к губам прохладное горлышко, совершая глубокие, судорожные глотки. Своей позой она напоминала чернорабочего, который, наконец, позволил себе расслабиться в конце напряженного трудового дня.

Ее внешний вид был и того хлеще: маленькая, худая, взъерошенная, в одежде, покрытой пеплом и копотью после Мустафара. Бледная, уставшая. Почти согнувшаяся под тяжестью бед и тревог, с недавних пор градом сыпавшихся ей на голову. Но «почти» означало, что она все же еще не согнулась окончательно; что где-то в ее душе еще теплился шальной огонек упрямства, выдержки, готовности к борьбе — тот самый огонек, который привел ее сюда, на Такодану, вынудив проситься на чужой порог.

Выслушав ее тяжелое, сбивчивое повествование, госпожа Маз не выгнала негаданную гостью тотчас. Однако Рей заметила, что на лице хозяйки кантины было мало приветливости, зато на нем явственно проглядывались недовольство и озабоченность.

Маз сказала девушке, что должна хорошенько поразмыслить обо всем услышанном, и Рей не имела ни сил, ни возможности с этим спорить. Ее попросили подождать; и та прилежно ждала, ютясь на ступенях и стараясь мысленно настроиться на любой итог.

Слабые порывы теплого ветерка чуть заметно колыхали флаги за ее спиной. Эти флаги, висевшие над входом в кантину, Рей видела и раньше, в свой первый прилет, и уже тогда гадала краем разума, что может означать такое непривычное, забавное, но и немало озадачивающее зрелище. Рилот, Флоррум, Мандалор, даже Нар-Шаддаа… — по отдельности каждая из этих эмблем представляла беспокойный и горделивый мир, оплот самобытной культуры, вольных нравов и преступности; но вместе они служили знаком всего-навсего пиратского притона. Все это выглядело не то насмешкой над означенными планетами, не то знаком особого расположения к ним.

Впрочем, сейчас Рей слишком устала, чтобы вдаваться в подробности здешней обстановки, выискивая в них тайный смысл.

Ею владела досада. С отчаянием и даже с некоторой свирепостью девушка гадала, сколько еще неприятных сюрпризов ожидает ее в ближайшем будущем? Когда судьбе, наконец, надоест испытывать на прочность ее, Бена — их обоих?..

Рей думала об этом — и глотала пиво безо всякой осторожности, словно обыкновенную воду; так жадно, как привыкла глотать ее после целого дня, проведенного в пустыне. Не чувствуя вкуса, не опасаясь запьянеть.

Механический голос, напоминающий женский, внезапно окликнул ее. Рей резко повернула голову.

Чуть выше, у самого входа, стоял неказистый протокольный дроид. Даже на первый взгляд дроидесса казался такой древней, что трудно представить, как ей еще удавалось функционировать.

— Госпожа Маз хочет вас видеть, — сообщила та, кивком головы повелевая пришелице следовать за собой.

Наконец-то!

Усталости будто не бывало. Рей залпом прикончила остатки содержимого бутылки и во мгновение ока взлетела по ступеням вверх. Ее сердце гулко заколотилось, с каждым ударом усиливая ритм.

Так ли переживала генерал Органа, когда вопреки всем законам решила спрятать преступника-сына у своей родни на Эспирионе? Впрочем, нет, насколько Рей подсказывали ее память и чутье, Лея беспокоилась гораздо сильнее.

В кантине все осталось точно таким же, как прежде. Как будто и не бывало того памятного погрома всего несколько месяцев назад. Маз успела не только полностью восстановить помещения, но и непостижимым образом возвратить им былую атмосферу гостеприимства и некоторого сумасбродства. Музыканты увлеченно наигрывали незамысловатую мелодию. Гости выпивали и голосили на все лады. Какая-то группа уединилась, расположившись за дальним столом — не иначе как для партии в пазаак, с незапамятных времен считавшийся самой популярной карточной игрой среди контрабандистов…

Хозяйка встретила гостью прямо в зале. Она сидела за одним из столиков в самом углу — маленькая, чудная инопланетная женщина, чей образ с самого начала показался девушке настолько же загадочным, насколько и нелепым. Хан как-то обмолвился, что Маз управляет своим притоном уже тысячу лет — оставалось лишь гадать, сколько было в его словах иносказания.

— Эмми*, ты у меня просто душка! — бросила женщина своей помощнице. Слова, которые могли бы означать все, что угодно, но в интерпретации Маз выражали всего лишь формальную благодарность.

Дроидесса, невнятно проговорив что-то в ответ, была такова.

— Давай, детка, смелее, — кивнула хозяйка Рей. — Садись рядом, вот так…

Она немного подвинулась, освобождая место.

Девушка нерешительно опустилась на край деревянной скамьи. Она смотрела на Маз, не отрываясь, и дышала так тяжело, словно сейчас должно было решиться, ни много ни мало, жить ей или умереть.

Маз выбрала идеальное место для разговора — практически за спинами у музыкантов, которые своей игрой заглушали любые слова; однако поскольку звук их музыки был обращен не назад, а вперед, к зрителям, сами Рей и Маз могли прекрасно слышать друг друга.

— Ты ничего не ела. Похоже, уже больше суток, — Маз не спрашивала, а констатировала очевидный факт, который Рей не осмелилась оспаривать из вежливости.

Она скользнула безразличным взглядом по убранству стола, который был накрыт, без преувеличения, просто по-царски. Свежие блюда источали аппетитный аромат. Рей еще помнила, как сметала все попавшие под руку угощения в прошлый раз; но теперь из-за всех переживаний она совсем не чувствовала голода, хотя и вправду давно не держала и крошки во рту. Каким-то уголком сознания она даже потешаясь над столь необычной ситуацией. Сирота с Джакку. Не в ее правилах было отказываться от еды.

— … и давненько не спала, — продолжала Маз, внимательно изучая широкие круги под усталыми золотисто-каштановыми глазами.

Рей лишь покачала головой. Последние несколько часов она если и спала, то урывками — по пятнадцать-двадцать минут, не более. Ее сон был мучительно беспокойным. Она то и дело думала, что Бен может прийти в себя, и ей никак нельзя упустить этот момент. Хотя в ее отсутствие у постели раненого всегда дежурил Трипио (этот старый дроид порядком раздражал ее, однако девушка вынуждена была признать, что без него ей пришлось бы куда хуже).

Во сне она прижимала к груди джедайскую робу мастера Люка, положив ее широкие рукава себе на плечи и представляя, будто учитель — все еще живой и невредимый — обнимает ее и успокаивает.

Вдруг Рей как будто встрепенулась.

— Госпожа… — произнесла она скороговоркой. — Если можно, давайте обойдемся без предисловий. Я… я действительно устала. Вы правы, я давно не спала и не ела. Мне пришлось пилотировать корабль, который теперь разыскивают обе воюющие стороны. Я потеряла своего наставника, единственного близкого человека. На борту у нас находится раненый, о котором больше некому позаботиться, кроме меня, а я понятия не имею, что с ним делать. Поэтому заранее прошу прощения, если мои слова звучат грубо. Но я хотела бы услышать прямой ответ: позволите ли вы нам остаться?

Девушка испуганно замерла в ожидании.

Странно, ее тирада вовсе не смутила Маз; та лишь весело отмахнулась.

— Да полно тебе! Неужели ты так печешься о судьбе обормота, который недавно чуть было не разрушил мой дворец? Кому какая разница, что с ним станет? И Республика, и Первый Орден вот уже несколько месяцев трубят об его смерти каждый на свой манер. К чему так себя мучить — отказываться от еды и сна?

— Я же говорила вам, что обещала магистру Скайуокеру позаботиться об его племяннике, — горячо возразила Рей.

— Не совсем так, — оборвала ее Маз. — Ты упомянула, что Люк просил тебя об этой услуге. Но не сказала ни слова о том, что успела дать ему какие-то обещания.

Рей смущенно опустила голову. Она не представляла, что еще сказать; как объяснить свое странное желание помочь недавнему врагу?