Бегущий по лезвию - Филип Киндред Дик

секунд пообщался с Полом Кауфманом. Это стандартная процедура. Когда она начнется, я не остановлю ее, как бы ты ни реагировал, а затем мы узнаем, сколь сильно ты желаешь остаться с ним навсегда.

— Ты не испугаешь меня.

— Я и не думаю тебя пугать. Но я хочу тебя убедить, что существует определенный риск.

— Давай, — сказал Родитис. Он дал закрепить на себе электроды и, полузакрыв глаза, наблюдал за последними приготовлениями.

— Ну вот, — сказал Сантоликвидо.

Родитис вздрогнул от первого соприкосновения с личностью Пола Кауфмана. Он как бы упал на самое дно кипящего серного озера и пытался выплыть оттуда, чтобы вдохнуть воздуха. Он не утонул. Через несколько мгновений он выплыл на поверхность, овладев искусством управляться с этой средой.

Невероятно! Старик обладал такой жизненной силой и энергией! Родитис осмотрел кладовые памяти, это были не просто отрывочные воспоминания, а жесткая цепь людей и событий, тянувшаяся через всю его долгую жизнь. Неужели Кауфман ничего не забывал? Неужели ничего не путал? Родитис с радостью и удивлением разглядывал ряды архивов в простом и хорошо организованном банке памяти Кауфмана. Как будто он был не человеком, а своего рода компьютером. Хотя нет, он был вполне человечен: в нем присутствовала жажда наживы, гнев, тщеславие и другие страсти и эмоции, целый клубок эмоций, ярко выделяющийся на фоне этого могучего ума. Родитис двигался во всех направлениях, изучая все на своем пути, спокойно опускаясь в замерзшие каньоны желаний, проходя мимо мелькающих вершин побед, пробираясь через грубую ткань зрелости. В семьдесят лет Кауфман был феноменом, но это проявилось не случайно, заглянув в прошлое, Родитис увидел цельность этого человека: несгибаемая воля и стремление к цели в сорок, в двадцать, даже в десять лет. Как мог вообще существовать такой человек, в котором огонь и лед были слиты воедино? Войдя в эту страну чудес, Родитис не мог ее покинуть. Ему показалось, что он слышит отдаленные звуки музыки — мощные и ритмические звуки, исполняемые огромным симфоническим оркестром. Он видел готические арки, тянувшиеся в бесконечность. Его ноздри ощущали запах величия. Родитис твердо ступил ногами на широкую равнину под непроглядно темным небом. Он откинул назад голову и рассмеялся, глядя в небеса.

Видения рассеялись. Он сидел в маленькой комнате, на его голове были закреплены электроды и его с интересом рассматривал Сантоликвидо.

— Я хочу его взять, — тотчас сказал Родитис.

— Но риск…

— Нет никакого риска. Я могу с ним справиться. Он принадлежит мне! Он обязан быть моим!

— Тебя трясет, — заметил Сантоликвидо. Родитис обнаружил, что это действительно так. Он посмотрел на свои дрожащие пальцы, а затем, на дрожащие колени. Чем настойчивей он пытался восстановить контроль над своим телом, тем сильнее становилась дрожь.

— Это просто от напряжения, — сказал он. — Я не говорю, что мне было легко. Но со мной все в порядке. Я достаточно силен. Я имею право получить эту личность.

— А как к этому относятся твои личности?

Родитис обнаружил, что потерял связь с Козаком и Уолшем. Ему пришлось некоторое время поискать их, Уолш был оглушен, Козак молчал, был замкнут и растерян. Похоже, их не радовал этот контакт с Полом Кауфманом. Родитис попытался убедить их в том, что они привыкнут к новому соседу в его голове.

— Похоже, они немного потрясены, — сказал он Сантоликвидо. — Для них это было большой неожиданностью. Но, думаю, это пройдет.

— Я обеспокоен, Джон.

— По какому поводу?

— По поводу тебя. Что произойдет после того, как ты получишь Кауфмана? Сейчас ты важная фигура, на тебе лежит большой груз ответственности. Если ты уступишь влиянию новой личности, то будет…

— Не будет.

— Могут возникнуть серьезные экономические последствия, — сказал Сантоликвидо.

— Ну сколько раз можно твердить тебе одно и то же? Я способен с ним справиться. Слушай, Фрэнк, я чувствую такое воодушевление, опробовав личность этого человека. Я многое понял за какие-то тридцать секунд. Ты должен, ты обязан дать его мне!

Сантоликвидо провел кончиком языка по своим губам. После непродолжительного молчания он поднялся и подошел к Родитису.

— Давай прогуляемся, — предложил он. — Если, конечно, у тебя прошла дрожь.

Родитис встал, стараясь держать себя в руках. Сантоликвидо положил личность Кауфмана обратно в шкатулку, которую, в свою очередь, опустил в приемное отверстие пневмопочты, где, к огромному сожалению Родитиса, она тут же исчезла. Они вышли из испытательной кабины. Сантоликвидо повел его по балкону, идущему по всему периметру хранилища.

— Мы прогуляемся по Царству Мертвых, — сказал он. — Я хочу показать тебе возможные альтернативные личности.

— Я не…

— Ты просто узнаешь о них, — сказал Сантоликвидо. Он набрал номер на терминале. Один из запечатанных банков открылся. Он вынул оттуда шкатулку, повертел ее в руках, нахмурился и вынул соседнюю. — Эллиот Сакьямуни, — сказал он. — Ты знаешь его? Это выдающийся гуру, один из основоположников новой религии, воистину могучий человек. Он умер в марте и с тех пор находится у нас в ожидании подходящего реципиента. Джон, если ты возьмешь его, то добавишь себе духовной глубины и мудрости, причем такой, которую может предложить только гуру самого высочайшего ранга. Ты первый, кому я предложил его. Подумай об этом.

— В нагрузку к Кауфману?

— Вместо Кауфмана, — сказал Сантоликвидо. — Мне кажется, гуру подошел бы тебе больше.

— Нет, — сказал Родитис. — Я могу обойтись без дополнительной духовной глубины. У меня есть Нойес, чтобы читать мне мантры. Клади Сакьямуни на место.

Сантоликвидо вздохнул и убрал шкатулку. Они прошли еще немного. Указав на один из стеллажей, Сантоликвидо сказал:

— Всемирно известный математик Хорст Шафхаузен. Он ждет уже два года, чтобы вернуться к жизни. Такой ум, как у тебя, хорошо бы подошел…

— Брось это, Фрэнк.

— Не отказывайся от Шафхаузена с такой поспешностью. Его уникальные возможности послужат тебе в…

— Я возьму его через три года, — сказал Родитис. — Дай мне сначала шанс получить Кауфмана.

На лбу Сантоликвидо проступили капли пота. Он сказал изменившимся голосом:

— Почему ты не хочешь освободиться от этой навязчивой идеи, Джон? Кауфман — это огромная тяжесть даже для тебя. Он сломает тебя.

— Мне нужен он.

— Вы слишком похожи. В процессе Шеффлинга мы основываемся на принципе дополнения, а не добавления. Между тобой и Кауфманом будет бой по каждому деловому решению. Он захочет сделать это по-своему, а ты по-своему…

— И я выиграю, — сказал Родитис. — Я живу, а он будет лишь ожившим. Я буду использовать его опыт, но и не позволю ему управлять собой.

— Если он станет зомби…

— Исключено.

— Я предлагаю тебе выбрать любую личность из всех, которые здесь находятся, — сказал