Волчья мельница - Мари-Бернадетт Дюпюи

была в городе. Вам это может показаться смехотворным, потому что в экипаже дорога занимает меньше часа. Но я люблю деревню, нашу долину. И, как вы знаете, у меня на попечении маленький брат. Минуту назад я думала о нем. Я на два дня оставила его у мадам Колетт, местной повитухи. Она прекрасно управляется с грудничками!

— Знаю, знаю! — с улыбкой перебила ее Аделаида. — Печально, что ваша матушка скончалась, мир ее праху! Зато вы уже умеете обращаться с малышами, а Фредерик так хочет детей…

Новобрачная залилась румянцем. Пожилая дама усмотрела в этом смущение, столь естественное для юной девственницы.

Фредерик с любопытством приблизился к ним.

— Что-то замышляете? Наш фотохудожник готов и уже скрылся за черной шторкой! Всем приказано стоять смирно и улыбаться!

Он взял руку Клер и прижал ее к своему атласному вышитому жилету. Многие годы спустя, глядя на эту фотографию, она будет вспоминать пожатие его пальцев, свой страх и желание сбежать.

После начались поздравления. Первым подошел мэр. Он был счастлив, что столько лучших ангумуазских семейств посетили деревню. Одна Жанна, мать покойной Катрин, осталась дома. А вот ее дочка Раймонда прибежала посмотреть на красивые наряды дам и блестящие экипажи.

Доктор Мерсье, радуясь возможности повидаться со своими приятелями из Ангулема, переходил от гостя к гостю.

Клер поискала в толпе Базиля. Вопреки логике она его ждала.

«Злится, что я выхожу за Фредерика! — заключила она. — А ведь я раз сто объясняла ему свои мотивы! Базиль в ответ назвал меня приспособленкой».

Новобрачная сняла со своего роскошного наряда травинку, неизвестно откуда взявшуюся. Никогда еще она не носила ничего подобного. На многочисленных воланах белого шелка кружева чертили свои гибкие арабески, корсаж был сплошь расшит жемчугом и ослепительно сверкавшими на солнце стразами. Темно-каштановые волосы, уложенные в высокую прическу, украшала тонкая серебряная диадема, к которой крепилась воздушная тюлевая фата.

Девушки из самых бедных деревенских семей смотрели на невесту издали, восхищаясь ее убором. Знали бы они, что эта восхитительно красивая новобрачная дорого бы дала, чтобы смеяться вместе с ними, будучи одетой в полосатую юбку и льняную блузку, радоваться весне и грезить о взаимной любви.

* * *

Праздничное застолье в Понриане подходило к концу. В числе гостей были Аристид Дюбрёй, доктор Мерсье и Бертран. Клер младшему брату мужа обрадовалась, а тот, целуя ей руку, пожелал ей счастья.

— Значит, вы все-таки поженились, вопреки всему! — тихо проговорил Бертран, глядя в глаза новобрачной. — По признанию Фредерика, вы его переиграли, уничтожив закладную. Браво! Я не успел на венчание, но рассчитываю отыграться за столом, Пернелль наверняка постаралась. Я рад иметь такую невестку, как вы, Клер! Этим летом, если здоровье моей супруги позволит, мы приедем ненадолго в Понриан, ведь нас встретит такая очаровательная хозяйка дома… И дочке полезно подышать свежим деревенским воздухом.

— Как зовут вашу девочку, Бертран?

Вопрос задала своим мелодичным голосом Бертий. Она, ничуть не смущаясь, разъезжала по гостиной Жиро в кресле на колесах. У нее был свой повод для ликования: наконец она тут, в поместье, и может увидеть всю эту роскошь своими глазами! Оживленная, сияющая красотой, она в мгновение ока заставляла забыть о своем увечье.

Бертран очень скоро узнал, что она вышла замуж и побывала в Италии, и только после этого смог назвать имя своей маленькой дочки — Элалй. По чистой случайности они с Бертий оказались рядом за столом, и до подачи десерта молодые люди оживленно переговаривались, к великому смятению Гийома.

Клер, сидящая на почетном месте, с трепетом ждала момента, когда гости начнут расходиться. Она высоко держала голову, улыбалась налево и направо, отвечала на все вопросы, однако бег времени замедлить было невозможно.

От отца она не получила ни малейшего знака внимания: мэтр Руа внимал шуткам мадам Винье, супруги мэра. Фредерик беседовал с доктором Мерсье, своим соседом по столу.

«Зачем я здесь? — внутренне возмущалась Клер. — Как громко они все говорят… Едят деликатесы, чокаются! Думают, что это удачный брак. А многие наверняка сказали бы, что я выбрала лучшего жениха в наших краях!»

Клер вспомнила про Базиля. Скорее всего, старый друг, запершись у себя, никак не может перестать на нее злиться. Ее поступок он расценил как предательство — он сказал это Клер в глаза.

«Став мадам Жиро, ты не сможешь больше меня навещать. Ты, моя девочка, по доброй воле ложишься в постель к охотнику, который к тому же и подлец! Или ты забыла бедную Катрин, умершую по его вине? И Жана, нашего Жана!»

Базиль ее не понимал. Клер сдалась, смирилась. Она говорила себе снова и снова, что все идет как должно. Вчера, после заключения гражданского брака, Фредерик принял в Понриане нотариуса, мэтра Керана. Этот почтенный господин, в настоящую минуту дегустирующий кусок свадебного торта, проследил, чтобы Клер подписала документ, в котором был указан размер назначенной ей супругом ренты и ее будущих личных доходов. Бертий гарантированно получит деньги, которые решат проблемы Гийома; Соважон, сидящий на цепи на мельнице, назавтра после свадьбы перейдет жить в усадьбу. «Я все ради них сделала, — убеждала себя Клер. — Что станет со мной, мне теперь все равно, раз Жан умер!»

Но как лечь в постель с Фредериком, принимать его ласки и все, что за ними последует? Перспектива ее страшила. С отсутствующим видом она смотрела на гостей — и их не видела, равно как и поданных на серебряной посуде разносолов. Клер перечитала меню. Отпечатанный на глянцевой бумаге с золотым тиснением — гирлянды из роз и голубков, — перечень яств плыл у нее перед глазами. Паштет из мяса жаворонков с трюфелями, заливное из пулярки, закрытый пирог с мясом перепелов, жареная оленина, сливочный мусс с карамелью, выдержанные бордоские вина…

Клер отложила согнутую вдвое картонку, попробовала пирожное с пралине, выпила еще глоток шампанского. Фредерика, следившего за ней краем глаза, ее испуганный вид только умилял. Вспоминались наставления тети Аделаиды. Уезжая, та шепнула ему на ухо: «Будь с нею деликатен, внимателен. Не пугай своими замашками самца-покорителя! От этого зависит ваше будущее счастье. Если поспешишь, впредь она будет упрямиться…»

Фредерик вздохнул. Пожилая дама не подозревала, что ее внучатый племянник пребывает на трудном пути исправления. Откуда ей было знать, что он пользуется в регионе дурной репутацией соблазнителя, и заслуженно. Фредерик же был уверен, что победил своих демонов. Смерть отца принесла ему умиротворение. Священник в храме дал ему очищение от всех его прошлых прегрешений.

«Я буду нежно любить Клер! Заботиться, уважать!» — в который раз пообещал