Оружие победы - Василий Грабин

Качественные изменения начались в 1936 году, как только наш первенец, пушка Ф-22, открыла перед заводом широкие перспективы. Большое, важное для всей страны дело сплотило людей, дало толчок профессиональному и творческому росту рабочих. Например, П. Шибалов, строгальщик цеха № 2, выдававший прежде на своем станке всего 30 деталей в час, стал изготовлять по 148 таких же деталей за то же время. Он уже не стоял беспомощно у станка, пущенного наладчиком, а стал хозяином своего станка. Более того, овладев профессиональными навыками, Шибалов, в то время совсем еще юный (ему было лет 18, не больше), задумался над тем, как повысить производительность труда. Он создал приспособление, с помощью которого на строжку стали ставить не по одной детали, а сразу несколько — кассетой. Это был уже принципиально новый подход к делу. То же происходило во многих звеньях производства.

Стахановское движение охватывало все более широкие слои рабочих. Настоящими руководителями слаженных коллективов стали старший мастер механического цеха Волгин, начальник прессового отделения кузницы Кошелев, начальник отделения паровых молотов Неустеров, наладчик станков Лобанов, старший мастер инструментального цеха Крохин, старший мастер сборки Мигунов и многие другие. О заводе, как и о нашем КБ, можно было сказать, что он одной ногой вступил в творческую зрелость. И хотя по-прежнему не удавалось покончить с кустарщиной, с работой "на глазок", с временной технологией, которая была настоящим бичом валового производства орудий, все же к апрелю 1938 года завод располагал базой и кадрами, без которых наше КБ не могло бы сделать следующего шага в совершенствовании методов работы.

Пушка Ф-22 была первым нашим орудием, принятым на вооружение армии и запущенным в серийное производство. Однако модернизация пушки Ф-22 и постоянная помощь заводу в изготовлении орудий далеко не исчерпывали деятельности нашего КБ.

За Ф-22 последовало создание конструкции 76-миллиметровой батальонной гаубицы Ф-23 — легкого орудия для сопровождения наступающей пехоты огнем и колесами. Орудие было изготовлено в двух вариантах, успешно прошло заводские испытания, испытывалось на полигоне заказчика. И хотя рекомендаций о принятии на вооружение не последовало, опыт не пропал даром: позже, незадолго до начала Великой Отечественной войны, на базе Ф-23 мы создали два типа казнозарядных минометов калибром 160 и 82 миллиметра.

Велись работы по созданию 122-миллиметровой гаубицы (заводской индекс Ф-25), изыскивались пути повышения мощности других полевых пушек. К таким пушкам относилось 95-миллиметровое орудие. По замыслу оно накладывалось на лафет 122-миллиметровой гаубицы Ф-25, таким образом унифицировался лафет этих двух орудий. Решение получилось удачным. Одновременно с разработкой 95-миллиметровой пушки (ей был присвоен индекс Ф-28) была создана 85-миллиметровая пушка Ф-30 в двух вариантах: первый предусматривал наложение 85-миллиметрового ствола большой мощности на лафет гаубицы Ф-25, второй вариант орудия был выполнен с круговым обстрелом.

Наряду с разработкой этих орудий и целого ряда других артиллерийских систем, к которым я еще вернусь, коллектив КБ параллельно с проектно-конструкторской деятельностью проводил и научно-исследовательскую. Начало ей было положено разработкой и созданием конического ствола (трубы) для мощной пушки, а также снаряда к ней.

Большой объем работ, профессиональный рост конструкторов и увеличение списочного состава КБ заставили нас кардинально изменить организационную структуру бюро. Для улучшения обслуживания цехов и отделов валового производства была организована конструкторская группа во главе с молодым энергичным инженером Дмитрием Ивановичем Шеффером. Для ведения расчетных и научно-исследовательских работ группу конструкторов объединили под руководством Семина Ивана Кузьмича. Проведение испытаний опытных образцов, составление описаний и разработка ЗИПа (запасных частей и инструмента) было поручено группе во главе с Иваном Андреевичем Горшковым, который пользовался большим авторитетом в КБ и неоднократно избирался парторгом нашей организации. (С Иваном Андреевичем мы вместе работали еще в КБ-2.)

Кроме того, для ведения проектно-конструкторских работ по вооружению танков была выделена группа под руководством талантливого конструктора, работоспособного и грамотного инженера Петра Федоровича Муравьева.

Заместителем начальника КБ был назначен Владимир Иванович Розанов.

Опыт дальнейшей работы подтвердил целесообразность новой организационной структуры.

Таким образом, к началу 1938 года наше КБ представляло собой уже довольно крепкую организацию с немалым опытом, оплаченным "синяками и шишками" и оттого еще более ценным, с запасом удачных конструктивных решений, весьма перспективных идей. Однако в апреле 1938 года в вагоне поезда, приближавшегося к Москве, я был далек от восторгов по поводу нашей деятельности. Было сделано очень много, если отталкиваться от 1934 года. Было сделано ничтожно мало, если оценивать себя по большому счету, по нашему вкладу в общее дело повышения обороноспособности страны.

Пушка Ф-22, принесшая нашему КБ авторитет и в некотором роде "широкую известность в узком кругу", нас самих уже совершенно не удовлетворяла. И потому для меня гораздо важнее были не практические результаты работы. Ф-22 и другие орудия, созданные нашим КБ, а открывшиеся пути и методы сокращения сроков создания новых пушек и повышения их качества.

2

Приехав в Москву, я сразу же зашел в Наркомат оборонной промышленности к Борису Львовичу Ванникову, который в то время был заместителем наркома, — хотел узнать, какой вопрос будет обсуждаться на совещании в Кремле. Ванникова на месте не оказалось, в аппарате НКОП тоже никто ничего не смог сказать. Так и пришлось мне идти в Кремль без подготовки.

Совещание проходило не в том помещении, где обычно. В зале ожидания было очень много больших военачальников, которых я никогда не встречал на прежних совещаниях. Все это показалось мне необычным, но самая большая неожиданность была впереди.

Зал заседаний, куда мы вошли после недолгого ожидания, представлял собой просторное помещение, в котором амфитеатром были расположены скамьи. Впереди, между двумя огромными окнами, стоял стол типа письменного, только очень большого размера. За столом сидел маршал Ворошилов, председатель Главного Военного совета РККА. Оказалось, что это совещание и было заседанием ГВС. В состав совета входили: Сталин, Молотов, маршал Кулик, возглавляющий Главное артиллерийское управление, инспектор артиллерии Воронов, председатель Арткома ГАУ Грендаль, начальник Генерального штаба{4}, начальники управлений родов войск, командующие войсками округов. На совещании, среди остальных приглашенных, присутствовали Ванников от НКОП, представитель Наркомата тяжелой промышленности, начальник КБ Кировского завода Маханов.