Слэн - Альфред Ван Вогт

По пути он видел странные и прекрасные сцены, выполненные красками и в барельефах на стенах. И везде сами планеты были ослепительно прекрасные, но в то же время и ужасающие, потому что каждая из них представляла собой страшное преступление.

Он направлялся в город Шелки. Он пробирался туда внутренними проходами, потому что не решался покинуть планетоид и добраться до места назначения внешним путем. В сущности Глис ему сказал, что он не будет счастлив от того, что он, его самый опасный враг, останется живым. И если он когда-либо осмелится покинуть эти пещеры, у него уже не будет выбора и никакого шанса найти метод возмездия — если таковое вообще возможно — или какой-то выход из создавшегося положения, который мог бы повлиять на будущее Шелки. Он был более чем уверен, что обратной дороги у него не будет.

Он не преследовал какую-либо определенную цель — горе его было глубоко и ужасно. Он не сумел ничего сделать, защитить, не смог выполнить свой долг.

Земля была потеряна. Потеряна так быстро и безвозвратно.

Время от времени он оплакивал Джоанн и Чарли Бакстера и других друзей среди Избранных Людей.

Когда эти грустные мысли овладели им, он занял наблюдательную позицию на вершине дерева, откуда просматривалась главная улица города Шелки. Там он ждал, поддерживая все свои сигнальные системы в состоянии готовности номер один.

Пока он находился в состоянии неустанного бодрствования, жизнь Шелки продолжалась. Ему показалось важным то, что Шелки в основном находились в человеческом состоянии.

Кемпа вдруг ударила мысль: «Они же абсолютно беззащитны в этой форме».

В человеческом состоянии они могли быть все уничтожены одной лишь вспышкой всесжигающего пламени.

На частоте Глиса он передал:

— Если ты не прекратишь принуждать их находиться в этом состоянии, я им расскажу всю правду о тебе.

На это последовал немедленный свирепый ответ:

— Скажи только слово, и я все это гнездо сотру в порошок.

Кемп приказал:

— Освободи их, или наш кризис наступит сейчас же.

После этого его заявления возникла пауза, и затем:

— Я освобожу половину. И не больше. Я должен сохранить свое влияние на тебя.

Кемп подумал и согласился, что это было логично.

— Но это должно быть сделано по принципу очередности. Двенадцать часов свободна одна половина, затем — другая.

Глис пошел на этот компромисс, не споря.

— Куда мы направляемся? — спросил Кемп.

— В другую звездную систему.

Ответ не удовлетворил Кемпа. Конечно же, Глис не думал продолжать эту злую игру в коллекционирование населенных планет.

— У меня такое чувство, что у тебя есть какая-то тайная цель, — бросил Кемп с вызовом.

— Не будь навязчивым и больше не беспокой меня.

Пат.

Шли недели, дни… Кемп пытался определить расстояние, которое покрывал планетоид, и направление, в котором он двигался. Скорость достигла почти светового года в день по земному времени.

Прошло восемьдесят два дня. Потом появилось ощущение снижения скорости. Замедление продолжалось два дня, и Кемпа это уже очень беспокоило. Он не мог допустить, чтобы этот странный летательный аппарат, ставший ему теперь домом, прибыл на место назначения, о котором Кемп ничего не знал.

— Останови свой корабль! — приказал он.

Глис ответил со злостью:

— И не думай вмешиваться!

Так как это могло оказаться смертельно опасной задумкой, Кемп ответил:

— Тогда откройся мне. Покажи мне все, что ты знаешь об этой системе.

— Я здесь раньше никогда не был.

— Отлично, а что я увижу, когда ты откроешься мне?

— Я не вижу возможности разрешить тебе заглянуть в меня. На этот раз ты можешь увидеть что-нибудь такое, что сделает меня уязвимым для тебя.

— В таком случае измени курс.

— Нет. Это значит, что я не смогу никуда отправиться, пока ты не умрешь, что произойдет лишь примерно через тысячу лет. Я отказываюсь соглашаться на такое ограничение.

Услышав ссылку на возраст Шелки во второй раз, Кемп сделал паузу. На Земле никто не знал, как долго живут Шелки, потому что никто из них не умирал естественной смертью. Ему самому было лишь 38 лет от роду.

— Слушай, — сказал он наконец, — если у меня всего лишь тысяча лет, почему бы тебе просто не переждать это время? Это ведь должно быть какое-то мгновение по сравнению с твоей жизнью.

— Отлично, так мы и сделаем! — ответил Глис, но замедление продолжалось.

— Если ты не повернешь, мне придется принять меры, — передал ему Кемп.

— Что ты можешь сделать?

Вопрос хороший. Действительно, что?

— Я предупреждаю тебя, — сказал Кемп.

— Ты только никому не говори обо мне, а кроме этого, делай все, что тебе угодно.

Кемп ответил:

— Я делаю вывод, что ты решил, будто я уже не опасен. И так ты поступаешь с теми, кого считаешь безобидными.

Глис сказал, что, если бы Кемп мог что-либо сделать, он бы уже сделал. И закончил:

— И поэтому я тебе прямо говорю: я собираюсь поступать, как угодно мне, а для тебя есть только один запрет: не покушайся на мою тайну. А сейчас оставь меня в покое.

Кемпу стало совершенно ясно, что ему дан от ворот поворот. К нему отнеслись как к беспомощному, как к кому-то, с чьими желаниями нет нужды считаться. Восемьдесят дней бездействия сыграли против него. Он не напал, потому что не мог. Ясно, что у монстра была именно такая логика.

Ну… и что ему теперь делать?

Он мог провести энергетическую атаку. Но для ее подготовки понадобится время, и в качестве возмездия можно было ожидать уничтожения нации Шелки и Земли. Кемп решил, что не готов к такой заварухе.

Он с испугом осознал, что Глис правильно анализировал ситуацию. Что он мог сделать, так это блокировать свое сознание и забыть его тайну — и ничего больше.

Он подумал, что ему следовало бы заострить внимание Глиса на том факте, что существуют разные типы секретности. Хранить тайну о самом себе — это один тип. А тайна о звездной системе впереди — совсем другой. Весь вопрос в секретности…

В мозгу Кемпа сама собой возникла пауза. Затем он подумал: «Как же я мог это опустить?»

Еще не переставая удивляться, он уже понял, как это произошло. Стремление Глиса скрывать свое существование казалось понятным, и естественность этой необходимости затмила ее первоначальное значение.

«Секретность, — думал Кемп, — конечно же! Это то, что надо!»

Поразмыслив над этим несколько секунд, Кемп предпринял свои первые действия. Он преобразовал гравитацию относительно массы планетоида и легко, как пушинка, взмыл вверх, оставив далеко позади себя вершину дерева, так долго служившего ему наблюдательным пунктом. И вскоре он уже мчался по гранитным коридорам, набирая скорость.