Печать мастера - Тайга Ри
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да уже пятерых изгнали… – заныл толстый. – И уже подвергли…Кто стирать будет? Кто готовить? Кто пыль протирать? Мести пол? Кто будет делать работу в мастерских? Кто служить молебен… а там сто тридцать ступеней вверх!
– Совершили грех – должны быть пойманы и изгнаны!
– Хватит уже, – осек третий. – Настоятель дал задание и мы его выполнили. Послушник, совершающий греховное деяние не найден… так и отчитаемся…
– Но…
– Все, я сказал. Стоит лучше подумать о пастве, о том, как обратить юношей на стезю служения Великому….
– Да-да… поддакнул толстый. – К нам идут неохотно… У Немеса правила мягче, у Мары кормят лучше… у Нимы… – он загоготал, – туда не возьмут, но кто туда не стремится?
– Паломничество в главный храм через две зимы, штат послушников должен быть набран полностью… если изгонять всех, некого будет брать в дорогу и оставить здесь на служение…
– В главном храме Ашке так кормят, – причмокнул губами толстый.
– Так что, брат мой, обрати внимание на то, как обратить в веру, а не на то, как от веры отринуть, грехи выискивая…
Жрецы ушли, по пути остановившись у нескольких лавок – и торговались почище скаредных мистрис за каждый мешок круп и специй.
Тело затекло, Коста начал спускаться, когда просто не смог больше стоять – но нога подвела, подвернувшись – как иголками прокололи, и рухнул вниз, потянув опору за собой. И сверху, хлопнув тряпичными крыльями, на него упал полог палатки.
* * *
Земли Арров, Главный остров
– Жив? Мальчишка жив? – Садхэ обернулся.
– Это точно, господин, мы проверили, – проговорил слуга быстро, склонившись.
– Сколько мы бегали за ним?
– Почти декаду, искали четыре тройки.
– Четыре тройки – почти декаду мальчишка водил всех за нос, оставаясь в городе.
– Вы нашли, где он обитает?
– Да, господин. Побережье у скал, они нашли разрушенную лодку и ночуют там, – отчитался слуга. – Выходит только в город, на рынок и был в храме, оплачивал службу за четвертого наставника.
– Они?
– Второй – выживший во время пожара в приюте, безродный, сил нет. Данные по нему есть в архиве. Бесперспективен.
– Второй нас не интересует.
– Что прикажете делать, господин? Мы можем взять его хоть сегодня…
– Следить. Не приближаться. Должно быть место, где он чувствует себя в безопасности, чтобы не искал новое. Если лишить возможности получить еду и фениксы мальчишка исчезнет. Приказ магистра Вэй однозначен.
– Я могу отправить одну из Старших…для беседы.
Садхэ думал некоторое время, поглаживая подбородок, но потом отрицательно качнул головой.
– Нет… его растил “четвертый”… нужна фигура, которая заменит наставника. Мужчина. Возможно… “восьмой”? Он сможет подобрать нужные слова… и нужно подобрать время – место разговора часто решает всё… Провести беседу у храма? Магистр желает добровольного согласия… мальчишка должен прийти сам.
– Да, господин.
– Сообщи “восьмому”, что он отплывает на побережье и передай ему вот это, – Садхэ открыл шкатулку на столе и вытащил на свет печать Мастера Хо. – Мальчишка должен понимать, что получит и за что борется…
Темный от времени металлический кругляш на цепочке упал в подставленные ладони.
– А если… беседа не получится, или пойдет не в том ключе? – уточнил слуга осторожно.
Садхэ поморщился – он, в отличие от Магистра, использовал бы совершенно иные методы принуждения.
– “Если” быть не должно. Приказ господина звучит однозначно.
– Но всё же, господин… – уточнил слуга вкрадчиво.
– Пропустить работорговцев на сутки – и закрыть глаза, сообщив им место…Пусть ловят всех, кого найдут…
– И это будет поводом провести очередную кампанию против охотников-за-головами и ужесточить границы…
Садхэ утомленно кивнул, жестом отпуская слугу. В висках стучало.
Магистр Вэй ошибался редко и он очень надеялся, что и сейчас будет так. Но мальчишка уже обвел их вокруг пальца и кто знает, какие плетения выкинет ещё этот выкормыш Хо… каков Наставник, таков и ученик. Пока что ничего, кроме головной боли, они не получили.
Садхэ щелкнул пальцами, вызывая слугу.
Ему нужен целитель. Исполнять обязанности Главы очень трудное дело.
* * *
Побережье, скалистая бухта
– И дальше, что? – чавкая выспрашивал Лис. – Дальше, что?
– Ничего, – буркнул Коста. – Вывернулся из палатки и сбежал с рынка. И не жри ты столько! Раз послушников ловят, теперь и на рынок нельзя! – отобрал он кусок у рыжего. Разломал и сложил к другой лепешке. – Ровно шесть кусков. На три дня хватит, если по два куска на день, и…
– Что значит на день?! Да я с голоду умру! – возмутился Рыжий. – Сдохну! Прям так лягу и сдохну!
– Дохни, – отрезал Коста. – Больше двух кусков на день не дам. Найдем или заработаем ещё – пересмотрю паек.
– Ты… ты… да ты изверг!!! Вот ты кто!
– Я? Я по крайней мере принес еды, а не… – сплюнул Коста в сторону.
Лис поджал губы, но виноватым не выглядел, скорее выглядел довольным – он упер из женской лавки целый набор. Восемь баночек. Совсем новый. И хвастался, что его гнали два квартала, но так и не сумели поймать.
Восемь глиняных пузатых склянок. Восемь разных цветов. Отличное качество. Лучшие ингредиенты. Благоухающий запах.
Лучший набор красок для красоты женского лица, который можно найти на всем побережье.
* * *
Следующий день они провели в бухте. Коста решил не соваться в город и переждать.
Они доедали лепешки и морскую траву, за которой нырял Лис. Рыжий все утро пытался затащить его в воду, как только выяснил, насколько он ненавидит море.
– В твоем возрасте не уметь плавать стыдно… – пыхтел Рыжий.
– Переживу.
– Тем более, если ты вырос на побережье…
Коста посмотрел на идиота – плавать в ледяной воде? Этого не делали даже пьяные.
– Скажи честно, ты просто трусишь…
– Нет.
– Боишься! – бросил рыжий обвинительно.
– Нет.
– Боишься, боишься, боишься… если нет – докажи!!!
Коста отворачивался от надоеды и продолжал заниматься важным делом – раскладывал чистые пергаменты – они все-таки подмокли с одного края и слиплись, проверял тушь, расправлял и готовил кисти. Остатки мази он использовал прошлой ночью и считал, что можно понемногу начать расписывать руку.
– Они чистые… совсем чистые… – бросил Лис разочарованно. – Я думал, тут что-то ценное… из-за чего за тобой охотятся… тью…
Коста фыркнул.
Рыжий проверил содержимое тубуса в первую же ночь, когда он его принес в бухту. Реши пройдоха, что там что-то ценное – Коста не поручился бы ни за что.
* * *
Отвлекся Коста ненадолго – мгновений на двадцать, а когда выпрямился, разминая плечи, так и замер,
