Печать мастера - Тайга Ри

Коста вяло отмахнулся – подавали же раньше. Несусветная жара однажды его доконает.

– Ты просишь с таким лицом, как будто им милость оказываешь – подать тебе. Не подали и не надо – так проживем! Недостатки нужно превращать в достоинства, – Лис ухмыльнулся лукаво – тощий хвост с рыжими выгоревшими прядями упал на плечо. – Я хилый? Нет, юркий и увертливый! И пролезу везде! Я лгун? Нет, я хитрый! Я трус – нет, я острожный, иначе не выжил бы… и сгорел вместе со всеми… – лисенок нахмурился, но сразу вздохнул и яркая ослепительная улыбка вернулась на лицо. – За зимы в приюте я понял одно – нужно быть тем, кем тебя хотят видеть, и тогда у тебя будет лишняя плошка риса на ужин и свежий халат, не штопанный. Кухарка любит услужливых – что стоит тебе доброе слово? Будь ласков с теми, кто любит ласку, участлив к тем, кто хочет участия, сочувствуй, веди себя тихо и… – он крутнулся вокруг своей оси, раскинув руки, и поклонился по шутовски. – Какие у тебя достоинства?

Коста промолчал, набычившись.

– Вах, Великий видит, насколько я терпелив! – тот поднял глаза к небу. – Какие недостатки?

– Слабость. Я слабый. И… заикаюсь, когда волнуюсь, – добавил Коста после короткого молчания.

– Во-о-т!!! – Рыжий поднял вверх палец. – Люди любят чужую слабость, так они чувствуют превосходство… что за радость подать, кому не надо? Заикайся! Горбись! Смотри с тоской в глазах… и тебе подадут… с тоской я сказал… тоска это не то, что ты изобразил…

Коста вздохнул.

– Невежда! Никакого чувства эмоционально прекрасного! Бревно! Кусок лодки! Камень наскальный! – ярился Лис. – Не хочешь быть слабым – будь сильным, тогда не придется просить. Ведь есть же место, где учат быть сильными? Вот туда и вали! Только там сильные не нужны, если ты сильный, зачем тебя учить? Им нужны слабые! Но обучаемые… Будь тем, кого они хотят видеть – и тогда люди дадут тебе всё… Вот смотри, Ашке – это культурная столица мира!

Коста скептически дернул бровью.

– Да-да, не спорь, ты деревенщина! Всю жизнь провел на окраине… Так вот! Ашке – столица мира! Я – точно знаю, чего я хочу – и Ашке это место, которое может сделать меня знаменитым! Научить работать в труппе, играть, быть менестрелем… нет, я и так совершенно прекрасен, но некоторый лоск не помешал бы… Ищи как я. Если тебе нужна сила – тебе нужно место, где тебя могут сделать сильным…

– Это… непонятное место, – подумав выдал Коста. – И они не хотят меня… – иначе их не отпустили бы с островов. Раз отпустили, значит не нужны – так рассудил Коста.

– Вах! Великий! Будь тем, кого они хотят видеть! Стань им! Им нужен покорный ученик? – Лис скромно опустил глаза вниз, или бунтарь, или…Говори то, что хотят слышать, показывай то, что хотят видеть, даже думай так, как должен думать тот, кто им нужен – это высочайшее искусство перевоплощения, цени, я делюсь секретами … и тебя возьмут куда угодно.

Коста отодвинулся.

– Тогда… как ты ведешь себя со мной… Кто нужен мне?

– Друг, – без всяких колебаний выпалил Лис. – Друг, и тот, кто скажет тебе, что делать, потому что ты до сих пор не принял решения сам.

Коста фыркнул.

– И как друг, брат, и напарник, я точно скажу тебе – на побережье нам делать нечего! – сияюще улыбнулся Лис. – Нас ждет Ашке!!!

* * *

Закат они встретили, сидя на песке, плечом к плечу. Ломали булочки, заедали виноградом и… почти подрались за единственный персик.

– Отдай! Я первый взял!

Нет – упрямо боднул головой Коста. Он уже делился сегодня, и вчера.

– Мое! Отдай! Я первый! И вообще я болен! – верещал рыжий. – Отдай, отдай, отдай!

В итоге персик не достался никому – его закатали, вдавив в песок. И, недовольные друг другом, как следует извалявшись в песке, пошли к морю – мыться.

– Наконец-то ты ожил, – засмеялся Рыжий, плеснув в Косту. Они стояли в воде, закатав штанины. Коста фыркнул, как кот, отряхиваясь. – А то ты как тот корабль, что вот-вот пойдет ко дну. Поплакать бы тебе, – выдал Лис.

Коста ошеломленно моргнул слипшимися ресницами.

– Видишь, – рыжий развернулся туда, где маленькие точки суденышек качались на волнах. – В ясную погоду и в шторм корабль будет плыть, пока нет воды в трюме. Попала вода внутрь – считай идет ко дну, так и ты… Ты кричал ночью, – буднично продолжил Лис.

– Что именно? – нахохлился Коста.

– Просто – кричал, – рыжий пожал плечами. – Кричал так, как будто… – он замолчал. – Поэтому и будил, разговаривал, чтобы не спал. У тебя слишком много воды внутри, твой корабль идет ко дну, молчун… Слишком много гнева, ярости и слез… А чтобы вода вышла наружу – нужно поплакать… Вот, – он раскинул руки и улыбнулся, – мое крепкое плечо в твоем распоряжении… прислони голову, брат…отдайся чувствам…пусть вода выйдет наружу слезами… не верь, когда говорят, что мужчины не плачут…

Коста зачерпнул горсть воды и швырнул в лицо захохотавшему Лису, и побрел на берег.

– …иначе твой корабль утонет, придурок ты стриженный!!! Плакать не зазорно!!! – прилетело ему в спину, Коста показал неприличный жест, и, закинув рубаху на плечо, побрел к лодке.

* * *

Еды им хватило на два дня. На третий – они снова выбрались в город поутру и разделились – Коста пошел за добычей, а Лис, уверив, что ему непременно нужно своровать лекарство – никак не проходит рука – просто растворился в толпе.

Коста заработал всего две лепешки – честно раздавая благословения от чистого сердца, когда заметил несколько оранжевых роб в начале рынка – хотя ни разу не встречались в толпе.

– Только что был здесь… вот прямо здесь стоял и просил подаяние… из ваших, часто приходит, – докладывал жрецам словоохотливый лавочник, который пожалел для него яблоко мгновений тридцать назад – хотя у самого четыре корзины. – Стоит, ничего не просит, но люди дают… я почему заметил… благословляет как-то странно…

Коста дрожал от напряжения, по вискам стекал пот – он стоял на одной ноге, вцепившись обеими руками за жердь, которая крепилась куда-то к крыше, вытянувшись в струну, чтобы полностью слиться с пологом, свисающим сверху за палаткой.

– Великим клянусь, святейшие, мгновение назад здесь был!

Жрецы покивали, и переглянулись, отпустив лавочника благословляющим жестом.

– Может в храм? – спросил тот, что потолще, утирая пот с лысины. – Будет Великому угодно сам найдется… мы и так всех послушников проверили – никого не поймали и никто не признается…

– Все подаяние