Обыкновенная история в необыкновенной стране - Евгенией Сомов

— ПРОДОЛЖА-Э-М!

Вождь сходил в туалет. Ему же нельзя отказать в чисто человеческом!

А шел фильм, весь сюжет которого состоял из того, что поезд шел через всю страну и то и дело останавливался на разных полустанках, где и развертывались события. Названия этих полустанков, как части фильма, то и дело появлялись крупными буквами на экране. Фильм был страшно скучным, все зевали, но поезд все ехал и ехал дальше. Видимо, Сталин заметил это. И вдруг все услышали с первого ряда его громкий голос:

— Товарищ Романов, какая следующая остановка?

— Сосновый Бор, товарищ Сталин! — отозвался из кинобудки Романов.

— Ну вот, мы на ней-то и сойд-э-м!

Свет в зале моментально зажгли. Сталин медленно поднялся и с еле заметной улыбкой, видимо, собственная шутка ему самому понравилась, направился из зала. Тут все и начали дружно смеяться.

Фильм, конечно, для показа в крупных кинотеатрах не был рекомендован.

«Кубанские казаки»

Все устали от фильмов о войне. Война уже прошла. ЦК в своем решении призывал создавать веселые, оптимистические картины. Вот режиссер Пырьев и создал комедию «Кубанские казаки», где вместо разрушенных деревень и голодающих колхозников на экране появлялись нарядно одетые, счастливые, танцующие и поющие люди, а столы на их празднествах ломились от изобилия. Фильм производил впечатление какого-то сна, причем очень веселого и смешного. Были задействованы любимые всеми советские киноактеры, а музыку написал популярный композитор.

Фильм сначала просмотрели члены Комитета по кинематографии во главе с Романовым. Они пришли в ужас: страна голодает и стонет от разрухи, а здесь такая лакировка, такая банальная ложь. «Запретить к показу» — было их решение. Лента была положена на «черную» полку Мосфильма, рядом с десятком других запрещенных картин. «Будь рад, что это видели только мы! А если бы сначала увидел Хозяин!» — говорили руководители Комитета Пырьеву. И он молчал и даже радовался, что все так хорошо сошло с рук.

Однажды в гости к Сталину пожаловал старик из Грузии, которого он знал еще с молодых лет. Старик почти не говорил по-русски, и поэтому показывать ему фильм с большими диалогами было бессмысленно. Сталин позвонил Романову:

— Товарищ Романов, привезите какую-нибудь новую комедию.

— Товарищ Сталин, комедий пока нет, все в процессе производства.

— Как это нет! А вы решение ЦК выполнять собираетесь? Почему до сих пор ничего не смогли создать?

У Романова все внутри оборвалось, получалось, что он не работал. Снимут! И тут он махнул рукой на все и на своего друга Пырьева:

— Да мы уже создали тут одну комедию, да она оказалась неудачной. Идеологически порочной!

— А кто это решил, что она порочная? Вы? Так вот давайте-ка ее к нам на просмотр. Мы тут все коллективно и решим, какая она.

Делать было нечего, нужно доставать ленту с полки и везти в Кремль. Звонит Романов Пырьеву и сообщает, что комедию Сам затребовал на критический просмотр. Пырьева в этот же вечер увозят с признаками инфаркта в больницу.

Просмотр начался в том же зале при многих приглашенных. Но рядом со Сталиным в первом ряду сидел старик-крестьянин из Грузии и ждал, когда покажут фильм.

Фильм начал идти при полной тишине в зале. Даже в смешных местах никто не позволял себе смеяться. Но вот пошли комедийные сцены на колхозном празднике, с переодеваниями, танцами, скачками на лошадях… и из первого ряда послышался громкий веселый смех. Это был старик-грузин, он то смеялся, как ребенок, то аплодировал, не понимая слов, ему было все близко и понятно. Сталин сидел, не шевелясь, а фильм все шел, и старик все смеялся и даже подпрыгивал на своем месте. Но вот фильм подошел к концу. Зажегся свет, и наступила настороженная тишина. Не оборачиваясь, Сталин громко спрашивает:

— Товарищ Романов, а кто решил, что это ид-э-ологичес-ки вредная картина?

— Совет по кинематографии, товарищ Сталин, после просмотра.

— А вы кого там в этот Совет посадили? А мы как решим, товарищи? — обратился он к сидящим в зале. Оттуда донесся угодливый шум.

— Талантливая картина, товарищ Романов, я думаю, она очень понравится советскому зрит-э-лю!

В этот год за кинофильм «Кубанские казаки» режиссер Пырьев получил Сталинскую премию, а еще через год стал директором студии Мосфильм.

— Вот ведь как судьба-то у людей бывает причудлива! — закончил свой рассказ Николай Николаевич. И мы все в ответ улыбнулись, так как и сам Николай Николаевич — человек причудливой судьбы.

Работа кипит. Режим крепчает

Шел 1949 год. Страна поднималась из руин и начала восстанавливать свою промышленность. Для этого в первую очередь требовалась энергия, а именно уголь. В Карагандинский бассейн потянулись эшелоны поездов с рабочей силой. Это были, конечно, заключенные и немецкие военнопленные. Однако для новых шахт не хватало оборудования, и это тормозило дело. Вот тогда-то и вышло специальное постановление ЦК Казахстана о срочном строительстве в Караганде нового завода горно-шахтного оборудования. Нашему лагерному отделению выпало несчастье построить его, причем в один год.

В двухкилометровой рабочей зоне задвигались экскаваторы, вынимая грунт для шести огромных цехов будущего завода. Десять бригад бетонщиков успели заложить фундаменты еще до заморозков, но вести кладку кирпичом оказалось уже невозможным — в ноябре ударили морозы, и известково-цементный раствор стал замерзать на стенах. Строительство остановилось. Потянулись три длинных зимних месяца.

Однако и весна оказалось морозной, угрожая сорвать срок окончания стройки. Там, наверху, в обкоме партии, не хотели об этом и слышать: «строительство должно быть закончено в срок. Для коммунистов нет непреодолимых препятствий».

К этому времени в нашем отделении была собрана группа опытных инженеров из заключенных. Сам начальник лагеря и оперуполномоченный то и дело вызывали их к себе, допытываясь, как можно вести кирпичную кладку в морозы. Но ответ был один: в морозы кладку вести нельзя. Замерзший раствор между рядами кирпича будет к лету на солнце неравномерно оттаивать, здание может накрениться и упасть.

Но нашелся все-таки один из инженеров по фамилии Дукельский, который, видимо, польстившись на обещания начальства, вдруг заявил: «Если нужно — так и можно!». И пошла эта полюбившаяся фраза ходить кругом, пока не дошла до Управления лагерем. Вскоре в производственный отдел на специальной автомашине привезли и Дукельского. Здесь он и изложил наспех придуманную им идею. Раствор, мол, нужно приготавливать в горячих условиях так, чтобы его температура при кладке была не ниже +40 градусов, и кирпичи привозить также из теплого помещения. Тогда горячий раствор схватится раньше, чем замерзнет.