Кольца детей Ауле - Вадим Арчер

– Да, я припоминаю, что мастер Келебримбер очень сдержанно отзывался о Тинголе.

– У Келебримбера с Теркеннером не было никаких причин любить Тингола, хотя они оба были слишком благородны, чтобы поносить его направо и налево. Эльве был никудышным правителем с невыносимым нравом – особенно после женитьбы на этой глупенькой майа – и всегда на ножах с домом Феанора. Народы Линдона смогла объединить только Война Гнева, но по ее окончании все началось снова. Тогда Келебримбер с Теркеннером ушли подальше от линдонских склок, чтобы начать свое дело.

– И вот как оно кончилось… – то ли вздохнул, то ли всхлипнул Фандуил.

– Да, и это вдвойне печально, потому что горький опыт многому научил их. Они могли бы вершить великие дела, если бы остались живы. Они ошиблись в Сауроне, но это было нетрудно, если вспомнить эльфийские дрязги и междоусобицы Первой Эпохи. В те времена кое-кто из эльфов проявил себя так, что даже Саурон выглядел немногим хуже.

Фандуил опустил голову, чтобы скрыть подступившие слезы. Он запрещал себе вспоминать о гибели Ост-ин-Эдила, но малейшее напоминание со стороны причиняло ему жгучую боль. Мастер и Тинтариэль – два сокровища его сердца – были безвозвратно утрачены из-за черных замыслов проклятого майара. Это атани легко забывают утраты, а у эльфов хорошая память…

Рокот собственного сердца дрожью отдавался в его костях – гулкий, неровный, тревожный.

Или не сердца?!

– Мастер Коугнир, что это за звук?

– Какой звук? Это гномы храпят, не иначе.

– Нет, не гномы. – Фандуил прислушался, но дружный и могучий гномий храп заглушал все. Эльф прижался к стене ладонями и ухом. – Стена звучит. Как будто колотят по камню.

– Может, это стук из забоя?

– Он слишком частый и неритмичный.

Фандуил встал и отошел в коридор, подальше от храпящих гномов.

– Это со стороны города, – сказал он, вернувшись. – Странный звук – похоже на барабаны орков.

Теперь забеспокоился и Коугнир. Прихватив с собой топор, он пошел туда, где только что побывал Фандуил. Чуть спустя он примчался обратно.

– Это не орки, это боевая тревога гномов! Эй вы, просыпайтесь! – кинулся он к спящим. – Фандуил, Рамарон, помогайте же!

Все трое тормошили гномов, пока наконец не растолкали их. В наступившей тишине стал явственно слышен отдаленный стук камня о камень, частый и тревожный, словно рокот барабанов.

– Это у нас в клане! – встрепенулся Нарин, едва услышав звук. – На нас напали!

– Напали?! – рыкнул Коугнир. – Почему?! Как?! Откуда?!

Склонив голову набок, Нарин напряженно прислушивался к стуку. Остальные гномы торопливо рассовывали походные одеяла по мешкам.

– Судя по сигналу, с востока, – сообщил он наконец.

– С востока? Но там же гора!

– Там клан Браина, – не задумываясь, поправил его Нарин и тут же спохватился: – Что?! Клан Браина?! Не может быть!

Коугнир мгновенно ухватил смысл его бессвязных восклицаний.

– Я же сказал Ньяллу, чтобы без меня ничего не решали! – гневно зарычал он. – Что они там не поделили, пока мы ходили за останками?!

– Мастер Коугнир, идемте скорее туда!

Все участники похода уже стояли с дорожными мешками за спиной. Гномы подхватили носилки и поспешили к городу, насколько позволяли их коротенькие ноги. Миновав район выработок, они поднялись на склад горняцкого оборудования, где шахтеры снаряжались перед выходом на работу. Обычно на складе сидели двое дежурных, но сейчас там никого не было. Это было понятно, потому что сигнал тревоги подавали для всех, кто способен держать в руках оружие.

Спрятав носилки на складе, гномы с кирками в руках побежали дальше. Для непосвященных сигнал боевой тревоги был не более чем какофонией стука, но подгорному народу он нес точные сведения о месте вторжения и о численности нападающих. За гномами бежал Коугнир с «Изилью» наперевес, за ним – Фандуил с Рамароном, на собственном опыте убедившиеся, что гномы могут быть и очень расторопными, когда нужно. Во главе с Нарином они мчались на заварушку кратчайшим путем, ни мгновения не мешкая на бесчисленных развилках и перекрестках подземного города.

Вскоре они выскочили в просторный зал, расположенный на полпути между границей кланов и тронным залом. Судя по кровавым следам битвы, гномы клана Браина прорвались и дальше, но были оттеснены обратно в зал защитниками клана Ньялла. Сейчас обе стороны во главе с вождями сражались по всему пространству зала, буквально набитого гномами. Повсюду раздавался лязг брони и оружия, утробное рычание воинов и свистящие звуки тяжелого дыхания на замахе боевого топора.

– Стойте!!! – Могучий рык Коугнира с запасом перекрыл сумятицу звуков. – Прекратите немедленно, или я убью каждого без разбора!!!

Битва на мгновение замерла, словно единое вздрогнувшее тело, но затем закипела вновь. Коугнир вскинул топор и ринулся в гущу схватки. Бело-фиолетовый диск «Изили», словно взбесившаяся луна, залетал над головами гномов. Коугнир бил по шлемам плашмя, с одного удара посылая в отключку всех, кто подвернулся под руку, и не переставая взывать о прекращении боя.

Когда на полу оказалось около двух десятков бесчувственных гномов, остальные прислушались к реву айнура и один за другим стали опускать оружие. Успокоив еще несколько самых ретивых драчунов, Коугнир прекратил избиение и потребовал, чтобы бойцы обоих кланов разошлись в разные стороны зала.

Гномы стали расходиться, оставив посреди зала последнюю сражающуюся пару. Это были вожди кланов – Ньялл и Браин. Не видя и не слыша ничего вокруг, они кидались друг на друга, словно одержимые. Впрочем, они и были одержимы нетерпимостью и жаждой величия, внушенными им Сауроном.

В обоих вождях бурлила сверхъестественная сила, вызванная частичным развоплощением. Их лица казались странно полупрозрачными, в глазах пылал жуткий багровый огонь, распаленный видом крови и сражения. Оба были так страшны и яростны, что даже Коугнир замешкался, не зная, как подступиться к этим двум слепым орудиям смерти.

В этот миг Ньялл мощным рывком смял защиту Браина и обрушил топор на голову противника. Сокрушительный удар тыльного шипа проломил шлем и до самого основания вонзился в висок Браина. Из толпы гномов вырвался единый стон – удар был смертельным. Это понял и Коугнир, на мгновение опоздавший вмешаться в поединок.

Ньялл издал торжествующий рев и вырвал топор из раны, в то время как тело Браина оседало на каменный пол. Браин забился в агонии, становясь все прозрачнее, над его телом заклубился черный туман. В зале потянуло холодом и смертью, среди гномов раздались стоны и крики ужаса. Даже Ньялл спал с лица и попятился от распростертого тела.