Богиня пустыни - Кай Мейер

— Убивать — это всегда не то, что ты себе представляешь, Сендрин, — прошипел он зло. — В тот момент, когда совершаешь убийство, кажется, что это легко. Слишком легко. Ты лишаешь жизни другого, думая только о своей собственной, о том, что тот, другой, больше не сможет причинить тебе вреда. Ты думаешь только о своей удаче. Ты целишься в человека не для того, чтобы просто испугать его, и направляешь свой штык ему в сердце не только для того, чтобы внушить ему страх. Ты хочешь его убить, и тебе это удается. Ты чувствуешь себя хорошо. Ты чувствуешь себя великолепно. Вот что такое убивать, и ничего больше.

— А потом? — спросила она спокойно.

Он помедлил, затем отпустил ее.

— То, что бывает потом, — это совсем другое дело.

Не пустыня изменила его. Он давно уже не думал ни о гордости, ни об отечестве, он пытался понять смысл всего этого. Зачем он здесь? Зачем он борется против людей, чью страну завоевали его предки? Постепенно она осознала всю тяжесть возникшей перед ним дилеммы. Валериан был солдатом, и он ненавидел каждое мгновение своего существования в этом качестве.

— Почему вы не уедете отсюда? — спросила она через некоторое время. — Ваш отец мог бы позаботиться о том, чтобы вы могли уволиться из армии. Он мог бы…

— Нет, — перебил он ее. — В этом случае я никогда не смог бы смотреть в глаза своей матери.

— Это так важно для вас? Ведь ваш отец тоже покинул армию, ему приходилось тогда так же несладко, как и вам сейчас.

— Это ничего не изменило бы. Сюда прибыл бы кто-нибудь другой и занял бы мое место.

— Вы хотите сказать, что для вас все дело в принципе?

Он покачал головой.

— Вам этого не понять. Это замкнутый круг.

Почему здесь все, снова и снова, повторяют одни и те же слова по совершенно разным поводам? Пинтер, Нанна, Валериан — все они словно сговорились. Эта страна не для нас. Замкнутый круг. Она не хотела больше этого слышать. Разве никто не понимал, что на самом деле речь шла только о них самих, что все, что происходило, и начиналось в них самих? Проще всего было бы накричать на него: прекрати обвинять обстоятельства! Ты сам их создаешь!

Она знала, что сейчас он хотел услышать что-то совсем другое. Но она не была уверена, что это так и есть. Было весьма самонадеянно с ее стороны пытаться понять ход его мыслей.

— Послушайте, Валериан! — Она схватила его руку, оказавшуюся холодной и жесткой. — Вы поможете мне или нет?

Он снова выглянул во двор, удивляясь, что до сих пор их никто не разыскал. Теперь он действительно начинал ей сочувствовать, но именно этого ей хотелось избежать. Кроме того, она сомневалась, что он на самом деле относился к ней с сочувствием. Он уже очень давно жил в своем собственном маленьком мирке, в своем микрокосмосе — системе из вины, судьбы и странной категории страдания, которую он сам не мог бы облечь в слова.

— Подождите здесь, — сказал он после некоторого промедления, затем сжал ее руку и вышел из прохода между бараками.

Она увидела его тонкий силуэт на фоне колеблющихся огней факелов.

Сендрин смотрела, как он пересекает двор, направляясь к группе офицеров, которые возбужденно о чем-то беседовали. Она увидела также троих торговцев, вместе с которыми прибыла в форт. Они стояли шагах в двадцати от нее, слева от ворот, и торговались с мужчиной, очевидно поваром компании. Их верблюды лежали неподалеку, рядом с поилками, верблюд Сендрин был вместе с ними. Он поднял голову. Оба его глаза были закрыты.

Валериан прервал спор офицеров, заговорив с ними. При этом он несколько раз украдкой взглянул в сторону Сендрин. Внезапно движущаяся колонна фургонов закрыла от нее Валериана и его собеседников.

Впоследствии Сендрин не могла точно вспомнить, что ее обеспокоило больше — взгляды Валериана или же общая атмосфера, царившая в форте. Не задумываясь, она покинула свое убежище между бараками и побежала под прикрытием фургонов к верблюдам. Торговцы были слишком заняты, чтобы заметить, что Сендрин взобралась в седло и приказала верблюду встать. Подгоняя животное, она направилась верхом в сторону ворот.

Она поняла, что Валериан предал ее, в тот же самый момент, когда свет факелов, закрепленных на воротах, упал на ее лицо. Из группы офицеров раздался громкий крик, и двое мужчин бросились бежать за ней. Валериан, помедлив несколько секунд, побежал следом.

Сторожа были заняты списками, в которых они отмечали грузы, находящиеся в фургонах, поэтому они слишком поздно отреагировали на крики офицеров. Прежде чем они отвлеклись от своих бумаг и огляделись по сторонам, Сендрин уже успела выехать на своем верблюде через ворота.

Она знала, что Валериан желал ей только добра. Наверное, с ее стороны было наивно ожидать, что он позволит ей отправиться верхом в Калахари. Но она прошла слишком долгий путь, чтобы теперь позволить кому бы то ни было помешать ей. Солдаты, находившиеся за пределами форта, еще ничего не знали о событиях внутри него, и поэтому Сендрин спокойно проехала мимо них, напряженно всматриваясь в темноту. Только на западе, на горизонте, виднелась еще узкая полоса света. Факелы освещали лишь те участки лагеря, где солдаты были заняты работой. Справа от Сендрин стоял готовый к отъезду фургон с запряженной в него лошадью; семь фургонов стояли в ряд, в каждой упряжке было по две лошади, дремавшие в ожидании сигнала к отправлению. Сендрин направила своего верблюда к фургонам.

Наверное, в форте было как минимум десяток выдающихся следопытов, поэтому, чтобы не попасться им на глаза, она не могла позволить себе приказать животному присесть. Она просто выскользнула из седла и упала с высоты двух метров в мягкий песок. Перед прыжком она пришпорила верблюда в надежде, что тот отреагирует так же, как это сделала бы лошадь. И действительно, верблюд галопом поскакал мимо фургонов в пустыню, на восток, где уже через несколько метров его скрыла тьма. Спустя некоторое время животное само вернется к воде и корму, но Сендрин надеялась, что это произойдет не раньше, чем через час или два.

Сендрин не оглядывалась на своих преследователей, чтобы не тратить зря время. Вместо этого она проворно поднялась с песка. Ее колени болели, но она старалась этого не замечать. Пробежав мимо первых трех фургонов, она забралась в четвертый. Он был загружен ящиками, из которых пахло чем-то мясным. Она спряталась за ними и через щель стала наблюдать за тем, что будет происходить дальше.

Прошло несколько минут, пока какой-то человек не попал в ее поле зрения, ограниченное размерами щели. Это был мужчина в форменной одежде. Когда он обернулся, она увидела его лицо и узнала Валериана. Он находился в состоянии глубокой озабоченности. Сендрин спрашивала себя, что творилось теперь у него на душе, — ведь он полагал, что она отправилась та в пустыню верхом, без запасов пищи и воды. Наверное, он был уверен в том, что она потеряла рассудок.