Богиня пустыни - Кай Мейер

Он секунду помолчал, изучая ее пронзительным взглядом. Затем он, кажется, осознал, что это действительно было для нее очень серьезно. Теперь он выглядел почти испуганным.

— Я слышал, что нет смысла пытаться убедить сумасшедшего в его безумии, — проговорил он.

— Разумеется, — она импульсивно наклонилась и поцеловала его в щеку.

— Что это значит? — спросил он, При этом Валериан казался немного возмущенным. — Вы терпеть меня не можете, Сендрин. Последний раз, когда мы с вами находились так близко друг к другу, вы меня оплевали. Уже забыли?

— У меня была веская причина.

— Вы стали еще упрямее, чем были тогда. — Он еще раз украдкой осмотрел двор, было заметно, что он при этом не очень нервничал. У Сендрин снова возникло такое чувство, что немногое могло бы его напугать. Она снова спросила себя, что он такое пережил, что могло так его изменить, что пережили все эти мужчины?

— Куда вы собрались? Что это за место? — наконец спросил он.

— Этого я не могу вам сказать.

— Я так и знал, что ваш ответ будет таким. — Он глубоко вздохнул, словно принимая тяжелое решение. — Зачем вам вообще нужна моя помощь? До сих пор вы действовали самостоятельно. Почему бы вам и дальше.

— Прекратите, — резко перебила она. — Вы знаете так же хорошо, как и я, что та пустыня — нечто совершенно иное, чем местность на запад отсюда.

Он кивнул.

— Вы умрете, если отправитесь туда.

— Вероятно.

— Это связано с вашим братом?

— Нет. Элиас не знает, что я здесь, правда!

Она добавила мысленно: если Нанна не рассказала ему об этом.

Но даже это не могло бы ничего изменить.

— Чего вы от меня хотите? — прошипел он. — Я должен взять за повод вашего верблюда и отвести вас туда?

Она покачала головой.

— Что тогда вам нужно? Лошади? Машина? Вы потребуете от меня, чтобы я обокрал армию?

— У меня достаточно денег. — Это было не совсем так. Той суммы, которую ей дал с собой Элиас, хватило бы самое большее, чтобы заплатить еще за одно животное, но тогда едва ли что-то осталось бы на необходимое снабжение. Ей требовались пища и вода минимум на две недели.

— У вас больше нет денег, — сообразил он, — иначе мы не вели бы эту беседу.

— Да, правда, я нуждаюсь в продовольствии. Мне нужны седельные сумки и много воды. За вьючную лошадь я могу заплатить сама. — На мгновение ей действительно показалось, что он сможет ей помочь. Но затем его лицо окаменело.

— Нет.

Ее охватило отчаяние.

— Почему нет, Господи ты Боже мой?

— Почему? — Он схватил ее за плечи, и в какой-то момент ей показалось, что он хочет ее сильно встряхнуть, но потом черты его лица внезапно разгладились, и он отпустил ее. — Я был там, Сендрин. И не однажды. Вы полагаете, что знаете пустыню, потому что добрались до этого места? — его голос звучал пренебрежительно. — Вы ничего не знаете! Ничего не знаете о том, что ждет вас там.

Она могла бы подтвердить, что он действительно не имеет никакого представления о том, что ее там ожидает. Он боялся песчаных бурь, жажды и тарантулов, но она знала кое о чем совершенно ином.

— Я могу сама позаботиться о себе, — ответила она упрямо, как ребенок. О небо! Она чувствовала себя совершенно беспомощной.

— Вы и впрямь в это верите? Пройдя путь с несколькими караванами, вы полагаете, что знаете, как выжить в пустыне. Но если вы отправитесь туда одна, с вами не будет эскорта, который смог бы охранять вас. Не будет жирных торговцев, у которых вы сможете купить вяленое мясо и сушеные фрукты. И, уж будьте уверены, не будет никаких бочек на спинах верблюдов, из которых вы могли бы нацедить себе воды, как только вам захочется пить. Здесь все по-другому.

— Вы ожесточены, в этом все дело, — внезапно она испытала потребность уколоть его. — Почему вы такой злой, Валериан? Потому что великая битва состоялась без вас? Из-за того, что вы только и можете, что преследовать испытывающих жажду женщин и детей вместо того, чтобы отправиться с оружием в руках сражаться с их мужьями и отцами?

Произнеся эти слова, она тут же пожалела о сказанном. Но было слишком поздно вернуть все обратно. И если быть честной, ей вовсе этого не хотелось. В одном, по меньшей мере, Валериан был прав: она всегда терпеть его не могла.

— Вам легче оттого, что вы оскорбляете меня? — спросил он спокойно. — Тогда можете продолжать. Я прошел и не через такое, уж поверьте мне.

— Вы хотите, чтобы я вас пожалела? Не так ли? — Она обожгла его яростным взглядом и сжала кулаки — еще один беспомощный жест! Она тут же рассердилась на себя за это. — Насколько я помню, вы сами хотели отправиться сюда, или я не права? Солдат до мозга костей! Так это было?

Валериан на несколько секунд задержал на ней взгляд, затем отвернулся и выглянул из прохода между бараками во двор. Солнце уже село, и теперь повсюду сновали мужчины с факелами. Сендрин становилось все сложнее разобрать выражение лица Валериана.

— Вы правы, — тихо сказал он. — Если вы хотите услышать это — да, вы правы. Для меня, так же как и для вас, было ошибкой прийти сюда. — Он сделал короткую паузу, затем продолжил: — Пустыня и вообще вся эта страна не созданы для нас. Все, что мы можем здесь сделать, это только умереть.

Профессор Пинтер сказал нечто подобное. Она никогда не подумала бы, что услышит однажды это от Валериана. Ему всего лишь двадцать лет, но тот, кто сейчас стоял перед нею, казался ей стариком, усталым и побежденным.

— Нельзя смотреть на все подобным образом, — проговорила она, голос ее звучал смиренно, что поразило ее саму. — Легко обвинять во всем эту землю. Мы пришли сюда, и мы должны были знать, что нас ожидает. — Затем ей пришло в голову, что Валериан, в отличие от нее, никогда не имел выбора: он-то родился на Юго-Западе. Но это не оправдывало его. Нельзя считать виновницей собственных неудач пустыню. — Мы видим в этой стране только то, что хотим видеть, — добавила она.

— Вы так думаете? — в темноте его лица почти не было видно, только далекий свет смоляных факелов очерчивал его профиль. Он по-прежнему не смотрел на нее. — Я не знаю, возможно, вы и правы, — его голос звучал подавленно, и Сендрин стало ясно, что она и представить себе не могла, через что ему довелось пройти.

— Вы были там! — сказала она внезапно. — Вы воевали против гереро. Вы обманули своих родителей, когда утверждали, что не было никаких боев.

Он молча кивнул.

— И это выглядело совсем не так, как вы себе представляли.

Одним движением он обхватил ее и больно сжал указательным и большим пальцем ее подбородок. Но она не сопротивлялась, просто стояла перед ним.