Тайна гибели Лермонтова. Все версии - Вадим Хачиков

Кстати, а что это был за пистолет? Впоследствии исследователи уделяли большое внимание подмене пистолетов во время следствия, усматривая в этом козни врагов поэта. Для оценки самого поединка факт последующей подмены не столь уж важен. Иное дело – тип пистолетов, из которых стрелялись дуэлянты. Дело в том, что как раз в это время в России происходила замена пистолетов гладкоствольных на нарезные – кремневых на капсюльные. Новые отличались большей надежностью и точностью стрельбы. Какие именно были в руках Лермонтова и Мартынова? На этот счет точных сведений нет.

Н. М. Серафимов считает, что «для дуэли были взяты гладкоствольные капсюльные пистолеты, по всей вероятности, оружейного мастера Андреаса Кухенройтера». В неопубликованной статье сына Мартынова находим упоминание о нарезных пистолетах. Д. Алексеев, детально изучивший вопрос, отмечает, что в подавляющем большинстве пистолеты, изготовленные после 1820 года, были нарезными. Ну а Столыпин вряд ли стал бы держать старье. Косвенным доказательством того, что пистолеты были нарезными, можно считать и удивительно меткий выстрел Мартынова, вряд ли возможный при использовании гладкоствольного оружия, а также характер ранения поэта, предполагающий, что пуля в полете вращалась.

Но выстрел еще не прозвучал. Не наступили даже предшествовавшие ему…

Роковые мгновения

Итак, секунданты расставили противников, вручили им заряженные пистолеты. Пора начинать дуэль. Но какую? Странный вопрос, скажете вы, а что, дуэли разные бывают? Представьте себе, бывают. Чтобы убедиться в этом, познакомимся с дуэльными правилами.

Своего писаного дуэльного кодекса у российского дворянства не было – приходилось пользоваться выпущенным во Франции в 1836 году дуэльным кодексом графа де Шатовиллара. Согласно утверждению Д. Алексеева, он свободно продавался во французском книжном магазине Белизара на Невском проспекте и был доступен любому желающему. Считается, что русские дворяне не только хорошо его знали, но и, как водится, переложили на свой лад. Как выглядело это переложение, можно представить себе, читая приведенный в книге Я. Гордина «Дуэли и дуэлянты» (СПб., 1996) дуэльный кодекс, составленный Францем фон Болгаром. В предисловии указано, что он «основан на французском кодексе 1830-х годов и воспроизводит те правила, которые регулировали поведение дуэлянтов в пушкинские, да и более ранние времена. Этот кодекс суммировал неписаные правила европейской дуэли».

Так вот, дуэльный кодекс Франца Болгара насчитывает семь вариантов обмена выстрелами. Все они относились к одному из двух типов дуэли, которые можно условно назвать «дуэль с места» и «дуэль с движением». При первой противники расставлялись на определенном расстоянии и со своего места сходить не имели права. Порядок стрельбы в разных вариантах «дуэли с места» определялся либо исходя из того, что первый выстрел принадлежит оскорбленному (запомним это обстоятельство!), либо по жребию, либо одновременно – по команде. Был и такой вариант: подавалась команда «Огонь!», и далее велся счет «Раз, два, три!», иногда заменяемый хлопками в ладоши. В этом случае стрелять надо было не ранее счета «два» или двух хлопков и не позднее счета «три» или трех хлопков. После этого дуэль считалась оконченной, выстреливший позднее (как и ранее счета «два») признавался нарушителем, а в случае смерти противника – убийцей.

При «дуэли с движением» отмеривалось расстояние между так называемыми барьерами, то есть точками, ближе которых дуэлянты не могли подходить друг к другу. От них в каждую сторону отмерялось еще по несколько шагов (как правило, по десять), и на этих крайних точках ставились дуэлянты. Подавалась одна-единственная команда «Сходись!», после которой дуэлянты начинали движение к барьерам. Оно могло происходить по-разному – прямо или зигзагами, навстречу друг другу или по параллельным линиям, с остановками или без них. И стрелять дуэлянты в этом случае могли «когда им заблагорассудится», то есть в любой момент. Ограничения во времени касались только того, кто стрелял вторым, – ему давалось на ответный выстрел от полминуты до минуты, после чего дуэль прекращалась.

Какой же тип был избран для поединка Лермонтова и Мартынова? Тут и начинаются загадки.

Согласно материалам следствия, под Машуком имела место «дуэль с движением». Мартынов и секунданты в своих ответах говорят о расстоянии между барьерами (каком – вопрос отдельный), о том, что стрелять можно было «когда заблагорассудится». В протоколе осмотра места дуэли записано – конечно же, со слов секундантов – о четырех «шапках», которыми были отмечены барьеры и крайние точки. В своей статье о дуэли Васильчиков упоминает, что прозвучала команда «Сходись!», подаваемая при дуэли «с движения».

Но вот странность… Многие современники, рассказывая в письмах и дневниках о дуэли, упорно говорят о праве Лермонтова на первый выстрел:

«Первый выстрел принадлежал Лермонтову» (Н. Туровский);

«Лермонтову должно стрелять первому» (К. Любомирский);

«…ему (Лермонтову) надо было первому стрелять» (Е. Быховец);

«Сказал М[артынову]], что отдает ему свой выстрел» (В. Ржевский в передаче Т. Бакуниной);

«Надлежало начинать Лермонтову» (А. Булгаков. Из дневника);

«Судьба ему предоставляла первый выстрел» (А. Булгаков. Из письма к П. А. Вяземскому);

«Лермонтов сказал, что не будет стрелять и станет ждать выстрела Мартынова» (А. Траскин из письма к П. Граббе).

Пусть эти строки написаны с чужих слов, задумаемся все же: как могли возникнуть разговоры о праве на первый выстрел, если бы все знали, что была дуэль «с движения», при которой никто из дуэлянтов не имеет преимущества? Еще более усиливает сомнения такой факт: в записи беседы Васильчикова с Семевским есть такие слова: «Столыпин скомандовал 3 раза». И в книге Висковатова, где использованы сведения, сообщенные Васильчиковым, читаем: «„Раз… Два… Три!“ – командовал между тем Глебов». Наконец, в воспоминаниях Н. Раевского, где события дуэли описаны явно со слов Глебова, говорится: «Глебов просчитал до трех раз». В данном случае нам пока не важно, кто произносил команду. Важно, что появились эти самые «Раз, два, три!», которых никоим образом не должно было быть при дуэли «с движения», где подается одна-единственная команда: «Сходись!»

Вариант смешанный, который описывает Висковатов – «Каждый мог стрелять, стоя на месте, или подойдя к барьеру, или на ходу, но непременно между командою два и три», – выглядит совершенной нелепостью даже для «кавказских дуэлей», отличавшихся известной вольностью в соблюдении дуэльного кодекса. Как могли определить секунданты момент, когда дуэлянты собираются стрелять, если, скажем, один уже подошел к барьеру, а другой только начал движение? Или – один еще идет, второй же решил стрелять с места, не подходя к барьеру? Где же тут равенство условий? Если оба уже подошли к барьерам, то чем такой поединок будет отличаться от «дуэли с места»? Тогда зачем такие сложности с барьерами, движением к ним и прочим? Да и вообще – семь вариантов поединка, предусмотренных дуэльным кодексом, давали широкие возможности для обмена выстрелами, и ни к чему было придумывать еще что-то!