Безумный корабль - Робин Хобб

«Э, да уж не запал ли ей в сердечко мой младшенький?…» Брэшен прикинул про себя, сколько лет было теперь его братцу. Ну, ну… Как раз самый возраст за девушками ухаживать. И тем не менее… Дейла с Малтой были вроде ровесницами, так не рановато ли Малта заневестилась?

И в который раз Брэшену стало немного не по себе. Как прикажете относиться к юной прелестнице — как к девочке или как к взрослой особе? А она между тем помешивала кофе и делала это как-то так, что он помимо воли обратил внимание на изящество ее рук. Потом она подалась вперед и предложила ему положить пряности в кофе, одновременно подставив для рассмотрения куцее девическое декольте. Нарочно? Или не нарочно?… Брэшен проявил должную скромность, отведя взгляд. Но от аромата ее духов деваться было попросту некуда.

Выпрямившись, она отпила кофе и как бы невзначай убрала с чистого лба выбившуюся прядку волос.

— Я так понимаю, — сказала она, — ты знаком с Альтией, моей тетей?

— Конечно. Мы плавали вместе на «Проказнице». Целых несколько лет.

— Ну да. Понятно.

— Так она благополучно возвратилась в Удачный?

— О да, да! Много-много недель назад. Она пришла на «Офелии»… ну, это живой корабль семейства Тенира, да ты наверняка знаешь. — И Малта посмотрела ему прямо в глаза: — Грэйг Тенира по уши влюблен в мою тетю. Весь Удачный только и занят тем, что им косточки перемывает! Никто не может понять, и как это моя своевольная тетка вдруг взяла и отдала свое сердце такому степенному и благополучному юноше. Бабушка прямо места себе не находит, да и все мы, что уж тут говорить! Мы же почти и надеяться перестали, что когда-нибудь она выйдет, как положено, замуж и на том успокоится! Ты, конечно, понимаешь, о чем я…

И она негромко засмеялась, этак интимно, словно произнеся слова, которые еще не всякому слушателю доверила бы. А смотрела она на него до того пристально, словно силилась разглядеть, как ее слова-колючки втыкаются в его сердце. И там застревают.

— Что ж, неплохая пара получится, — пробормотал он непослушными губами. И поймал себя на том, что кивает, точно детская игрушка-болванчик. — Тенира… Грэйг Тенира. Да, он ей подходит. Он и как моряк очень неплох…

По его мнению, только то, что Грэйг был неплохим моряком, и могло хоть как-то привязать к нему Альтию. Ну да, он ведь был еще и красив… По крайней мере, Брэшен слыхал, как его называли красивым. А еще он не был отлучен от наследства и не баловался циндином…

Подумав о зелье, Брэшен со страшной силой захотел немедленно сунуть в рот хоть кусочек. Все, что угодно, лишь бы отвлечься от свалившейся на него новости! «Может, в кармане камзола немножко завалялось?…»

Может, и завалялось. Он все равно не стал бы предаваться столь низкопробному занятию перед носом у воспитанной девочки из хорошей семьи.

— …еще булочки, Брэшен?…

Она говорила что-то еще, но он уловил только хвост фразы. Опустил глаза и увидел на своей тарелке нетронутое угощение.

— Нет, спасибо. — Он торопливо откусил кусочек. — Очень вкусно.

Хотя на самом деле ему показалось, будто он жевал опилки. Во рту было сухо. Он запил булку кофе, и тут только до него дошло, что он не кушает по-благородному, а жрет, точно последний матрос на камбузе.

Малта дотянулась через стол и легонько коснулась его руки. Пальцы у нее были маленькие и изящные.

— Ты, похоже, только что из дальнего плавания, — сказала она. — Когда я открывала тебе дверь, я была… немного расстроена. Я даже не поблагодарила тебя за то, что ты принес вести о папином корабле. Ты, наверное, в дальних странах побывал?

— Ага, — пробормотал Брэшен. Спрятал руки под стол и тайком потер одну о другую, словно стараясь стереть жгучий след ее прикосновения. Однако от ее глаз ничто не укрылось. Она чуть улыбнулась и отвернула лицо. Он увидел, как к ее щекам прилила нежная краска. Так, значит, она с ним вполне осознанно заигрывала?… «Ну ничего себе ребенок…» Брэшен растерялся, почувствовав себя в западне. Сколько сложностей разом на его бедную голову! Ему так захотелось циндина (испытанного средства прочистить мозги), что рот наполнился слюной. Он заставил себя откусить еще булки.

— Ты знаешь, — сказала Малта, — я вот смотрю на тебя и пытаюсь вообразить, как выглядел бы твой младший брат, если бы отпустил усики. Твои, по крайней мере, тебе настолько идут… так подчеркивают подбородок… и губы…

Брэшен не придумал ничего лучше, чем провести рукой по усам. Не следовало бы ей говорить эти слова. И подавно не следовало бы так открыто, прямо-таки жадно следить за его рукой. Брэшен поднялся из-за столика:

— Пожалуй, я попозже зайду. Дай им знать, чтобы дождались меня. Надо было мне, наверное, предупредить о своем посещении…

— Ни в коем случае. — Девочка осталась сидеть. Она даже не подумала встать, чтобы проводить его до двери или хотя бы в ответ на его намерение откланяться. — Я же отправила гонца. Я уверена, они вскоре вернутся. И захотят как можно скорее узнать про папу и про корабль!

— Захотят, — чопорно согласился Брэшен. Он никак не мог разобраться, чего хочет эта юная особа и как с ней обращаться. В данный момент она смотрела на него с видом воплощенной невинности. «В конце концов, может, все это просто детская непосредственность… Или это я слишком долго по морям мотался?» Он сел выпрямившись, точно гарпун проглотив, и положил шляпу на колени. — Ну что ж… подожду. Я тебя, наверное, от других дел отвлекаю. Тебе совсем не обязательно со мной тут сидеть… Я и один не соскучусь.

Его косноязычные речи заставили ее весело рассмеяться:

— Я, наверное, смутила тебя? Ой, прости! Я, должно быть, с тобой слишком по-родственному разговаривала. Это потому, что ты долго был старпомом у моего дорогого дедушки, вот мне уже и кажется, что ты почти член нашей семьи. А кроме того, я же близко знакома с Дейлой и Сервином, вот мне и хотелось по возможности тепло принять их старшего брата… И она трагически понизила голос: — Какое несчастье, что тебя тогда выставили из дома… Не возьму в толк, что такого могло произойти между твоим отцом и тобой…

Она оставила вопрос висеть в воздухе. И выжидающе смотрела на него, надеясь вызвать на откровенность. Ну уж нет. Меньше всего ему хотелось распахивать ей душу и пересказывать подробности той давней семейной усобицы. Но и положение, в котором очутился Брэшен, можно было определить одним словом: попал. Давно уже он не чувствовал себя до такой степени не в своей тарелке. Малта казалась ему то невинным ребенком, пытающимся в отсутствие взрослых занять гостя беседой, то матерой искусительницей, играючи пробующей на нем свои чары.

Вот так. Он явился сюда с безотлагательными новостями, он хотел повидать Альтию, но чем дольше он тут торчал, тем гаже себя чувствовал. Потом до него с большим опозданием начало доходить, что вся ситуация вполне может оказаться превратно истолкована. Как-никак он тут рассиживал наедине с барышней из приличной семьи… Бывало, иные братья и отцы кое-кого на дуэль вызывали за меньшие проступки!

Брэшен вновь поднялся.

— Я, пожалуй, все-таки пойду. У меня других дел много. Зайду еще, ближе к вечеру. Передавай своим домашним от меня поклон… — Малта и не подумала подняться, но на сей раз его это не остановило. — Приятно было повидаться…

Поклонившись ей, он повернулся к двери.

— А вот твой брат Сервин не считает меня ребенком! — бросила она с вызовом.

Брэшен невольно обернулся. Она по-прежнему сидела, лишь откинула голову на спинку кресла, подставляя взгляду нежное белое горло. Прядь волос снова выбилась из прически, и Малта перебирала ее пальцами.

— Сервин, он такой славный, — проговорила она с ленивой улыбкой. — Прямо котик домашний. А ты, я подозреваю, скорее на тигра похож… — И она провела пальчиком по нижней губе, заметив при этом: — Вообще-то домашние любимцы так быстро надоедают…

До этого момента Брэшен Трелл полагал, что в нем совсем уже ничего не осталось от торговца из старинной семьи. Но нет: оказывается, под пиратской рубахой в его груди по-прежнему стучало сердце коренного жителя Удачного. И это сердце так и подпрыгнуло от негодования. Какая детская непосредственность?… Ошибки больше быть не могло — она с ним откровенно заигрывала. Откровенно, нагло и чувственно. Внучка капитана Вестрита! Возле домашнего очага своей семьи!

«Какой срам. Какой позор…» И он сказал то, что думал:

— Ни стыда у тебя, ни совести.

Она потрясение ахнула, ибо ничего подобного не ждала, но он больше не оглянулся. Дойдя по коридору до входной двери, он распахнул ее… И прямо перед собой увидел Ронику Вестрит с Кефрией Хэвен. Обе женщины вздрогнули и испуганно отшатнулись.

— Хвала Са! Наконец-то вы появились, — вырвалось у него.

— Кто ты такой и что делаешь в нашем доме? — одновременно спросила Кефрия. Она уже озиралась, словно готовясь позвать на помощь слуг-мужчин. Вот только звать нынче было некого.