Космическая одиссея Инессы Журавлевой - Юлия Цыпленкова

— За тебя, единственная, — почти прошептал Ардэн, и его фужер тонко зазвенел, коснувшись моего.

— Другой уже не будет, — улыбнулся Рома, и фужеры снова запели.

Я сделала глоток и поняла, это не вино, не было виноградного привкуса, но букет оказался невероятно приятным и ароматным. Я даже понюхала его, прикрыв глаза и едва не замурлыкав. Рома негромко рассмеялся. Я открыла глаза и повернула к нему голову, с улыбкой глядя в сияющие глаза.

Рома протянул руку к вазе с фруктами, взял одну из нежно-розовых ягод, сжал ее губами и наклонился ко мне. Я провела кончиком языка по приоткрытым губам, и дыхание мужчины сразу стало тяжелым и горячим. Затем обхватила ягодку губами, втягивая ее в рот, и вновь прикрыла глаза, смакуя непривычный, слегка терпкий, вкус. От раскушенной ягодки сок выкатился капелькой с уголка рта, и Дима наклонился, подбирая каплю своими губами. Все происходящее было настолько пропитано тонким эротизмом, что я невольно застонала от прикосновения Ардэна, и тут же оказалась сметена жаркой волной умопомрачительного поцелуя. Ладонь Ромы скользнула по открытой спине, и мне показалось, что мое тело прошил разряд электрического тока. А когда Дима, наконец, выпустил меня из своих объятий, я тут же оказалась в плену Роминых губ.

Уже задыхаясь от разгоревшегося желания, я отстранилась и снова подняла фужер, желая продлить этот недолгий миг предвкушения грядущего пожара.

— А теперь я хочу выпить за вас, — голос предательски срывался в хрипотцу, и глаза у моих мужчин, и так уже затянутые поволокой желания, хищно блеснули, заставив на миг мое дыхание сбиться.

Сделав один большой глоток напитка, потому что в горле разом пересохло под обжигающими взглядами моих любимых, я отставила фужер, потянулась к вазе и оторвала с ветки фиолетовые ягодки. Затем приподнялась на коленях, разворачиваясь лицом к моим мальчикам, и протянула им ягоды. Они одинаково приняли лакомство, прихватив губами мои пальцы, подцепив ягоды языками, коснувшись ими кожи, и я тихо застонала от этой нехитрой двойной ласки. Димины губы скользнули на запястье, лаская его кончиком языка и теплым дыханием. Рома целовал ладонь второй руки, проводя языком по пальцам, слизывая с них ягодный сок. Моя голова плыла от того, что они творили с моими руками, пьяня сильней, чем напиток, который мы пили.

— А теперь за нас, — задыхаясь, произнесла я.

Мужчины улыбнулись и слили остатки своего напитка мне в фужер.

— Сама, — коротко сказал Дима, рисуя кончиками пальцев на моей спине невидимый узор.

— Из твоих рук, — добавил Рома, пропуская через пальцы мои локоны.

Я взяла свой фужер и поднесла его к губам Димы, он сделал небольшой глоток, глядя мне в глаза, и я опять задохнулась, рассматривая капельку, скользнувшую по его подбородку. Порывисто приблизилась к Диме и слизнула ее, вырвав из груди Ардэна рваный вздох. Затем повернулась к Роме и поднесла фужер к его губам. Ладонь Грейна накрыла мою руку, державшую фужер. Я вздрогнула и пролила бы вино, если бы не рука Ромы. Он смотрел на меня поверх фужера, и я вдруг смутилась, опустила взгляд и невольно облизала губы, глядя, как Рома сглотнул.

— Ох, мамочки, — выдохнула я.

Грейн забрал у меня фужер, поднес его к моим губам, и Дима придвинулся ближе, положил мне руки на талию и отвел в сторону волосы, касаясь губами основания шеи. Чудом не поперхнувшись, я сделала свой глоток. Рома поставил на столик фужер и смял мои губы в тягучем поцелуе, вырвавшем из моей груди не только стон, но и саму душу. Платье вдруг скользнуло вниз, освобождая меня от своих оков, ставших в одно мгновение такими тесными, что оставшись без одежды, я смогла сделать глубокий вдох.

Мужчины уложили меня на подушки и расположились с двух боков, рассматривая меня глазами, полными переполнявших их чувств. Ладони заскользили по моему телу, лаская его и покоряя снова. Я закрыла глаза и откинула голову, полностью погружаясь в свои ощущения. Чья ладонь сейчас гладила мое бедро, чьи губы скользили по шее, вызывая сладкую дрожь? Мне не хотелось этого знать, мне хотелось чувствовать их, их обоих, моих любимых, моих горячих, моих необходимых мужчин. А когда мои соски разом попали в плен их ртов, я выгнулась и закричала от невыносимой чувственности происходящего, от накрывшего меня с головой возбуждения.

Мои губы вновь оказались в плену, и я могла бы узнать того, кто целовал меня, но не хотела разделять их. И наслаждение от этого становилось лишь ярче. Я обвила руками шею целующего меня мужчины, зарылась пальцами в его волосы, чуть сжала их в кулаке и прикусила мужскую губу. Он хрипло застонал, сдавливая меня в кольце сильных рук. Наши языки сплелись в яростном танце, и я жадно глотала чужое дыхание. А через мгновение я вернула отнятое, прерывисто выдохнув, когда горячий язык прошелся по лепесткам моего лона. Мужские пальцы раздвинули уже влажные складочки, и язык вновь и вновь порхал от входа в лоно до напрягшегося бугорка. Жадные губы прихватили клитор, посасывая его, лаская кончиком языка и доводя меня до криков. Я металась в объятьях того, кто продолжал покрывать поцелуями мое лицо, шею, плечи, грудь, втягивая в рот, то один затвердевший сосок, то другой.

Мне казалось, что я не выдержу этой мучительно-сладкой пытки. И мир взорвался, сотрясая тело в конвульсиях сумасшедшего оргазма. Я цеплялась за плечи того, кто ловил мои крики, впивалась в гладкую кожу ногтями, оставляя на ней полосы. Он задыхался, в который раз сминая мой рот в голодном поцелуе, опалял жарким дыханием, а я металась и твердила, как люблю их, и как хочу ощутить их в себе.

Целовавший меня отстранился, лишая своего тепла.

— Нет! Пожалуйста, — взмолилась я, пытаясь поймать свою пропажу, упорно не желая открывать глаз, но услышала лишь тихий смех.

Немного успокоилась я лишь тогда, когда почувствовала на себе тяжесть мужского тела. Меня вновь целовали, и я с жаром отвечала на эту незатейливую, но упоительную ласку, ловя чужой язык, прикусывая его губами, втягивая в себя, лаская своим языком. И выгнулась навстречу мужскому естеству, ткнувшемуся в меня. И вновь негромкий смех и жаркий шепот:

— Ненасытная наша.

— Хочу, — стонала я, направляя в себя твердый, как камень член.

— Бери, — шепнули мне в губы, и горячий ствол заполнил меня, тут же заскользив обратно, и резким толчком опять вошел в лоно. — Ты сводишь меня с ума, — хрипло простонал тот, кто сейчас обладал мной. — Не могу тобой насытиться, сердце мое, — вскрикнул он, все резче вбивая в меня напряженный член.

Неожиданно он перевернулся, не потеряв нашего единения, и я оказалась сверху. Обхватив коленями его бедра, я выпрямилась и уже сама насаживала себя на тугой ствол. К моей спине прижался мой второй любимый, его руки обвили меня, ладони накрыли грудь, и я откинула голову назад, тут же попав в захват мужских губ.