Сталинградский апокалипсис. Танковая бригада в аду - Леонид Фиалковский

Он стал затихать. Через полчаса меня снова позвали к нему. Он кричал и ругался, что не отправляю его, что он умрет без помощи. Я опять его осмотрел и убедился еще с большей уверенностью, что он симулирует. Я ему прямо сказал, что он притворяется, и вынужден буду передать его военному трибуналу, если будет продолжать в таком духе. Предложил пока полежать, успокоиться, дал ему капли валерианы и сказал, что через час-другой приду и он должен уже быть здоров к этому времени. Так все и получилось.

Поспал он пару часов, затем сказал, что стало легче. Оставил его в амбаре, где было удобнее наблюдать за ним.

Днем случилось ЧП. Сгорела одна закладка белья и обмундирования в вошебойке. Три пары вспыхнули и сгорели вмиг. Вокруг вошебойки бегали и причитали три красноармейца в валенках: двое водителей в полушубках и один ремонтник в шинели на голое тело и все в шапках-ушанках. В руках держали ремни, оружие и документы. Или слишком натопили, а больше всего полагали, что причиной возгорания было обмундирование ремонтника, пропитанное соляркой, бензином и маслами. Ослабили контроль и вот до чего довели. Предупреждали, что пропитанное маслами и горючим обмундирование нельзя закладывать в вошебойку, а тут это сделали.

Долго шла канитель, пока одели этих троих в новое белье и обмундирование. Командир пригрозил удержать с меня стоимость сгоревшего. Удержать так удержать. Хуже было то, что скомпрометировали наше детище, оказавшееся столь нужным и полезным в этих условиях. Не только вши уничтожала, но и согревала.

С красноармейцем Ожешко внесли новое в конструкцию. Решили наливать на дно верхней бочки воду, сделать повыше решетку. Дезинфекция и дезинсекция будут проводиться горячим паром. Это вполне приемлемо, и исключается опасность возгорания одежды. Дооборудовали ее, но желающих попробовать не оказалось несколько дней.

Сегодня последний день 1942 года. Прошло полтора года войны. Решили собраться, проводить старый и встретить новый, 1943 год. Манько что-то там затевает у себя. Будут Саркисян, Ген, Дьяков. За мной — спирт и пара буханок белого хлеба. Надо будет взять у Лукьянова или попросить у старшины. За день не удалось забежать в землянку — согреться немного. Везде холодно, и обед не согрел. Новый замполит обедал в амбаре из котелка, как и все остальные. Это все заметили, одобрили. Он меня спросил, не делаю ли я ошибку, что не отправил больного в медсанвзвод. Сказал ему, что не делаю.

— Что же делать с ним?

— Наблюдать и воспитывать, — ответил я.

Мы оба улыбнулись, похлопали друг друга по плечу.

Я предложил Манько позвать к нам на встречу нового года замполита, но он отнесся к этому отрицательно, мол, человек он новый, живет с командиром. Еще неизвестно, как он к этому отнесется. Успеется.

Во время ужина командир предупредил всех, чтобы никакой стрельбы в полночь не затеяли. Такой приказ начальника гарнизона. Отдельно строго предупредил командиров взводов и отделений.

Мы все поужинали из котла в амбаре. Были обычная каша с селедкой, чай, сахар, хлеб. Посовещавшись, решили все же пригласить вечером нового замполита.

Глава седьмая

Ликвидация «котла»

(1 января — 4 февраля 1943 г.)

Наступил новый, 1943 год. Полтора года с небольшим, как идет война. И куда забрался враг? У самой Волги, на Кавказе…

Пусть нож миновал сердце, но поразил другие не менее важные жизненные органы: печень, почки, селезенку… А организм не только жив, а вобрав живительные соки у своих истоков, расправил плечи, набрался новых сил не только, чтобы устоять, выжить, но и победить.

На полтора года его хватило, дойти до Волги. А дальше что? Наверняка на этом кончится вражеское шествие. Отсюда пойдет начало его краха. Наконец сложилась обстановка в нашу пользу. Попытка выручить своих под Сталинградом не удалась ему. Мало того, размололи отборную группировку Манштейна и 3-ю румынскую армию. Сейчас предстоит разгром окруженной группировки немцев под Сталинградом, в исходе которого нет сомнений. Из котла ему уже не выбраться. В этой операции будет участвовать и наша бригада. Приятно сознавать, что такие времена, наконец, настали и мы причастны к этому.

Хорошая стоит зима по нашим меркам. И мороз крепкий, и снег обильный, и солнце яркое, но холодное. Суровая, нам привычная зима. В валенках хорошо — ногам тепло, но телу холодно. Полушубки выдали только водителям и части ремонтников. Долго находиться на улице в шинели невозможно — мороз быстро добирается до косточек и ломает их. Теплых квартир нет, и не ждут нас. В движении, в работе холод переносится легче. Говорят, что нельзя привыкнуть к голоду, но и трескучие морозы — тяжелое испытание. Наши люди в какой-то мере все же привычны к такой погоде, а при хорошем настроении и морозы не настолько уже страшны. А настроение у людей хорошее. Еще бы! Гоним и добиваем врага.

Во время завтрака командир и новый политрук посетили место приема пищи личным составом возле кухни. Командир поздравил всех с Новым годом и пожелал, чтобы 1943 год стал годом разгрома врага. В ответ нестройно, но бодро прозвучало: «Смерть врагу!», «Смерть немецким оккупантам!», «Даешь победу!», «Победа, победа!». Они ушли к себе в отапливаемую летучку.

Хорошо посидели вчера вечером. Разошлись далеко за полночь. Каждый что-то принес. Столик был маленький — столбик, вкопанный в землю, и крышка на нем. Не все поместилось. Сидели на нарах, скамейке. Хотели начать «пир» перед самым началом нового года, но Наумов не смог выдержать, стал настаивать, чтоб наливал, и я разлил содержимое своей пол-литровой посудинки на восемь кружек. Начались тосты за старый год, чтобы все наши беды остались в нем, и, конечно, за победу.

Говорили кто о чем. Начали с мировой политики, о союзниках, что проститутки они — все виляют с открытием второго фронта, затягивают, чтобы мы ослабли к тому времени. Говорили о делах нашего фронта, о бригаде и нашей роте. Перешли к семьям нашим — бедолаги они, как им трудно. И конечно, не обошли женский вопрос в целом и в частности. Подняли тост, чтобы этот новый, 1943 год стал годом изгнания немецко-фашистских захватчиков из нашей страны. Это было заветной мечтой каждого из нас. Разошлись под утро.

До обеда сходил в медсанвзвод поздравить коллег с Новым годом. Нечего было взять с собой для женщин. Выручил Бяширов. Дал нераспечатанную пачку трофейных галет. Пошел хоть не с пустыми руками. Первой в медсанвзводе встретилась Шура Ладна, медсестра. Поздравил ее с Новым годом и преподнес пакет с галетами, сказав при этом:

— Для всех девчат.

— Тогда пошли пить чай. Прошу в нашу келью.