Кхаа Тэ - Дарья Согрина – Друк

Снизив высоту, Карро решил опередить путников, притаившись в ветвях придорожного дерева. Он выждет, пока представители ордена Тарумона Милосердного, ничего не подозревая, прошествуют мимо него, и хорошенько их рассмотрит.

Топот копыт приближался с неумолимой быстротой. Процессия двигалась рысцой, но пичуге казалось, что она несется во весь опор и прямо на нее.

Первыми прогарцевали четыре паладина в начищенных шлемах с открытыми забралами и белоснежными перьями на макушках. Затем за ними неторопливо последовала высокая фигура в темно-синем плаще. Человек восседал на гнедом жеребце и держался так, словно был самим Верховным магом Аскалиона. Незнакомец откинул капюшон, и его белоснежные волосы рассыпались по плечам, серебренными нитями. Позади белобородого старика, также шли паладины… Но ворон уже потерял интерес к остальным участникам группы.

Карро почувствовал, как в его птичьем горле пересохло, а перья встопорщились от тревоги и смятения. Он разрывался между желанием пуститься наутек и жаждой примоститься на голове у отступника и выклевать ему глаза.

Псилон Герион Виэнарисс – собственной персоной! Жив и здоров! В Мендарве! Наглец не только обвел всех вокруг пальца, но еще осмелился скрыться в самом центре Большой земли, не пожелав сбежать на Огненный Архипелаг! И не страшась гнева чародеев!

Вот он какой, Верховный капеллан ордена Тарумона Милосердного! Аскалионцам стоило бы догадаться, когда пятнадцать лет назад, вокруг государства людей внезапно появилась магическая стена! Только волшебник мог сотворить завесу, опутанную незримыми заклятьями, и привязать к камню, а не религиозный фанатик! Треклятый маг предал Цитадель, Рейну, Эуриона, всех волшебников!

Карро судорожно пытался собрать мысли в голове в единое течение. Неожиданное известие несло в себе ворох неприятных моментов. Если Псилон жив, то возможно, и Айлас не пал в том сражении! А если это так, то Нирбиссу грозит неимоверная опасность. Тешить себя надеждами, что его дорогой Меус, также миновал объятий Темноликой, он не желал. Слишком мала была вероятность.

Псилон и Айлас два чародея, что подвергли просторы Большой Земли невзгодам! Их жажда жизни, могла с легкостью обмануть Дероду. Ренегаты, черви внутри сочных фруктов, ядовитые змеи, таящиеся в теплой постели, они были полны коварства и злобы!

Карро терпеливо выждал, пока последняя лошадка не скроется за поворотом, и стрелой взмыл вверх к безоблачному небосводу. Бесшумно хлопая крыльями, ворон направился в сторону Круана. Он умирал от усталости и жаждал вернуться к провинциальной девчушке, что наверняка беспокоится о нем, но нити мироздания решили ткать иной орнамент.

Во дворце Яндариуса полно магов, пусть и не таких сильных, как аскалионцы, но способных открыть портал в Цитадель. Карро должен добраться до Эуриона и сообщить ему скорбное известие, даже если ему придется после этого погибнуть от истощения.

Псилон Герион Виэнарисс жив, и сия страшная весть, пожалуй, лишь сравнится с угрозой возвращения на просторы Нирбисса Дейры Лаура!

Глава 10

«И пробьет час, когда фантомный

гонец, постучится во врата

чертогов. И наступит день, когда

возлюбленные дети Создателей,

будут вынуждены принять его зов.

Дважды Призванному, дозволено

ответить отказом, но третий раз

отвергнув посланника, он горазд

навлечь проклятье».

Пророчество Археса.

Подобно алмазной короне, простирается сверкающий Морен, среди насыщенной зелени дремучего Круана. Кристальные водопады срываются с высоты хризолитовых скал, что подпирают фундамент королевского дворца, сотканного из замысловатого кружева причудливых колон и арок. Вековые деревья с раскидистыми кронами, прячут в своей прохладной тени невероятной архитектуры дома. По белоснежным тропам и изящным мостам, тихо шурша одеяниями, прогуливаются остроухие создания, чей лик нетронут дыханием старости и хранит печать первозданной красоты. Морен – столица эльфийского государства, последнее пристанище Светлоликих, что оказались вдали от Инайрлан после Великого Разлома.

Озарится огнем вечность темных небес.

И сорвутся печати с проклятых завес!

Крики боли и стоны ворвутся в наш мир!

Сотни бесов и драконы устроят здесь пир!

Щит Создателей оставит нас одних.

Мрак накроет землю, явив скверны лик.

Падет цепь, что сковала Змея тень!

Туман крови окропит новый день.

Из глубоких чертогов ринется ввысь,

Нещадный Дейра Лаур, испепеляя Нирбисс!

Мы заплатим за гордость, высокой ценой!

Омыв Пророчество тлетворной слезой!

Мы отринем законы предков своих!

И разрушим все клятвы в скорбный миг!

– Гимн Аскалиона? Странно слышать его из твоих уст… – с нотками удивления в голосе, молвила высокая стройная женщина в длинном парчовом платье цвета лазурита. Ее узкие васильковые глаза внимательно смотрели на сына короля, стремясь угадать его мысли.

– Арлена, ты всегда подкрадываешься так незаметно, что мне начинает казаться – ты не просто королевская садовница, а шпион, следящий за каждым моим шагом.

Илиос улыбнулся, отрывая взгляд от панорамы Морена, простирающегося в долине. Город мерцал в лучах полуденного солнца, у подножья хризолитовых утесов. Внизу, водопады превращались в прозрачное широкое озеро, вода которого не желала преобразовывать водоем в реку, а неспешно просачивалась сквозь каменистое дно к недрам Нирбисса, а затем, где-то вдали от Круана, вырывалась на поверхность журчащим ручьем или искрящимся гейзером.

Здесь, на открытой террасе, обрамленной величественными столпами и перилами из серебристо–белесого виаргора, сын Яндариуса чувствовал себя не наследником престола, а эльфом, пред которым открыты все тропы, и корни предков не связывают тело и разум прочными путами. Здесь, он мог вдыхать пряный аромат свободы, и ощущать незримые нити, ведущие к Инайрлан.

Илиос был единственным отпрыском монарха Светлоликих. Нет, не единственным! Еще была Мариениас. Но прошло двадцать лет, как она сгинула. Приемная дочь Яндариуса спуталась с чародеем из Аскалиона, а ее благоверный, развязал войну с остроухим народом.

Эльф стиснул зубы. В его зеленых глазах отразились блики ярости. Несмотря на юный возраст, а по меркам Светлоликих, чуть ли не младенческий, он прекрасно помнил скорбные дни.

В те темные времена ему только минуло пятнадцать, и отец не позволил участвовать в сражениях, что развернулись на просторах Цинтруона. Илиос затворником прибывал в Морене, пока королевская чета, да и весь эльфийский народ, несли невосполнимые потери.

Мариен, что стала причиной брани, бесследно исчезла, а Лиагвейн, супруга правителя Светлоликих и мать наследника престола, отправилась в туманные дали Инайрлан, сраженная одним из аскалионцев.

Эльф взглянул на Арлену. Женщина, облокотившись на колону и теребя кончик медного локона густых волос, внимательно смотрела на него. Молча, словно вновь жаждала узреть его думы. Она сражалась плечом к плечу с его матерью. На ее руках Лиагвейн умирала.

Минуло два десятка лет, с того злосчастного периода. Уже давно был заключен мир с Цитаделью, хотя у многих участников войны сохранился неприятный осадок, который они скрывали за лучезарными улыбками, дипломатическими отношениями