Одиночество менестреля - Владислав Адольфович Русанов

— Я знаю, что ты — независимая женщина, и гордишься этим. Но мне хотелось оставить хоть какую-то добрую память.

— Ишь, ты, добренький какой. Исчезает в неизвестном направлении, а потом рассказывает, что хотел, мол, добрую память оставить.

— Прости, Ита, — вздохнул менестрель. — Так получилось.

— А у тебя всегда так получается. От своей зеленоглазой девчонки ты тоже сбежал из-за того, что побоялся утратить свободу? — Танцовщица вновь пригубила вина.

— Во-первых, она не девчонка, — устало пояснил Ланс. — Называй её, пожалуйста, Реналлой…

— Скажи, какие мы нежные! Решил в благородство поиграть?

— Старался не прекращать последние лет сорок.

— Ладно, — неожиданно согласилась Ита. — Пусть будет Реналла. А что — во-вторых?

— А во-вторых, я сбежал потому, что меня хотели арестовать.

— Подумаешь! Герцог Лазаль отпустил бы тебя! Ну, возможно, пожурил бы.

— А вот не уверен. Правда, честно признаюсь, тогда я об этом не думал. Коэл указал на потайную дверь — я побежал. Регнар подвёл коня…

— Ты поскакал. Верно?

— Угадала!

— Как хочешь, альт Грегор, но сейчас ты признался, что твои друзья вертели тобой, как собака хвостом.

— Какое некрасивое сравнение…

— Так я — женщина простая, благородным манерам не обученная. Говорю, как есть.

— И, похоже, ты права. — Теперь настал черёд Ланса соглашаться. — Сам об этом думал неоднократно.

— Вот видишь. Мысли у нас с тобой сходятся. Открывай вторую бутылку.

— Если бы я не знал тебя достаточно хорошо, — усмехнулся менестрель, — то подумал бы, что ты намерена подпить меня и соблазнить.

— Очень нужно! Ты же слышал, что мне пишет письма пран Жерон альт Деррен. И я отвечаю ему по мере возможности.

— Он уже объяснился? — Ланса распирало веселье. Он представил, как суровый одноглазый капитан наёмников, железной волей удерживающий в подчинении Роту Стальных Котов, немеет и заикается, словно безусый юнец, пытаясь предложить Ите руку и сердце. — Письменно или устно?

— Пока нет, но дело к тому идёт. В последнем письме он рассказывал, что подписал очень выгодный контракт в южном Аркайле с неким праном из Дома Бронзовой Черепахи. По окончании его он намерен передать командование Ротой одному из лейтенантов — кажется, Марцелю альт Родеру — и удалиться в своё имение. Хочет разводить виноград. Думаю, в следующем письме он будет сокрушаться, что в его замке нет хозяйки.

— Согласишься?

— Не знаю. Но скорее да, чем нет. Танцевать мне всё тяжелее — никто из нас не молодеет с годами.

— Говоришь, как старушка, а ведь тебе всего лишь… Тридцать? Или тридцать один?

— Двадцать девять! Но всё равно о танцах пора забывать. Не могу же я всю жизнь прыгать по помосту и стучать каблуками?

— На свадьбу пригласишь?

— Сплюнь. Мне ещё никто не делал предложения.

— Да не переживай! — Ланс поднял кружку. — За тебя!

Какое счастье, что Ита не держит зла! Наверное, это и называется «остаться друзьями». До сих пор менестрель думал, что расхожее выражение — выдумки. Оказывается, нет. За это не грех и ещё выпить. Правда, бурдильонское надо смаковать, перекатывать на языке, а не глотать по полкружки за раз. Ничего… Будет время, будет вино и собеседники, можно будет и насладиться тонким ароматом и вкусом.

Ланс быстро допил вино. Открыл вторую бутылку.

— А скажи мне, — задумчиво проговорил он, разливая розовый, пахнущий мёдом и розами, напиток, — не упоминал ли капитан Жерон имя этого прана из Дома Бронзовой Черепахи?

— Упоминал, но я не помню точно… — отмахнулась Ита. — То ли Клеон, то ли Клеан…

— Клеан альт Баррас из Дома Бирюзовой Черепахи?

— Каждется, да.

— Так вот оно что! — Менестрель едва сдержался, чтобы не хлопнуть себя ладонью по лбу. Недостойно как-то благородного прана. Хотя Ита и не такое видала, но всё-таки — лучше потерпеть. — Так капитан Жерон сейчас на юге Аркайла!

— По-моему, это и так было понятно… — покачала головой она. — Что тут непонятного может быть?

— Прости. Это я, должно быть, стал плохо соображать с этими менестрелями трагерскими. Кому хочешь мозги заморочат.

— Ну, конечно, теперь тебе трагерские менестрели виноваты…

— Ладно, пусть не они. Не в том дело. Я только сейчас понял, — Ланс мучительно подбирал слова, — мои друзья из Роты сражаются против армии законного правителя моей державы. Именно поэтому Аркайл вынужден отказаться от союза с Трагерой перед лицом браккарского вторжения на материк. Вот что я должен предпринять?

— А почему ты должен что-то предпринимать? — искренне удивилась Ита.

— Аркайл — моя держава. Его правители не всегда были ко мне справедливы, но это же не повод для предательства родины?

— А разве ты предаёшь Аркайл?

— Вообще-то я угодил в странное положение, из которого не знаю, как и выкарабкаться. Аркайл, скорее всего, поддержит Браккару, если ты ничего не напутала. Браккара воюет с Трагерой. Я служу Трагере. Следовательно я выступаю против Аркайла… Где ошибка в моих рассуждениях?

— Ошибка в том, что не Аркайл собирается поддержать Браккару в этой войне, а герцогиня Мариза, захватившая власть путём дворцового переворота. И, вполне возможно, поддержит она островитян только на словах, поскольку связана войной на юге…

— Которую развязали мои друзья из Роты Стальных Котов.

— Как бы не так! Войну развязали две правительницы. Кларина и Мариза. Одна незаконно захватила престол, а вторая не успела, но очень хочет. А глупые праны, ищущие славы и приключений, умирают ни что.

— Вообще-то я хотел, когда отбросим врага от Эр-Трагера, отправиться на родину и сражаться. Я не хочу, чтобы мою державу разорвали на куски и присоединили один к Кевиналу, второй к Унсале…

— Да поезжай! — махнула рукой Ита. — Только прежде чем, сломя голову, бросаться в войну, определись на месте — кто прав, кто виноват.

— Кларина — заговорщица!

— А Мариза свергла брата, которого короновали вполне законно.

— Айден — слабоумный и не может править.

— Если так рассуждать, то половину правителей нашем мире следовало лишить престола. А им приносят присягу и вассальную клятву, в их честь сочиняют оды и ноктюрны. С их именем на устах погибают восторженные бойцы.

— Мариза коронована согласно старинному обычаю, в храме. Следовательно, её власть признана церковью. Если