Где же ты, счастье… - Ольга Ивановна Маслюкова

поить каким-то зельем, пока ребенок сам не вышел из утробы. Так я избавилась от моего сыночка. Не буду рассказывать, какие муки в то время испытала. Твоя бабушка все могла. Страшный человек она была. Я знала про все ее дела. Но служила ей верой и правдой. Ждала своего часа. И он пришел… Висит на мне этот страшный грех.

Когда твой папа влюбился в Настю, Ксения Михайловна, как всегда, была против, но ничего сделать не смогла. Ведь твой отец тайно зарегистрировался. Она даже как-то притихла и была рада беременности Насти, а я ждала, когда появишься ты. Дмитрий Федорович был занят работой. Его не было с утра до позднего вечера. И вот ты родилась. А маме твоей было очень плохо после родов. Бабушка пыталась ей помочь и просила меня всегда поить ее травами, но однажды я перепутала и напоила жидкостью не из той бутылочки… В ней оказалась смертельная отрава. И Настя умерла. Отец обвинил мать. Признаюсь, я была рада. Это была моя месть хозяйке. Ведь отношения с отцом твоим так и не восстановились. Она ушла в мир иной, так и не узнав, что случилось с Настей, думая, что она виновата в этом.

— Так это ты убила мою маму? — вскочила с кресла Зорина.

— По неосторожности. У меня не было такой цели. Хорошая была Настя. Да и мне она ничего плохого не сделала.

— Отец всю жизнь думает, что во всем виновата бабушка… А это не так! — кричала Зорина. — Как же ты могла? Ты сделала это сознательно, ты хотела отомстить моему отцу!

Марта молчала. Услышав громкие голоса, Александр поспешил к жене.

— Что здесь происходит? Зорина, почему ты кричишь?

— А ты послушай. Я узнала ужасную тайну о своей семье.

Александр присел на диван.

— Что было дальше, Марта? Рассказывай.

Марта, будто не замечая мужа Зорины, продолжила:

— Твоя бабушка не догадывалась, что я перепутала зелье. Она ведь действительно хотела поднять Настю. Прошло много лет после смерти твоей мамы, а чувство мести меня съедало. На моих глазах в доме появилась Виктория. Опять для меня удар.

— Но ты же понимала, что отец тебя не любит. Просто не любит. И могла бы забыть его.

— Только теперь поняла, что не любит. Но я его люблю. Если бы не твоя бабуля, у меня был бы сын. И вот в один прекрасный день я решила отомстить ей. Она очень любила горящие свечи у себя в комнате. От нее же я знала одно средство.

— Разве это возможно? — начиная догадываться, почему умерла бабуля, воскликнула Зорина.

— Детка, все возможно. Твоя прабабка тоже все могла, по-видимому, это все передавалось из поколения в поколение. Достаточно было подмешать в воск отравленный порошок, и тот, кто будет вдыхать воздух от сгорающей свечи, уже никогда не проснется, разве только в аду. К тому же этот порошок не оставляет следов. Да и кто будет копаться в смерти старого человека, которому уже под сто лет… Умерла от старости, да и все.

— Так и бабушку ты убила? А я-то мучилась догадками, что с ней случилось? Мы же тогда договорились утром продолжить наш разговор, а ее уже не стало следующим утром. Что ты еще сделала в нашем доме?

Зорине хотелось кричать, но голоса не было. Она вцепилась в руку мужа, душа ее разрывалась от горя. Марта продолжала:

— Признаюсь еще в одном моем деянии. Это я по ночам пугала тебя и хотела извести, а потом найти ключ от тайника, забрать драгоценности и исчезнуть. Ты же все время думала, что бабуля к тебе приходит, а это была я. И ворону тебе в комнату запустила, и гостей твоих напугала. В подвале тогда я тебя закрыла. Хотела напугать тебя, чтобы ты туда больше не ходила.

— А мешок в шкафу с грязными тряпками бабули откуда?

— Это тоже для устрашения. Я бы довела тебя до состояния неадекватности. Даже мечтала, чтобы ты отписала мне завещание. С тобой ведь тоже могло что-нибудь случится. А Дмитрий умер бы от горя. И конец вашему роду. Но ты вышла замуж за умного проницательного человека, которого я начала бояться, ведь он мог меня начать подозревать, — Марта гневно сверкнула глазами на Александра.

— Как?

— Один раз я подслушивала у двери разговоры Дмитрия Федоровича и Валентины. Они меня очень злили. Александр случайно увидел, но сделал вид, что не заметил.

— Саша, это так? Почему ты мне ничего не рассказал?

— Не придал значения. Я же не думал, что все настолько серьезно.

— Господи! Марта, ты чудовище! Ты сумасшедшая! — наконец произнесла Зорина. Муж обнял ее за плечи и прижал к себе.

— А помнишь, твой отец приезжал и заболел. Это я напоила его, чтобы он не уехал так скоро. Не могла им налюбоваться. Но ты смогла мгновенно привести его в чувство. Я раньше сомневалась в твоих способностях, но ты смогла… А однажды твой муж с подозрением посмотрел на меня, когда я готовила зелье для Валентины. Мне показалось, что у него закралась мысль о моих замыслах, но он не успел рассказать, однако было ясно, что все равно тебе расскажет. На тот момент ему, видимо, было не до того. Свадьба, приезд отца, болезнь Валентины…

Марта встала, подвязала покрепче платок и посмотрела на оцепеневших Зорину и Александра.

— А теперь вызывай полицию. Делай со мной, что хочешь. Моя жизнь прошла в этом доме со всеми моими несчастьями. А сейчас хочу, чтобы все получили по заслугам.

— Кто ты такая, чтобы судить, выносить приговор? Вон из моего дома! — подскочила в ярости Зорина.

Александр обнял ее и стал успокаивать.

— Дорогая моя, успокойся. Она будет наказана.

Зорина уткнулась ему в грудь и зарыдала.

— Уходите! — громко сказал Александр.

— Всякое зло оставляет след в памяти, а смерть разрушает память вместе с жизнью.

— Вон! — пронзительно кричала Зорина, пытая вырваться из рук мужа.

Александр схватил ее обеими руками и прижал к себе.

— Успокойся, дорогая. А вы немедленно уходите.

Марта вышла на улицу.

— Зоренька, успокойся. Все будет хорошо. Она ушла.

— Саша, она ведь отравила Валентину… Нужно как-то сообщить папе, но, боюсь, его сердце не выдержит. Что мне делать?

— Утро вечера мудренее. Пойдем, ты выпьешь успокоительное.

Зорина выпила капли, немного успокоилась, опустилась на стул и произнесла:

— Так это Марта всегда была виновницей обрушившихся на наш дом несчастий… Мы столько лет жили с убийцей… Как же так, Саша? Человек, который столько лет был рядом, оказался врагом?

— Милая, в жизни все бывает. Ревность,