Где же ты, счастье… - Ольга Ивановна Маслюкова

— Что-то ты сегодня поздно. А я хочу выпить чаю.

— Молодожены только что поужинали. А чай я сейчас подам.

Она молча, не поднимая взгляда, заварила свежий чай и поставила перед ним чашку с блюдцем. Дмитрий Федорович видел перемены в настроении Марты и не упустил возможность спросить:

— Марта, у тебя все в порядке? Я никогда тебя не видел такой. Со свадьбы ты ушла раньше всех, ходишь по дому сама не своя.

— Вы заметили? Слава Богу. А я подумала, что в упор меня не видите.

— В чем дело?

— Да, я не своя. Была своя, а стала не своя, — она опустилась на стул и пристально посмотрела на него. — Я знала, что буду несчастна. Но все это время даже страдания были мне дороги. Они служили доказательством моей беспредельной любви. И только вашему сердцу я могу открыть свои муки, в этих муках я черпаю силы, чтобы переносить новые страдания. Вы не отталкивали меня, а жалели. Выслушайте меня и пожалейте снова, помогите мне.

Она бросилась к его ногам, сжала его руки в своих. Но он резко отстранился.

— Встань! Марта, встань, не унижайся. Ты сошла с ума.

— Да, сошла… — поднимаясь с колен, сказала она. — С молодых лет я любила вас, ждала, а вы предпочитали других женщин. Да, я зашла слишком далеко, но это все из-за вас. В те годы я могла бы привязать вас к себе, и вы забыли бы свою любовь. Каким образом я сделала бы это, неважно. Ваша мать, царствие ей небесное, многому научила меня, и никто об этом не знал. Все свои молодые годы я ждала вашего внимания, но, думала, не буду причинять вам огорчений, ведь я страдаю от них даже сильнее вас. Для меня видеть вас было глотком свежего воздуха. И я дышала от каждого вашего визита сюда до следующего раза.

— Марта, прошло столько лет… Ты всегда была не только домработницей, но другом дома, вынянчила мою дочь Зорину, которую любила с тех пор, как она появилась в этом доме. А ошибки молодости бывают у всех.

— Ошибки… Конечно, ошибки… Я была одной из ваших ошибок, и ребенок мой был ошибкой. А могла бы вырастить своего, родного… Да, я грешила, а разве есть безгрешные? Только у одних грешки маленькие, Бог прощает их, а у других проступки настолько серьезны, что никогда не удастся замолить их, нет им прощения. Вот и я живу с этими грехами, мучаюсь.

Марта медленно поплелась на кухню, перед дверью оглянулась и сказала:

— А Валентине не забывайте давать мою настойку. Иначе худо ей будет.

Дмитрий Федорович задумался, опустив голову, отправился в спальню Валентины. Приоткрыв дверь, прислушался. Убедился, что женщина спит, и только тогда вернулся к себе в комнату, но еще долго не мог уснуть.

Глава 32

В этот год снега выпало много. Александр и Зорина катались на лыжах, часто заезжали за Анной, которая после свадьбы, проводив Виктора, опять осталась одна. Зорина, видя, что подруга увлеклась им, старалась оградить ее от поспешной влюбленности. В разговорах подруг имя парня не сходило с губ, Аня строила планы. Муж сказал Зорине, что Аня понравилась Виктору, и кто знает, чем все у них закончится. Работа не позволяла ему надолго задержаться в этом городе. Виктор регулярно звонил Анне, и она верила ему, понимала, что нужно время для укрепления их отношений. В конце концов Зорина подумала: чужое счастье — потемки, в нем могут разобраться только двое. Она всегда рада, если подруга счастлива. Так и случилось. Однажды Аня объявила, что едет к Виктору. Он пригласил в гости, чтобы познакомить с родителями. Провожая ее, супруги шутливо пожелали ей не возвращаться незамужней.

После отъезда отца Зорина часто интересовалась здоровьем Валентины. Дмитрий Федорович был встревожен, каждый раз отвечал, что о выздоровлении речь пока не идет. В больницу ложиться Валентина отказалась, надеясь, что поправится в родных стенах, ведь домом ей стал коттедж Дмитрия Федоровича. Он нанял сиделку для нее, чтобы мог заниматься бизнесом.

Виктория выехала еще до их возвращения. Забрала многие ценные вещи и написала записку, что вернется и потребует компенсацию за прожитые годы. Но Дмитрию Федоровичу было не до нее.

Молодожены готовились к отъезду в Москву, где их ждали родители Александра.

Однажды после вечерней прогулки и ужина Александр поднялся в спальню и прилег отдохнуть. Зорина, увидев, что он задремал, решила спуститься в гостиную. Она подошла к мольберту, ей захотелось зафиксировать на бумаге свои фантазии, связанные с Александром. Цикл картин должен был завершиться свадьбой. Чтобы порадовать мужа, она приступила к работе. Через несколько минут раздался негромкий звук захлопнувшейся двери, а после этого наступила тишина. Зорину это насторожило. Она положила карандаш и подошла к окну. Через несколько минут со стороны черного входа показалась фигура женщины. Зорина посмотрела на часы. Было одиннадцать вечера. Женщина шла по аллее, снег крупными хлопьями падал ей на плечи и спину. Лая собаки не было слышно, да и охранника видно не было. Зорина накинула шубку и вышла из дома. Фонари освещали территорию, и маячившая вдалеке фигура была хорошо видна. Девушка последовала за ней. Вдруг женщина резко остановилась и оглянулась. Зорина спряталась за дерево, узнав Марту. «Куда это она направилась?» — подумала она.

Марта свернула к подвалу. Открыла дверь и стала спускаться по лестнице. Зорину охватил страх. Она остановилась у двери и продолжала прислушиваться к шарканью шагов, спускающихся по лестнице. Девушка давно там не была, но решила потихоньку спуститься следом. Услышав, как внизу Марта вставляет ключ в скважину железной двери, Зорина подумала: «Откуда у нее ключ? Я должна остановить ее». Она ускорила шаг и спустилась вниз. Марта уже вошла в потайную комнату. Зорина окликнула домработницу, которая стояла возле маленьких бутылочек и, услышав окрик, оглянулась и осела на пол.

— Ты что здесь делаешь? Откуда у тебя ключ?

Марта молчала, злоба сверкала в ее глазах. Зорине стало не по себе. Наконец домработница поднялась, посмотрела в округлившиеся глаза хозяйки и произнесла:

— Он был у меня всегда. Это мой ключ.

— Не поняла. Что ты здесь делаешь? Зачем ты сюда пришла? И что у тебя в руках? — уже строго спросила Зорина.

— Кукла. А что я делаю? Иглу раскаленную втыкаю в нее. Ей больно. Ну ничего, потерпит. Не мне же одной от боли корчиться… Давай выйдем, и я все тебе расскажу, раз уж ты меня обнаружила здесь.

Зорина в ужасе, ничего