Сотканный мир - Клайв Баркер

Может, этих стражей убили и похитили Станок? Но ничто в их спокойных позах не намекало на это; к тому же, она сомневалась, что это место допустило бы убийство. Нет, что-то еще происходило – или происходит —здесь, что-то, чего ни она, ни Шэдвелл не могут понять.

Он все еще что-то бормотал, но она не слушала, заинтересовавшись чем-то лежащим на полу. Это был кухонный нож, который Кэл месяцы назад оставил на полу комнаты, где проходил Аукцион.

Она вспомнила, как тогда на ее глазах ковер раскрывал свои секреты. Тогда Кэлу каким-то образом удалось распустить его. Но как?

Не успела она додумать эту мысль до конца, как ярость Шэдвелла достигла предела.

– Я убью тебя! —проорал он и кинулся на нее. Она попыталась защититься, но он уже душил ее, все крепче сжимая руки. «Я умираю, – пронеслось у нее в голове, – умираю, глядя на эту рожу».

Тут ее гаснущий взгляд уловил движение вверху, и кто-то сказал:

– Станок здесь.

Шэдвелл обернулся, его пальцы разжались.

Над ними висела Иммаколата, раскинув руки, как падающий парашютист.

– Помнишь меня? – обратилась она к Шэдвеллу.

– О Боже.

– Я все же провела тебя, Шэдвелл.

– Где Станок?

– Здесь его нет.

– Но ты сказала...

– Он здесь.

– Но где? Где?

–Здесь его нет.

– Ты спятила! – завизжал он. – Он или здесь или нет!

Колдунья улыбнулась оскалом черепа.

– Дурачок. Ты не понимаешь?

Шэдвелл перешел на более вежливый тон.

– Спустись пониже. Мне больно задирать голову.

Она покачала головой. Сюзанна видела, что ей трудно висеть в воздухе здесь, в святилище, но она предпочла остаться на прежнем месте.

– Боишься?

– Нет, – она, продолжая улыбаться, спустилась вниз.

Сюзанна молча умоляла ее держаться подальше от Шэдвелла, который был теперь способен на все. Но он стоял перед ней, не двигаясь.

– Ты пришла сюда до меня.

– Я едва не забыла тебя, – голос Иммаколаты был задумчив. – Онамне напомнила, – она кивнула на Сюзанну. – Ты оказала мне большую услугу, сестра. Напомнила о враге.

Она вновь посмотрела на Шэдвелла.

– Ты свел меня с ума. Но теперь я вспомнила. – Улыбка исчезла, остались лишь боль и гнев.

– Я все вспомнила.

– Где Станок? – прохрипел Шэдвелл.

– Ты всегда воспринимал все слишком буквально. Ты хотел найти вещь? То, чем можно обладать? Ведь это и есть твой бог – обладание?

– Где Станок?

Она рассмеялась.

Он, не выдержав, кинулся на нее, но на этот раз она была готова. Менструм, уже не яркий и блестящий, а желтоватый, как гной, вырвался из ее изуродованного лица. Шэдвелл отлетел назад.

Молния вспыхнула над ними, осветив всю сцену пронзительной вспышкой. Следующий удар должен был стать смертельным, но Колдунья замешкалась, и тут рука Шэдвелла нащупала кухонный нож.

Сюзанна вскрикнула, но Иммаколата не слышала ее. В следующий миг торговец вскочил и точным ударом мясника вонзил свое оружие ей в живот. Она попыталась исторгнуть из себя убийственную энергию, но нож поднялся вверх, разрезая ее тело. Из раны поползли внутренности. Она закашлялась и рухнула навзничь.

Внезапно комната наполнилась стоном, исходившим то ли из нутра Иммаколаты, то ли из самих стен. Шэдвелл выронил нож и попытался бежать, но его жертва вцепилась в него.

Иммаколата умирала, но силы у нее еще оставались. Она обняла торговца, о чем он всегда мечтал, пачкая кровью его пиджак. Он забился, крича от отвращения, и в конце концов стряхнул ее с себя.

Он слепо побрел к двери, подняв руки. С пальцев стекала кровь.

– Я не... Я не хотел, – бормотал он, плача не от горя, а от невыносимой обиды. – Это все волшебство!

Земля стонала все громче.

– Грязное волшебство! —прокричал он и выбежал, не дожидаясь, пока стены обрушатся на него.

Сюзанна склонилась над Колдуньей. Ты была еще жива, но быстро угасала. Она одной рукой вцепилась в стену, другой придерживая выпадающие внутренности.

– Кровь пролита, – прошептала она. – В Храме Станка пролита кровь.

Она улыбнулась той же жуткой улыбкой.

– Фуге конец, сестра. Я хотела пролить здесь его кровь, а вместо этого он пролил мою. Но это неважно. Фуге конец. Все станет песком...

Она стала падать. Сюзанна поддержала ее, почувствовав, как закололо ее руку.

– Они навеки лишились родины, – в слабом голосе Иммаколаты слышалось торжество. – Фуга исчезнет. Навсегда.

Тут она упала, оттолкнув Сюзанну.

– Я так и думала... пустота...

Она сползла по стене на пол.

– Песок и пустота... это все. Вот оно.

Словно в ответ, раздался оглушительный грохот.

Кирпичи начали с новой силой вдавливаться друг в друга, крошась и усыпая пол обломками. Сюзанна оглянулась, ища пути бегства. Здесь уже нечего искать и нечего спасать.

Тут два луча света вонзились ей в руку, как иголки. Сюзанна вскрикнула, испугавшись не их ярости, а того, откуда они исходили. Светились пустые глазницы одного из стражей. Потом к нему присоединился второй, затем остальные.

– Станок... – прошептала Иммаколата.

Перекрещивающиеся лучи вспыхнули ярче, и воздух наполнился неразборчивым шепотом.

– Поздно. Ты не спасешь его.

Голова Колдуньи вздрогнула. Она умерла.

Но сила Станка еще действовала. Сюзанна отступила к выходу, и лучи, которым теперь ничего не мешало, засияли еще ярче. Шепот обрел ритм, сливаясь в мелодичные строфы. Часы четырех Семейств работали здесь под свет и музыку.

Этои был Станок. Конечно.

Иммаколата не зря сказала, что Шэдвелл воспринимает все слишком буквально. Волшебство крылось не в вещи, а в слове и движении, вызванных могучей мыслью.

Но ей-то что? Она Кукушонок, и может только беспомощно наблюдать конвульсии волшебного мира.

Она вспомнила Мими, которая ввела ее в этот мир, но не успела ничего объяснить. Приходилось до всего доходить самой, и она опоздала. Боже, как она опоздала!

Пляска лучей заворожила ее, Они становились все ярче, все плотнее и готовы были вырваться из стен, в Фугу.

Ей нужно успеть туда раньше. Нужно спасти Кэла, который лежит там. Спасти, пока все не погибло.

Тут пришла другая мысль. Может, Мими предвидела это и оставила ей знак? Она достала из кармана книгу. Ей не нужно было раскрывать ее, чтобы вспомнить:

«То, что можно вообразить, неистребимо».

Это что-то значило, но думать сейчас было некогда. Она покинула святилище и побежала по коридорам. Лучи уже проделали отверстия в кирпиче и освещали ей путь.

Она продолжала думать о книге, пока бежала. В ней снова начал подниматься менструм, но на этот раз не к лицу, а к рукам, держащим книгу, как будто хотел отобрать ее.