Бешеный прапорщик. Части 1-9 - Зурков Игорь

   По поляне, не торопясь бродили бойцы, собирая уцелевшие пожитки. Кто-то принес из зарослей кучу винтовок, в том числе и очень красивый, скорее всего штучного исполнения, маузер с оптическим прицелом. Прапорщик, не долго думая, отдал его Гордею, который тут же взялся его чистить от грязи и крови. Несколько человек только что вернулись из леса и подсели к почти угасшему костру рядом с Оладьиным.

   - Так что, Вашбродь, ушли германы обратно к переправе. Кого-тось раненого тащили, - кровь на ветках была. И еще, худо то, что одного из наших с собой вели... Следы на земле видел. - Пояснил командир группы. - Наших полегло двое, да трое легкораненых... Я тама, перед лесочком-то трех бойцов оставил с пулеметом. На случай, если к гансам подмога пойдет. Таперича вот думаю, как бы они по этим не шмальнули. Нашего заденут. Кстати, кого это они?

   - Макеева... Алексея. Он в охранении был.

   - Да... Дела... Что делать-то будем, Вашбродь?..

   Командир "пятерки", старый, опытный вояка-пограничник, сидел и ждал ответа от прапорщика Оладьина. Который в свою очередь думал о том, что не даст больше возможности подпоручику Гурову обвинять его в том, что бросил своего бойца. И медленно, невольно подражая Командиру, произнес:

   - Разведка своих не бросает... Только думать надо как следует, как Алешку вытаскивать будем...А наших похороним тут...

Часть пятая

   Командир "пятерки", старый, опытный вояка-пограничник, сидел и ждал ответа от прапорщика Оладьина. Который в свою очередь думал о том, что не даст больше возможности подпоручику Гурову обвинять его в том, что бросил своего бойца. И медленно, невольно подражая Командиру, произнес:

   - Разведка своих не бросает... Только думать надо как следует, как Алешку вытаскивать будем. А наших похороним тут... Как думаешь, Петр Игнатьич, догоним германцев?

   - Догнать-то догоним, Вашбродь. - Погранец почесал затылок и стал говорить, будто бы рассуждая сам с собой. - Тока вот нас-то всего-ничего, четыре человека, да Вы - пятый... Ну дык и их, чай, не полк. Я следы пятерых насчитал, помимо нашего. И ранетого тащут, стало быть, руки заняты и бежать быстро не с руки... Да чё тут думать, надо на след вставать, да гнать их на засаду. А там видно будет. До войны за контрабандистами и меньшим числом гонялись...

   Оладьин прочитал во взгляде старого воина спокойную уверенность, которая тут же передалась ему. Сомнения кончились, пора действовать.

   - Раненые и пулеметчик остаются здесь, ждут нас. Мы - за гансами, Макеева отбивать. Гордей, ты - с нами. И это... Могилы нашим выройте...

   Отбежав на безопасное расстояние, егеря по команде Длинного Носа остановились, чтобы сделать носилки и осмотреться. То, что за ними сразу не кинулись в погоню, говорило о том, что русские оказались опытными лесовиками, и понимали, что в лесу охотник в мгновение ока может превратиться в добычу. Несколько взмахов тесаками, и две жерди были готовы, прикрепить к ним плащ-палатку было делом недолгим. Густав подошел к лежащему на земле пленному, перерезал веревку на руках и, сильно размахнувшись, врезал русскому по зубам. После чего показал рукой на носилки спереди и произнес:

   - Форвертс, русише швайн!..

   Погранцы двигались с виду неторопливой трусцой, но прапорщику вдруг пришло на ум сравнение со стаей волков, обложившей добычу. Вроде, и бегут с ленцой даже, не пластаются в бешеной гонке, но жертве от них уже не уйти... Командир "пятерки", бежавший в трех метрах от Оладьина, проговорил на ходу:

   - Я, кажись, знаю, как... Нашим в засаде сигнал подать... Мы такое раньше делали...

   И, повернув голову чуть в сторону, набрал воздуха в легкие... По лесу понесся леденящий душу волчий вой. Сергей Дмитриевич споткнулся о корень ставшими вдруг от неожиданности ватными и непослушными ногами, еле удержал равновесие. Слева, а спустя мгновение и справа клич подхватили еще два голоса...

   Когда этот вой ударил в спину убегавшим егерям, они сбились с шага, замедлили движение и завертели головами.

   - Вольф?!. Эс ист унмёглих!.. (Волк?! Это невозможно!)

   - Шайзе!..

   Никто из них не мог заметить, как загорелись радостью глаза у несшего впереди носилки русского пленного...

   - Форвертс, камраден! Шнель, шнель!..

   Для сидевших в засаде троих погранцов волчий клич, раздавшийся со стороны леса, тоже был неожиданностью. Они моментально переглянулись.

   - Братцы, вроде, Игнатьич сигнал дает. Его голос. Гонят они кого-то на нас...

   - И кого ж они могут гнать, окромя гансов?

   - Разворачиваемся! Я с пулеметом здесь остаюсь, а вы дуйте вон туда, да притворитесь кочками. Сдается мне, там они побегут. Больно место удобное...

   Егеря выскочили из леса внезапно. Но самым неожиданным было то, что впереди бежала фигура в такой знакомой и родной лохматке... Пулеметчик убрал со спускового крючка напряженный палец. Слава Богу, не стал сразу стрелять, решил подпустить поближе... Моргнув несколько раз, снова приник к прицелу, сажая на мушку одного из егерей, бегущих рядом с носилками...

   Пулеметная очередь татакнула неожиданно. Франц, бежавший справа, сунулся с разбега головой в землю. Егеря не успели ничего понять, когда будто из-под земли с обоих сторон возникли две фигуры, увешанные ветками и травой. Расстояние в несколько метров они преодолели в одно мгновение. Взмах руки с ножом, - Отто, не успевший среагировать, опускается на землю с рассеченным горлом. Рядом падает уже бесполезная винтовка. Брызги крови яркими горошинами летят в траву... Длинный Нос видел все это, но тело охватил ступор, не дававший даже пошевелить пальцем. Другой русский (Густав уже узнал их лохматую одежду) тем временем был уже возле Клауса, опустившего жердину и пытавшегося сдернуть с шеи карабин. Ему это почти удалось, когда рука противника с ножом неуловимым движением метнулась вниз, и клинок вошел в живот егеря, согнув его пополам. Шульц, последний из егерей, рыча от ненависти, катался по земле с одним из напавших, пытаясь его задушить, когда ему на спину прыгнул пленный с егерским тесаком в руке. Длинный Нос прицелился в спину русскому, но выстрелить не успел. Сзади раздался выстрел и одновременно с ним страшный удар в спину опрокинул его на траву. А мгновение спустя пришла жуткая боль в правой лопатке и сознание померкло...

   - А хороша машинка! - Гордей протянул Оладьину люгер, выпавший из руки Длинного Носа. - Вашбродь, трофей возьмите.

   - Это не мне. Петр Игнатьич, прими, не побрезгуй. Твоя заслуга... Ну, что, Макеев, живой? - Прапорщик смотрел на потупившегося перед ним солдата. - Ладно, разбираться потом будем. Сейчас уходить надо...

   Через час с небольшим группа егерей, возглавляемая унтер-офицером Кранцем, нашла на выходе из леса трупы своих товарищей и двух раненых, находящихся в бессознательном состоянии, - лейтенанта Отто Венцеля и Густава Длинного Носа. Отправив их в сопровождении восьмерых носильщиков к переправе, унтер с остатками группы через двадцать минут вышел на поляну, где, аккуратно сложенные, лежали убитые в бою егеря и поодаль белели два березовых креста над свежими могилами.

   - Чертовы русские собакоголовые свиньи! - Один из егерей подошел к насыпанным холмикам и начал расстегивать штаны. - Сейчас я провожу вас в Преисподню!..

   - Вилли, идиот из Сольдау! Застегни свою мотню и уберись оттуда подальше! - Кранц зло смотрел на своего подчиненного. - Тупой ублюдок, ты забыл что такое охотничья удача и как легко ее спугнуть? Хочешь всех нас ее лишить?!. Бери Хоффмана и пройдите по реке метров триста, ищите следы русских. Если ничего не найдете, возвращаемся к переправе...

  *

   Благими намерениями устлана дорога в... Короче говоря, обратно к виадуку мы через пару дней не пошли, хотя и собирались. Основываясь на старой армейской истине, что легкая подозрительность и паранойя - суть синонимы, выставил в облюбованном лесочке помимо дозорных еще и двух наблюдателей, которые "пасли" проходящие рядом дороги. Один из них утром и поднял шум, примчавшись с сенсационной новостью, что к нам приехали гости. На грузовике, в зеленых мундирах. Значит, к сожалению, я был прав - на нас объявили охоту. Ну, что ж, господа ягеры, поиграем.

   В темпе собираем манатки и уходим в сторону Ловича, но по дуге. На месте дневки оставили немного мусора. Слегка заминированного. Не пожалел пары гранат, одну подсунули под ящик от тротила, который перекочевал в вещмешки, вторую привязали к дереву на высоте человеческого роста и протянули жилку к вконец разодранной гимнастерке, висящей на кусте. И там, и там расчет был на человеческое любопытство. Мы отмахали уже верст пять, как замыкающие передали по цепочке, что слышали взрывы...

   До нашего "стойбища" под Ловичем добрались уже в потемках. Вспомнив о том, что утро вечера мудренее, выставили охранение и завалились спать. Перед рассветом разослал во все стороны разведчиков, чтобы узнать, не изменилось ли чего в наше отсутствие. Оказалось, что - да. Во-первых, станцию пытаются восстановить, правда, не очень удачно. Все-таки, не умеют гансы организовывать субботники, а Ильич еще в Швейцарии, упражняется в красноречии.