Наследник-II - Андрей Мартьянов

Руководил небольшим отрядом некий Жан де Партене, человек упрямого и твердого нрава, непреклонный, суровый и не питающий уважения к провинциальным епископам. Единственные три слова, им постоянно употребляемые, звучали так: «Это воля короля». Противоречить же воле его величества невозможно – чревато самыми дурными последствиями, для Филиппа лица духовного звания такие же подданные, как и все остальные. Более того, мессир Партене выложил на стол перед епископом высочайшие рескрипты, дававшие самые высокие полномочия и, как дополнение, предъявил бумаги Священного Трибунала.

Лучше с ним не связываться, решил Адемар Ангулемский. Пусть делает всё, что заблагорассудится. Но отчет о действиях шевалье де Партене в любом случае будет отправлен в Париж, в архиепископство Реймсское и дополнительно в Авиньонскую курию.

Первым делом Жан де Партене приказал освободить мессиров, схватившихся с братьями Тампля в ночь на пятницу тринадцатое октября и немедленно перевезти всех до единого в комтурию госпитальеров – за ранеными нужен уход. Кроме того, ваше преосвященство, почему вы заточили их в крепость?

– Они нарушили законы короля, сударь. Может быть тамплиеры и виновны в известных… гм… прегрешениях, но по гражданскому римскому праву выходит, что именно рыцари Храма подверглись нападению ночью в пятницу!

– Вы спрашиваете кто эти люди, монсеньор епископ? Они служат его величеству Филиппу Капетингу, нашему государю…

Других вопросов не последовало.

Припугнув епископа и удостоверившись, что в Ла Рошели никто не посмеет чинить препоны королевскому посланнику, Иван принялся за расследование.

Для начала он решил окончательно утвердить собственный авторитет в глазах горожан и преосвященного Адемара: самочинно разместился на постой в командорстве храмовников. Там же поселил своих сержантов из числа лотарингской гвардии герцога Тибо, отданных в подчинение мессиру Партене его светлостью канцлером. Дозволения у епископа, понятное дело, спрашивать не стал.

Пункт второй: необходимо как можно быстрее выяснить, что произошло с мобильной группой квартировавшей в Ла Рошели и обязанной прикрывать атлантическое направление. Странный ночной инцидент в порту, восемь погибших – самые крупные единовременные потери за всю историю корпорации, это же неслыханно!

Новоназначенный прево пунктуально исполнил приказ парижского гостя: раненых на телегах доставили из тюремной башни в комтурию иоаннитов, туда же сразу отправились Иван с едва живым после конного перехода Славиком.

Резиденция госпитальеров выглядела значительно скромнее огромного поместья принадлежащего храмовникам, но здесь было уютнее и безмятежнее – двухэтажные корпуса под черепицей, аккуратный садик во дворе, огород, скромная церковь в романском стиле, почти вытесненном ныне помпезной готикой, которой увлекались тамплиеры, строившие соборы по всей Европе.

Добились встречи с комтуром – пожилым бородатым рыцарем в черном облачении ордена святого Иоанна. Шевалье де Партене объяснился: светская власть просит вас об услуге, мессир. Дело государственное. Этих восьмерых взять под строжайшую охрану, оказать всемерную помощь в лазарете, никого посторонних не допускать – кроме меня и господина Стефана Ласкариса, вот он, перед вами, позвольте представить. В качестве пожертвования обители примите кошель с венецианским золотом.

Госпитальеры спокон веку отличались от собратьев из Тампля доброжелательностью и смирением. Комтур пообещал, что просьба будет непременно исполнена, в лазарете достаточно свободных помещений, надзор за страждущими обеспечат самый ревностный. Разрешите только узнать, как братьям-иоаннитам относиться к этим людям? Как к пленникам короля или?…

– Или, – сказал Иван. – Я имею основания опасаться за их жизни, оттого и настаиваю на строжайшей охране.

– Как будет угодно, шевалье.

Тщательное дознание Иван вел пять дней – приболевшего после тяжкого путешествия из Парижа Славика пришлось оставить в бывших покоях командора, пускай приходит в себя.

Беготня с утра до ночи: совместно с отцами-инквизиторами допросить некоторых здешних тамплиеров, развязать языки смещенному Адемаром городскому прево и его помощникам, поднять записи капитана порта за последние две недели – сколько кораблей пришло, сколько отплыло, по каким направлениям, с каким грузом.

Хорошо, что десятник лотарингцев оказался парнем сообразительным и наученным грамоте – без его действенной помощи составить точную картину происшедшего было бы значительно сложнее. Вдобавок он прекрасно разбирался в тонкостях и особенностях провинциальной жизни и знал, в каком направлении копать.

Результат: к утру 24 октября именем короля было арестовано еще двадцать три человека – практически вся городская верхушка, покрывавшая деятельность тамплиеров в Ла Рошели и окрестностях. Вместе с прежним прево в башню Сен-Николя отправились городской бальи и несколько легистов-законников, королевские чиновники, двое судейских.

Иван, посмеиваясь, сказал, что массовые репрессии оправданы на все сто процентов – завтра же к Гийому де Ногарэ будет отправлен гонец с подробным описанием коррупционных схем в одном из важнейших портов Франции. Канцлер вцепится в это дело как клещ: он давно борется с разнузданным мздоимством в провинциях и с радостью устроит показательный процесс, отправив в Ла Рошель королевских судей. Нам в свою очередь это зачтется, Ногарэ увидит, что не зря доверился братьям-мирянам Трибунала, перешедшим под королевские знамена.

Умолчать придется лишь об одном: событиях в которые оказалась втянута против своей воли мобильная группа корпорации. Концы в воду, короче говоря – очень уж нехорошая картина вырисовалась.

Никакого «сражения в гавани» не было – это показали десятники стражи Ла Рошели и подтвердил отставленный прево, когда на него как следует надавили, для начала выдрав несколько ногтей и пригрозив раскаленным клеймом. Раскололся, как миленький.

– …Сразу наложил полные штаны и понял, что дело пахнет керосином, – повествовал Иван. Они со Славиком отдыхали на вершине башни Сен-Николя третий час, пытаясь систематизировать полученные за минувшие дни сведения и понять, что же происходит на самом деле. – Я не добрый инквизитор, увещевать и взывать к совести подследственного не стану – служба короля подразумевает не спасение души грешника, а максимальную эффективность. Так вот: наша спецгруппа, оказывается, никого и пальцем не трогала. Ребята сняли два дома на окраине, в городе вели себя тише воды ниже травы, возглавлял их Ришар Куапель – между прочим, двоюродный племянник мсье Жоффра, медиаторский стаж больше двенадцати лет, пять долгосрочных забросок… Остальные тоже не новички, как вести себя в условиях исторической реальности знают назубок, могут постоять за себя. В итоге – восемь трупов!