Наследник-II - Андрей Мартьянов

– Гуго, набрось засов, – его преподобие взглядом указал в сторону двустворчатой двери часовни. – Пятнадцать минут отдыха, господа. Сумасшедшая ночка. Только не подумайте, что эпопея завершена – всё самое интересное пока и не начиналось! Указание о разыскании и поимке де Вилье, де Ла Рока и командора Блана отдано, однако я подозреваю, что королевские псы след не возьмут – за отсутствием такового. Испарились, исчезли, сгинули…

– Ла Рошель? – невозмутимо спросил Иван.

– Верно, даю десять против одного! Порт принадлежит тамплиерам, там находятся суда, постоянно готовые к отплытию. В графстве Пуату власть короля не столь авторитетна как в Париже, приказ об аресте храмовников там может быть и выполнят, но спустя рукава – не сомневаюсь, королевские чиновники получают от Ордена немалую мзду и позволят и позволят некоторым рыцарям уйти.

– Не уверен, преподобный. Там наша мобильная группа, командует опытный медиатор.

– На них одна надежда. Далее: я успел выяснить, что часть библиотеки великого магистра так же пропала – опись мы нашли и сверили с наличествующими книгами. Не хватает семнадцати томов. Летописи, поименные списки братьев, донатов и консьоров, некоторые орденские ордонансы для внутреннего употребления – словом, возможный компромат.

– Воображаю, сколько бумаг исчезло из основного архива, – сказал де Кастро.

– Не так уж и много, по большому счету. Допустим, предупреждение о готовящемся разгроме Тампля они получили в конце сентября, после заседания королевского совета. Пока осознали, пока решили как именно поступить и что спасти в первую очередь… Времени оставалось всего ничего, около двух недель, а Орден, как и любая сверхбюрократизированная структура, неповоротлив и медлителен. Знаете что? Действовать быстро, не раздумывая, могла одна из внутриорденских фракций, поставившая главным приортиетом спасение собственных шкур. Вот где отгадка.

– Фракций? – переспросил Иван. – А конкретнее?

– Тампль – организация многочисленная и разветвленная, с филиалами по всей Европе. Появление оппозиции магистру предсказуемо – его политика нравилась далеко не всем. Признаться, я был обескуражен поведением де Моле во время ареста – он или гениальный актер, или магистр действительно ничего не знал о предстоящей акции. Жерар де Вилье, состряпав комплот внутри Ордена, попросту предал своего господина и братьев – решил исчезнуть, прихватив самое ценное. Командор решил спасти только своих, немногих ближайших соратников входивших в число недовольных правлением Жака де Моле, отказывавшегося от любых реформ, наподобие планировавшегося объединения с госпитальерами… Чем не версия?

– Сурово. Звучит достоверно. Есть разумный план, что делать прямо сейчас?

– Ла Рошель. Как и было сказано тобой минуту назад.

– Собираться немедленно?

– Нет, конечно. Побег некоторых храмовников мы предвидели. Город закрыт, на дорогах заставы, уйти далеко они не могли. Будем искать – силы привлечены немалые. Пока наше место в Париже, – его преподобие вздохнул и подошел к алтарю часовни. Коснулся пальцами Библии в роскошном золотом окладе с яшмой и неогранеными рубинами. Оглянулся на медиаторов. – Ну-ка, используйте дедуктивный метод. Что здесь неправильно? Господин Ласкарис, вы у нас ромей грекокатолического обряда, человек благочестивый и набожный… Ответите на вопрос?

– Ну… – Славик беспомощно взглянул на Ивана. – Я не знаю.

– Вот отправлю в одну камеру с де Моле, узнаешь, – хмыкнул брат Герард. – Заметили, насколько простая обстановка в часовне? Алтарь деревянный, три подставца для свечей, ни единой статуи святого или Девы Марии. Аскеза, достойная апостольских времен – библейская бедность, никак не сопоставимая с пышностью комнат великого магистра. Подозрительная разница, не находите? Голые стены, будто в нужнике при казарме.

– Ваше преподобие, – укоризненно сказал Иван. – Ну что за лексика? Сами же обвиняли нас в сквернословии!

– А тут не храм, можно, – отозвался Герард. – Это что угодно, но только не католическая часовня. Распятие вы видите? Нет. Что по-вашему вместо распятия, на восточной стене?

Преподобный вытянул руку.

Человеческая голова, вырезанная из черного дерева. Как и все средневековые скульптуры сделана грубовато и вместе с тем выразительно – вьющиеся волосы едва намечены, несколько глубоких рубцов на подбородке и щеках должны означать бороду, открытые глаза без зрачков, как у римских бюстов. Черты напоминают восточные – таково первое впечатление. Отдаленно походит на изображения усекновенной головы Иоанна Крестителя в приходских церквях.

В часовне магистр оставался один на один с этим изваянием, закрепленном на высоте человеческого роста сразу за алтарем. Так, чтобы смотреть глаза в глаза.

– Мало напоминает христианский культ, – заметил Иван. – Гляньте, изображения креста нет и на Библии…

Открыл книгу, пролистал. Отличная копия Вульгаты святого Иеронима, судя по стилистике и использованному писцом шрифту, рукопись создана лет сто пятьдесят назад в Палестине.

– Оч-чень такое специфическое писание, – сказал Иван. – Ветхий Завет полностью, из Нового – только Евангелие от Иоанна и Апокалипсис. На чистых страницах в конце книги краткие заметки на арабском, почерк разный. Несколько абзацев на тайнописи, тип определить не могу. Слышишь меня, твое преподобие?… Прибрал бы ты этот том для пристального изучения? Глядишь, откроется что-нибудь неожиданное.

– Так и сделаю, – согласился брат Герард. – Плохо верится, что у магистра хранился кодекс, предназначенный для взгляда рядовых братьев Ордена – войти в башню Тампль могли только члены капитула, избранные, выходит и часовня только для избранных… Боюсь одного: вдруг мы и впрямь начнем воевать с ветряными мельницами, пойдем по ложному следу? Предположим, храмовники напридумывали свои тайные обряды сугубо из эстетических соображений? Чтобы красивее было? Загадочнее? Масонство XIX века изобрело массу пышных, однако не несущих смысла церемоний… А истина-то, настоящие секреты, совсем в ином.

– В чем?

– Узнаем. Обязательно узнаем. Допрашивать начнем сегодня же: служба короля и мы, параллельное следствие. Бьем с двух направлений. Ваша задача проста: с восходом солнца обойти весь комплекс Тампля, вдруг мессир Ласкарис что-нибудь… Заметит.

– Что я должен заметить? – насторожился Славик.

– В далеком будущем, – опередил преподобного Иван, – наша корпорация обшарила парижский квартал Тампль и окрестности с добросовестностью кротов, перерывающих огород. Ничего не нашли. Но «тогда» и «сейчас» – два очень разных понятия. Достаточно вспомнить, что в две тысячи третьем году, сохранившиеся остатки фундамента этой башни находились в четырех метрах под землей. Представляешь, сколько культурных слоев оставляет огромный густонаселенный город всего за одно столетие? И что под ними может быть погребено? Ты – аргус.