Неудачник (СИ) - Геннадий Ищенко

Ей все–таки заплатили и начали готовиться к переправе. Верховые лошади вместе с двумя наемниками уже были на том берегу, а карету подогнали к тому месту, куда должен был причалить паром. Эвальд взял Хельгу на руки и перенес ее на заднее сидение.

— Паром возвращается, — сказал Робер стоявшей рядом с ним Леоне. — Я думаю, что в карете уже можно ехать. Или вы хотите продолжить путь верхом?

— Поеду с Клодом, — ответила девушка. — В городе куплю шапку, тогда можно будет хоть весь день не слезать с коня. И вы сына посадите в карету. Мало ли, что ему интересно. Напечет голову, потом намаемся. Магия чудес не творит.

Переправа через Ревор прошла без происшествий. Лошадей успокоили магией, под колеса кареты положили упоры, а пассажиры остались стоять, хотя паромщик предлагал поставить скамью. Не поехавший первым рейсом жеребец Хельги сам зашел на паром, как только на него заехала карета с хозяйкой.

— А вода холодная! — сказал Крис, подойдя к краю парома и попробовав воду рукой. — Жаль, можно было бы искупаться.

— Рано еще для купания, — сказал Баум. — Вот в Салее можно будет искупаться. Она на двести лиг южнее и не такая глубокая. Когда до нее доберемся, вода у берега должна быть теплой. Заметили, что нам везет с погодой? За все время пути не пролилось ни одного дождя, да и сильного ветра, по–моему, не было. Нас уже столько, что все в карету не поместимся.

— Если испортится погода, наймем еще одну карету, — сказала ему Мануэла. — Но будем надеяться, что и дальше поедем без грязи. Нам осталось ехать всего дней десять.

На другом берегу расплатились с паромщиком, но сразу уехать не смогли из–за спускающегося к воде купеческого обоза. Пришлось ждать, пока два десятка возов освободят тракт. Потом дорога была свободная, и с час ехали без помех.

— Что–то они сегодня разъездились! — сказал Робер, когда опять пришлось съезжать с тракта и пропускать большой обоз. — А погода, похоже, начала портиться! Не вы о ней говорили, господин маг? Смотрите, что творится.

Небо на глазах заволакивали тучи, и неизвестно откуда взявшийся ветер погнал поднятую обозом пыль прямо им в лицо.

— До трактира всего лиг пять или шесть, — сказала Мануэла. — Если больше никто не помешает, до дождя должны успеть. Нам сегодня все равно больше никуда не ехать, а уже достаточно тепло, чтобы до завтра все высохло. Все, они проехали, поедем и мы.

Они успели доехать до большого трактира, завести коней в крытый загон и вселиться в снятые комнаты, и только после этого пошел дождь. Сначала в стекла и по крыше барабанили отдельные крупные капли дождя, а потом он полил как из ведра.

— А тот конь мокнет, — сказал Кирилл, поднимаясь по лестнице следом за Робером. — Он не простудится?

— Такого зверя дождем не простудишь, — ответил Робер. — Уже тепло и достаточно травы. Оклемается Хельга, она им займется. Видишь же сам, что он никому, кроме нее, не доверяет.

— А когда она оклемается? — спросил мальчик. — Она, правда, была мертвой? Я читал, что после смерти мозг быстро повреждается, особенно если тепло. Она будет нормальной?

— К завтрашнему утру уже должна, — ответил ему шедший сзади Баум. — А ненормальными от такого не становятся. Просто, если повреждается мозг, могут быть проблемы с памятью. Сам мозг полностью восстанавливает магия. Как поливает! Не зря говорят, что в пути лучше не говорить о погоде.

— Маг, а суеверный, — удивился Кирилл. — Погода от ваших слов не зависит, а этот дождь и так бы пошел. Просто люди запоминают такие совпадения.

— Ты не надумал заниматься магией, грамотей? — спросил Баум. — А то я бы мог открыть твои силы. В девять лет уже можно. Да и научил бы кое–чему. В жизни любые способности могут пригодиться, тем более магические. Это у вас магия лишняя, а здесь она правит миром.

— Спасибо, — отозвался мальчик. — Как–нибудь обойдусь.

Перед их прибытием из трактира съехали все постояльцы, кроме одного, поэтому весь второй этаж был свободен, и для Клода с Хельгой сняли отдельную комнату. Эвальд внес ее туда на руках, положил на кровать и прикрыл одеялом. Собираясь уходить, он увидел, что женщина провожает его взглядом.

— Она уже на меня отреагировала, — сказал он Клоду. — Смотрите, двигает глазами.

— Помоги сдвинуть кровати, — сказал юноша. — Баум сказал, что мне нужно быть как можно ближе, а я не собираюсь спать с ней в обнимку на одной кровати.

— А я бы не отказался, — вздохнул Эвальд. — Она уже начала теплеть. Глядишь, к ночи станет совсем горячей. И рана уже затянулась, так что ничего не мешает…

Клод ничего не сказал, подождал, пока уйдет наемник и лег на свою кровать. Он уже второй раз почти полностью лишался всех магических сил и заметил, что оба раза тело сильно слабело и уставало даже от небольших нагрузок. До ужина он проспал пару часов и был разбужен сестрой.

— Вставай, соня, — потрясла она Клода за плечо. — Уже накрыли ужин. Ой, она приподняла голову! Смотри!

Хельга приподнялась, помогая себе руками, и села на кровати. Встав, она, покачиваясь и рывками переставляя ноги, пошла к дверям. Клод попытался прочитать ее мысли, но внятных мыслей пока не было, зато были желания.

— Помоги ей, — попросил он сестру. — Ей нужно в комнату с удобствами.

Они ушли, а когда вернулись, Алина потребовала мед.

— Я хотела прочитать, о чем она думает, но у нее в голове такая каша… Но ее голод я почувствовала. У тебя еще должен был остаться мед, давай его сюда. Я ее быстро покормлю, и побежим ужинать.

Хельга быстро и с жадностью ела, а когда кувшин опустел, сама легла в кровать. Они спустились в трапезный зал, когда все уже закончили есть.

— Мы видели, что Хельга уже встала, — сказала Мануэла. — Она еще ничего не говорила?

— Связных мыслей пока нет, — ответил Клод. — Только желания. Мелькает что–то, но что именно — трудно понять. Наверное, говорить будет завтра. Когда поедем?

— Если мы завтра и уедем, то не с утра, — ответила Мануэла. — А может, будем здесь сидеть весь день. Дождь, хоть и не сильно, но до сих пор идет. Не засиживайся с ужином, а то она прибежит сюда. Я в свое время тебя едва дождалась, но у меня уже работали мозги.

Клод быстро съел все, что ему оставили, и собрался вернуться в свою комнату, но был остановлен высоким, худым мужчиной лет шестидесяти.

— С вами можно поговорить? — спросил он, садясь на свободный стул.

— Говорите, но быстро, — поторопил его юноша. — Меня ждут.

— Я, видите ли, академик, — важно сказал худой. — Йонас Бадер из Вирены. Вы с этой девушкой говорили на моем родном языке, поэтому я и решил…

— Она моя сестра, — перебил его Клод. — Я действительно тороплюсь, поэтому говорите, что вам от меня нужно.