Революция 1918 года в Финляндии и германская интервенция - Виктор Михайлович Холодковский

Во главе этой карательной экспедиции стоял генерал фон дер Гольц, реакционер и аннексионист до мозга костей, заклятый враг рабочего движения и особенно коммунизма, впоследствии с воодушевлением приветствовавший приход Гитлера к власти, методы и планы которого он, впрочем, отчасти предвосхищал. «Я не остановился бы ни перед какими средствами, чтобы прийти к власти» |84, — заявил он на одном офицерском собрании в 1924 г. Действительно, генерал был неразборчив в средствах — как в борьбе против красных в Финляндии, так и в своей деятельности на родине. Позже стала известна одна его тайна... не совсем военная: как сообщила «Форвертс» 16 февраля 1926 г., он занимался грязными финансовыми операциями, дававшими ему ежегодный доход в десятки тысяч марок. В этом свете напускаемый им на себя тон высоконравственного негодования, когда он говорит в своих мемуарах о революционном правительстве Финляндии, члены которого, в противоположность ему, были настолько бескорыстны, что потребовали снижения себе жалованья, звучит довольно забавно. «Многое, что я в 1920 г. еще не мог сказать открыто, — писал фон дер Гольц в 1936 г. — я смог откровенно высказать после прихода Гитлера к власти, в том числе и мои собственные последние планы...». Таким образом, для подавления революции в Финляндии был направлен генерал, для идей и планов которого даже и кайзеровская, а затем веймарская Германия была недостаточно реакционна и только фашизм являлся наиболее благоприятной атмосферой. Более беспощадного врага революции вряд ли можно было и найти.

Высадка немецких войск в Финляндии не могла не оказать громадного влияния на дальнейший ход гражданской войны.

Во-первых, большое значение имело уже подкрепление, полученное белофиннами в результате высадки интервентов. В общей численности войск, противостоящих теперь Красной гвардии, немецкие регулярные войска составляли приблизительно пятую часть, однако их значение в боевых операциях было гораздо больше, чем их относительная численность. Это были регулярные, хорошо вооруженные и обученные войска, имеющие боевой опыт и квалифицированный командный состав. Их действия поддерживались военными кораблями и авиацией. Слабость военной подготовки красногвардейцев и почти полное отсутствие у них квалифицированного командного состава нигде не проявлялись столь заметно, как в боях с вымуштрованными и опытными немецкими войсками. С момента своей высадки в Финляндии именно немецкие войска представляли для красногвардейцев главную опасность. И если все же в ряде случаев, красногвардейцы не только удерживали свои позиции, но и принуждали к отступлению эти войска, среди офицерского состава которых было немало светлостей, высочеств, графов и баронов, то это объяснялось замечательным мужеством красногвардейцев и самопожертвованием, характерным для людей, борющихся за правое дело.

Во-вторых, высадка немцев значительно ухудшила стратегическую обстановку для Красной гвардии и улучшила ее для белофиннов. Красная гвардия, и без того вынужденная держать фронт, тянувшийся через всю страну от Ботнического залива до Ладожского озера да еще на побережье, получила теперь в тылу опаснейшего врага. Отныне ей приходилось вести борьбу на два фронта, она оказалась между двух огней. Война в такой стратегической обстановке вызывала распыление сил Красной гвардии, тяжелые последствия чего сказались сразу же. Когда после оккупации немцами Аландских островов в Або прибыл отряд немецких лыжников в 200 человек, командование Красной гвардии, опасаясь высадки немцев, собрало в Або крупные силы за счет ослабления обороны Гельсингфорса и железной дороги, связывающей Гельсингфорс с Выборгом и Петроградом. Эта мера, правильная по идее, не только не достигла своей цели из-за того, что прибытие лыжников было просто диверсией и настоящую высадку немцы произвели в совсем других, неожиданных для красных войск местах, но дала некоторым образом прямо противоположные результаты, так как отвлечение сил от Таммерфорса и Гельсингфорса помогло белофиннам взять первый, а немцам второй. Из-за отсутствия стратегических резервов командование Красной гвардии не имело возможности усилить какие-либо участки фронта, не ослабляя одновременно других, что в условиях обороны от превосходящего противника было чревато особо тяжелыми последствиями.

В-третьих, резкое ухудшение военного положения и перспектив борьбы в связи с прибытием немецких войск произвело удручающее впечатление на значительную часть красногвардейцев; оборона и отступление, которые являлись теперь главным видом боевых действий Красной гвардии, не могли способствовать поднятию ее боевого духа. Среди наименее устойчивых элементов появились настроения пессимизма, безнадежности, обреченности, «немцебоязни». Однако вскоре немцебоязнь была преодолена. После первых же столкновений с интервентами красногвардейцы убедились, что немцы не так уж непобедимы, что их удается и задержать, и даже оттеснить. В Красной гвардии вошла в употребление поговорка: «Пуля убивает и немца». В боях против немцев красные проявляли подчас даже большее ожесточение, чем против белых. Один красный командир сказал: «Факт, что там, где против немцев оказываются даже самые плохие части, — они все равно дерутся как бешеные». В общем Красная гвардия, несмотря на неблагоприятное для шее соотношение сил, не пала духом и продолжала борьбу с мужеством, удивлявшим даже ее врагов. Сенатор Талас писал, что красногвардейцы «не проявляли трусости» и «много раз обнаруживали храбрость, почти граничившую с безрассудством». Недаром газета «Сосиалисти» (Або) в связи с началом германской интервенции заверяла: «Мир может быть уверен, что мы, как спартанцы, сможем защищать эту свободу, если понадобится, до последней капли крови. Все на фронт!»

Но одновременно звучали и совсем иные призывы: с прибытием германских войск подняли голову капитулянтские, пораженческие элементы, имевшиеся и в руководстве социал-демократической партии. Это были правые лидеры вроде Таннера, державшиеся в стороне от революции и лишь болезненно реагировавшие на все неприятности, причиняемые ею буржуазии. Они неоднократно предлагали прекратить вооруженную борьбу и пойти на соглашение с буржуазией. И газеты красной Финляндии без комментариев публиковали такие предложения. Даже воззвание Свинхувуда «К гражданам Финляндии», призывавшее всех не подчиняться революционному правительству, было целиком напечатано в «Тюэмиес» 31 января.

Наряду с призывами еще больше напрячь силы для победы рабочий читатель подчас находил в своих газетах и статьи, порождавшие сомнения в успехе и целесообразности борьбы, и мудрствования насчет того, что хорошо бы сложить оружие и красным, и белым. Taк, в выборгской газете «Тюэ» была опубликована статья о желательности соглашения между красными и белыми, хотя автор не знал сам, каким образом такое соглашение может быть достигнуто. В «Тюэмиес» была опубликована статья, в которой предлагалось сторонникам мира и соглашения, принадлежащим к разным партиям, собраться и попытаться достичь примирения. Когда немцы высадились в Финляндии, но находились еще далеко от Гельсингфорса, правые лидеры — Таннер, Вуолийоки и другие — пытались склонить красногвардейцев отказаться от «напрасного сопротивления» и сдать Гельсингфорс шюцкоровцам, которые скрывались в погребах. Рабочие с негодованием отвергли это предложение. 8 апреля главный