Золотая шпора, или путь Мариуса - Евгений Ясенов

Но Орден Пик выстроил путешествие так, что степень трудности заданий возрастала плавно. Люди, придумавшие головоломку, не ставили целью сразу же окунуть Мариуса в кипяток. Нет, его приучали к горячей воде очень постепенно, с каждым новым событием все больше повышая градус. И вот теперь, когда вода стала по-настоящему обжигающей, этого почти не чувствуется — благодаря предыдущей закалке. Такой метод дает возможность по ходу экспедиции трансформировать все пережитое в положительный опыт, который помогает уцелеть и добиваться успеха. Джанг оказался лишь чуть более «горячим», нежели предыдущий этап экспедиции. Ведь и путешествие по Озерному Краю, от часовой башни до острова Тинторетто, совсем не стало приятной прогулкой. Вот характерная ситуация. Ближние подступы к городу Бигноти (северное побережье озера Шиаччи). Постоялый двор. Хозяин — с рожей законченного греховодника, побежденного мелкими страстишками. Весьма, кстати, распространенный тип среди озерян. Со сладкой улыбкой хозяин выплывает навстречу двум путникам. Но тут он слышит их акцент — и в мгновение ока меняется все: выражение лица, интонации. Даже фигура из округлой и подобострастной становится угловатой и враждебной. Нарочито коверкая ненавистный ему всеобщий язык, хозяин презрительно бросает, что остался у него один незанятый угол в общем помещении, остальные комнаты уже давно сданы — хотя Уго и предлагает двойную плату за приличный номер (деньги тогда еще были при нем). Надо видеть это помещение со свободным углом! Кажется, что сюда собралось на тайную вечерю артель ушкуйников, замышляющих массовое избиение младенцев, а к этой шумной и грязной компании примкнули несколько юродивых в разодранных рубищах. Мариус и Уго (деваться некуда) тихо занимают свой угол, обоняя неповторимый аромат грязных тел и очень несвежей одежды. По счастью, поблизости в деревянной стене оказывается щель, пропускающая тоненькую струйку свежего озерного воздуха. Время от времени Уго и Мариус к прикладываются к этой живительной расселине, делая несколько жадных вдохов, а заодно наблюдают за внешним миром, который отсюда кажется прекрасным и недостижимым, как небесная крепость Гатард. Они видят, как один за одним прибывают новые постояльцы, которые получают от хозяина полный набор улыбок, поклонов и галантных фраз, а впридачу — отдельные помещения и добрую еду. Но почему такое предпочтение? Да потому, что новые постояльцы — озеряне, и это сразу видно по их выговору. Уго живо припомнил таверны в Северных провинциях Рениги, на которых виднеется недвусмысленное предупреждение: "Санахов не обслуживаем!" Душонка человеческая — инструмент, на котором Черному Демону удается играть куда легче, нежели Солнечному Богу. Особенно в такие смутные времена, как нынче, о которых как будто специально сказал много веков назад сальвулянский мудрец Цыня Сам: "Когда прекращается шепот неба, начинает вдохновлять бес, и дьявольщина разрастается в обществе, пока не пожрет его."

Конечно, если рассматривать Озерный Край в отрыве от страстей человеческих, то эта область покажется безгранично прекрасной. Парадокс в том, что отделить одно от другого невозможно: человек, столь несовершенная тварь, живет в чудесном природном окружении, и, что удивительнее всего, еще и способен украшать ландшафт — если, конечно, не загадит его в процессе украшения. Он возводит города, строит мосты, разбивает клумбы. В результате пейзаж становится несравненно лучше — в отличие от человека, на совести которого лежит это улучшение. Нет, подумал Уго, все же эволюционисты заблуждаются. Их идея бредовая. Вряд ли человек развивается путем последовательного прогресса. Скорее прав Фред Кукен, полагающий, что цель человечества не может лежать в конце его, а только в его совершеннейших экземплярах. Эти-то экземпляры и украшают ландшафт.

Они создают такие города, как Урско. Урско — это чудо света на берегу бескрайнего озера Шиаччи. Город весь как бы выточен из изумруда. Каждый город Озерного Края внешне сказочен, потому, что сказочно ярок. В Урско это правило имеет двойной, а то и тройной эффект. Похожий на малахитовую шкатулку, щедро инкрустированную золотом, город погружен в величавое спокойствие. Улицы объяты сверхъестественной чистотой. Порядок поддерживают специальные смотрители — по одному на каждый квартал. Появление мусора на вверенной территории тут же вызывает их реакцию — и, если сорящий застигнут этими часовыми чистоты с медными бляхами на шее, возмездие следует тут же: коль ты богат, изволь заплатить солидный штраф, коль беден — подставляй спину под палки и убирайся прочь из города. Порядок в Урско настолько тотален, что действует на нервы. Ты ощущаешь себя в химеричном мире, законов которого не знаешь и потому рискуешь неизвестно чем, но угроза есть, и ты ее почти осязаешь. Ты постоянно слегка не в своей тарелке. Но все неудобства искупаются волшебным светом урсканских фонарей, которые зажигаются каждый вечер. Красные, желтые, зеленые, они оказывают эффект, очень близкий к наркотическому (уж Уго знал в этом толк!). Их мелькание рождает необычные образы, распахивает двери сознания. Красные фонари рисуют перед глазами причудливую вязь из невиданных растений. Желтые делают поэтом последнего камнетеса. Ну, а зеленые… Зеленые наполняют мозг божественной музыкой, небесными колоколами, которые никогда уже не умолкнут.

Раз искупавшись в сете волшебных разноцветных фонарей, ты думаешь, что уже не в силах покинуть дивный город Урско. Но дела зовут вперед — и ты покидаешь Урско с гудящей от впечатлений головой. И следуешь далее по бесконечному побережью великого озера. И вот ты — в рыбацком поселении Гулири. На первый взгляд, тут живут одни немые. На самом же деле, обитатели поселка просто работают. А молчат, потому что считают: разговор работе — помеха. С раннего детства тут учат делать свое дело бессловесно, не отвлекаясь ни на что постороннее. Впечатляющая, хотя и жутковатая картина: огромная баржа, переполненная народом, который ловит, разделывает, солит рыбу, передает ее из рук в руки — и все без единого звука. Но вдруг раздается короткое энергичное слово — и воздух наполняет густая речь. Это объявили обед. Полчаса все звенят ложками и болтают без умолку. Затем поднимается командир, во всю глотку призывает добрых людей к работе — и полное молчание воцаряется до самого вечера, когда следуют ужин, отдых, веселье, разговоры до упаду.

Далее — село Друли. Тут руководит седой патриарх Одарис. Народ живет только по его предписаниям. Величия патриарха хватило бы на трех императоров. Без старины Одариса не решается никакое дело. В пределах села он — монарх более абсолютный, чем любой из современных ему королей. В его честь поют гимны: "Расцветает папоротник и цветет рододендрон там, где прошел любимый Одарис". Его именем пугают детей. Его именем заклинают нечисть. Все искренние считают его бессмертным.

Но обойти озеро Шиаччи не так-то просто. Приходится сделать остановку в поселении с провокационным названием Жипа. Здесь — свои правила. Во-первых, муж должен укладываться на правый бок и ласкать жену левой рукой. Любой дрйгой вариант считается распутством. Во-вторых, хозяйки выливают помои непременно на запад. Провести несколько часов в обществе этих людей очень поучительно.

И так далее. Озерный Край представляет наблюдателю бесконечное множество жизненных моделей, каждая из которых считается окончательной и единственно верной. Поэтому путь по Озерному Краю сложен, как тест на супружескую верность. Мариус был бит в стерильном городе Урско — он, негодяй, принес сюда на своих сапогах огромные куски грязи. В молчаливом рыбацком поселке пришельцы— святотатцы обратились с вопросом к женщине, полоскавшей белье. Тотчас на них набросились все, кто оказался поблизости. Ради такого случая местные нарушили свой обет молчания и, осыпая пришельцев проклятиями, изгнали плачь из Гулири, и ночевать Мариусу с Уго пришлось под открытым небом, откуда (видимо, в назидание) низвергались потоки воды.

В Озерном Краю настолько привыкаешь к косым взглядам, что их отсутствие воспринимается как тревожный признак. Привыкаешь жить, не поднимая головы. Не очень приятно, хотя и совсем нетрудно — дело привычки.

За две недели скитаний по Озерному Краю выдались лишь две спокойных ночевки. Непостижимо, как находил Уго знакомых в стране, где раньше никак не мог бывать. Но такие люди время от времени вдруг возникали на пути двух ренов, встречая Уго, как родного. Сначала — трактирщик, чье заведение контролировало развилку в двух милях восточнее Урско. И затем — старый бочар, поселившийся на отшибе в деревне недалеко от Абарзи, где признаком весьма дурного тона считалось носить красное и хмуриться, потому все беспрестанно улыбались, даже когда ругались, а Мариусу пришлось запрятать подальше свою красную курточку. Бочар и трактирщик вели с Уго разговоры, слова которых были Мариусу знакомы, но общий смысл ускользал. Без сомнения, они беседовали на ренском — но на очень странном ренском. Бочар и трактирщик с готовностью ссудили Уго деньгами и провизией. Провизия ушла естественным образом. Деньги, оставшиеся после покупки лошадей и дорожных расходов, как мы помним, попали в руки бойцов школы Акралим.