Золотая шпора, или путь Мариуса - Евгений Ясенов

— Вперед! — скомандовал Уго. Они подбежали к камню.

— Есть? — с трепетом в голосе спросил Уго.

— Есть! — замирая, ответил Мариус.

— Что? Запинаясь, Мариус прочел:

— "Достиг".

— "Двенадцать морей одолев, могучий пескарь тверди достиг", — составил Уго фразу. — Ну и бред, ну и бред…

По своему опыту Уго знал, что бессмыслица чаще всего возникает от недостатка информации. Перед каждым новым словом он надеялся, что в тайной фразе появится какой-то смысл. И действительно, каждое новое слово вроде бы как-то оформляло фразу, придавало ей солидности. Вот только смысла не прибавлялось. И, возможно, не прибавится до самого финиша.

— Ладно. Пошли отсюда, и побыстрее, пока наши друзья не зашевелились, — распорядился Уго и добавил наставительно: — Медлить в деянье в робости бабьей — значит, вовеки не сбросить оков.

Влажный лес лениво разжал свои объятия — и перед друзьями во всем великолепии засверкало хрустальное зеркало озера Шиаччи. Плеск, кваканье, клекот и вообще триумф жизни. Занимался чудный летний денек, полный сладкой истомы.

Следующим пунктом назначения был остров Тинторетто на озере Такко.

Из "Хроник Рениги" аббата Этельреда:

"Как попал Хойс ко двору, до поры до времени не знал никто. Потом оказалось, что его привез из Талинии молочный брат короля — Якоб Рехт. Он увидел Хойса в деле, в ужасной драке на улицах одного городка, и сразу понял, что такой человек окажется незаменим в качестве личного телохранителя короля Рениги.

Это случилось в 912 году, когда после "Кабинетной революции" в развернувшейся череде интриг и заговоров жизнь короля Германа подвергалась постоянной опасности. Найти верного телохранителя в Рениге не смог бы самый тщательный сыск, поскольку любого нового человека при дворе тут же перекупала одна из соперничавших партий. Нужен был человек со стороны, ни с кем не связанный, ничего не страшащийся. да такой, чьи боевые таланты никто не смог бы оспорить. Хойс оказался тем, которого ждали друзья короля.

Родом из Гислана, он в трехлетнем возрасте остался круглым сиротой. Родители его погибли в результате тирании, каковую развязал жестокий и глупый правитель этой страны Танго III и каковая, в конце концов, привела к революции. Восьми лет от роду Хойс Худородный попал в семью моряка торгового флота из Калии (тогда еще принадлежавшей Гислану). В двенадцатилетнем возрасте мальчика впервые взяли в плавание. Три года спустя Хойс уже принял участие в грандиозном путешествии вокруг Континента — от Лебединого залива к Острову Зеленого Дракона.

Стоило экспедиции покинуть Гислан, как в стране вспыхнула та самая знаменитая революция. Мореплаватели узнали о ней много месяцев спустя — на стоянке в Талинии. Слухи о гисланской катастрофе заставили Хойса призадуматься. И он решил не возвращаться домой. В шестнадцать лет такое решение принять легко — тем более, что тебя к нему подталкивают и обстоятельства, и люди. Об обстоятельствах я уже упомянул. Человек же, склонивший Хойса остаться, был чем-то вроде профессора боевых искусств. Он колесил по городам Талинии, Союза и Хелы, тщательно отбирая молодых парней, крепких физически и сильных духом, способных пополнить его боевую когорту.

Сообщество бойцов называлось «Акралим», что в переводе с древнего языка бестов означает "путь дракона". Обреталось оно (и обретается по сей день) на острове Тинторетто посреди необозримой глади острова Такко — второго по величине среди Зеркальных Озер. По преданию, несколько мастеров боевого искусства из племени бестов удалились сюда после разгрома, учиненного их народу завоевателями-талинами. Своевременно позаботившись об учениках, мастера создали на острове, тогда необитаемом, многочисленную школу. Один из основателей, мастер-бык Воф Ху, учил: "Стремление к победе должно стать твоим инстинктом. Если ты не видишь пути к ней, во что бы то ни стало найди его: схвати палку с земли и ударь соперника, или брось ему в глаза горсть песка". Бойцам школы Акралим разрешается любой прием, даже если он кажется бесчестным. Запрещается лишь кусаться и выдавливать глаза. Поединок завершается, когда один из соперников теряет сознание, погибает либо просит пощады. Боец не сражается по правилам и не умирает в своей постели", — таково неписаное правило школы Акралим. Хойс в шестнадцать лет был высок, строен, широкоплеч, имел сильные ноги. Среди экипажа своего корабля он отличался звериной выносливостью, превосходя в этом бывалых моряков. Ловкий, подвижный, отменно владеющий абордажным палашом — сам Бог велел ему пополнить ряды школы Акралим…

К двадцати годам Хойс по своим достижениям возвысился до степени мастера. Он победил восьмерых из десяти лучших бойцов школы. Одного из них, Тарна, носившего степень мастера-волка, он убил ударом ногой в висок на пятой секунде поединка. Это произвело столь сильное впечатление на всех наблюдавших, что они были готовы пойти на неслыханное нарушение всех правил школы, присвоив Хойсу степень мастера до достижения тридцатилетнего возраста (первую из пяти возможных ступеней — мастер-лис). Но учитель Шам Иен (тот самый, что завербовал молодого гислана), пользуясь своим непререкаемым авторитетом, заявил: "Мастер — не тот, кто научился побеждать, но тот, кто, побеждая, смиряет свою ярость. Разве не видите — ярость пока владеет им".

Позже Хойс, уже будучи телохранителем короля Германа, признается своему другу Якобу Рехту: "Я ненавижу то существо, которое сделал из меня Акралим." Но все же он постиг великое искусство власти над собственной яростью. Вышло это само собой, после того, как Хойс все— таки стал лучшим бойцом школы. Добился он этого, одолев человека, перед которым трепетал каждый в Акралиме. Его звали Тис Альдмаршгун, на остров Тинторетто он попал из Горула, однако родом был гинард. Огромный блондин со стальными глазами, он перед боем имел обыкновение проверить стойкость соперника взглядом, выдержать который было невозможно, и в котором каждый мог ясно увидеть свою смерть.

К этому бою Хойс готовился почти год. Он надеялся, что после победы над Альдмаршгуном, который имел третью степень мастера (мастер— медведь), его все же допустят в число избранных. Он хотел стать мастером не по прихоти и не из тщеславия. Целью его было сердце каменного быка, установленного на острове Тинторетто еще при основателях школы. К шее этого зверя, считавшегося в Акралиме верховным воплощением животной силы, толстой цепью навечно приковали огромный красный драгоценный камень в форме сердца. Его добыли, как считалось, в горах Бен Редан, при непосредственном участии Алльмана, духа земных недр, что сообщило камню особенные свойства. Бойцы школы Акралим, добившиеся производства в мастера, получали право на священное прикосновение к красному камню. Держа его обеими руками, камень прислоняли к груди, что обеспечивало прямую связь с силами земли и покровительство духа Алльмана.

Этого и жаждал Хойс. Он свято верил, что ритуальное прикосновение к сердцу быка сделает его сверхчеловеком. И он шел к своей цели, стиснув зубы, зная: либо он победит Альдмаршгуна, либо умрет. Он запомнил слова учителя о том, что надо уметь владеть яростью. И он добился успехов в этом искусстве, научился не растрачивать свою

ярость по пустякам, копить ее, чтобы выплеснуть в нужный момент.

Перед боем Альдмаршгун посмотрел на противника своим знаменитым взглядом. Но Хойс специально готовился к этому и ответил достойно. Взгляд Хойса был по-настоящему убийственным. Впервые в жизни Альдмаршгун отвел глаза. Это ли решило исход поединка, сказать трудно, только после изнурительной схватки Хойс, с залитым кровью лицом, с разодранной ногой, поднял соперника и, швырнув его оземь, сломал ему позвоночник.

Можешь представить, милый Рауль, всю бездну разочарования нечастного Хойса, когда и после этой победы ему отказали в праве на священное прикосновение! Больше на острове Тинторетто его не видели. Он покинул школу Акралим, потому что смерть Альдмаршгуна ужаснула его. Он увидел ту черту, преступив которую, человек становится сверхчеловеком. Позже он признавался, что по ту сторону черты нет ничего, кроме мерзости, и абсолютно ничего, что стоило бы жизни любого человека.

В эти дни его и встретил в Талинии Якоб Рехт, молочный брат короля Рениги. И в жизни Хойса наступает невероятный период…"

Ночь. Плеск волны. Плеск весла, рассекающего водную гладь, плеск любопытной рыбы, выныривающей из глубин — посмотреть, кто же это там рассекает. Беззвездная ночь, покровительница дерзких.

Под плеск воды хорошо думается. И Уго предавался этому любимому своему занятию — обстоятельно, со смаком.

Он прокручивал в памяти консультацию, которую получил полтора месяца назад у видного ренского этнографа Ханса Туборга. Этот бородатый энергичный сорокапятилетний ученый жил в Брюнеле. Уго знал, что Туборг занимался в первую очередь левобережными народами (ренами, фицарами, гинардами с горулами, гисланами — и всякими прочими санахами). Но интересы маэстро простирались и за Глинт. Сам Туборг полагал скромно, что о правобережных народах не знает почти ничего. Но вряд ли кто-то в Рениге знал о них больше.