Олигарх из будущего. Часть вторая. Удача любит смелых - Алекс Шу

не одинокий, дружелюбно скалящийся Абрек, а целая делегация отморозков. Ещё один плюс: кавказец всячески выражал расположение к нам.

Понятно, что он артист ещё тот, и может так же, приветливо улыбаясь, перерезать глотку «новым друзьям». Но смысла в подобном спектакле я не видел. Так что, будем надеяться, всё пройдет нормально.

Спереди притормозила черная «волга». Водитель опустил стекло. Наружу высунулась коротко стриженная голова Абрека. Он махнул рукой, приглашая ехать следом.

В окне замелькали огромные белоснежные корпуса санаториев. На открытых балконах с легкими ажурными ограждениями-балюстрадами, изображавшими раскинувшиеся во все стороны цветущие растения, деловито копошились и просто стояли люди. Женщина развешивала на веревке мокрый купальник, мужчина курил, облокотившись на перила. Старик лет семидесяти наслаждался окружающими видами, неторопливо прихлебывая чай из чашки. Мимо проносились аллеи огромных реликтовых сосен, величественных кипарисов, экзотических пальм с огромными мясистыми листьями, и другие, раскинувшиеся во все стороны зеленым ковром растения, названий которых я не знал. Город смотрелся очень красиво, и произвел на меня впечатление. Ухоженные уютные аллеи в окружении деревьев, благоустроенные скверы со скамеечками, галечные пляжи, где принимали солнечные ванны, плескались в море толпы отдыхающих. Люди были расслабленными, сверкали улыбками, ели мороженое, играли в бадминтон и волейбол. Ушлые фотографы снимали довольных папаш и мамаш с детьми, предлагая надеть бутафорские черкески или переодеться в пиратов, повязав косынки и кушаки. От всего этого, веяло такой беззаботностью, спокойствием и счастьем, что горло скрутил спазм. Всё-таки было в советской действительности семидесятых-восьмидесятых что-то теплое, искреннее, светлое, создающее неповторимую атмосферу, которую с ностальгией вспоминают миллионы пожилых людей, проживших часть жизни в СССР. И искренне жаль, что, в моей прошлой жизни, это ушло в небытие вместе с канувшим в прошлое первым социалистическим государством.

Через минут пятнадцать череда корпусов санаториев и жилых домов сменилась горными склонами и огромной рощей с нависшими над дорогой соснами-великанами. Машина Абрека, притормозила и повернула направо, заезжая на лесную дорогу, усеянную иголками и шишками. Мы повторили маневр, стараясь не выпускать из виду, маячащий впереди багажник «волги». Ещё пять минут поездки, и зрелище, представшее перед глазами, заставило Олега изумленно присвистнуть.

— Ни фига себе, — потрясенно пробормотал он. — Глазам своим не верю.

Перед нами, посреди сосен раскинулась огромная поляна. Двухметровый кирпичный забор с художественной облицовкой из горного камня, и фонарями-светильниками на миниатюрных башенках, напоминал крепостную стену. Перед ним простиралось безупречно ровная асфальтированная площадка способная свободно разместить десяток легковых автомобилей.

Но поразило Олега не это. За забором, среди огромных деревьев, виднелся дом, больше похожий на сказочный дворец или резиденцию средневекового монарха. Белоснежная штукатурка сверкала в ярких лучах летнего солнца, слепя глаза. Три этажа с огромными овальными окнами, громадная веранда, парочка полукруглых балкончиков, бледно-серая, явно зарубежная черепица, всё это создавало ощущение нереальности происходящего, учитывая, что на дворе лето восемьдесят шестого, КПСС по-прежнему ведет народ к победе коммунизма и показательно борется против воров, расхитителей социалистической собственности и подпольных деляг.

— Это звездец, — Олег всё не мог успокоиться, рассматривая открывшееся великолепие, обалдевшими глазами. — Скажите мне, что я сплю.

— А что тебя удивляет? — улыбнулся я. — Не ожидал? Понимаю. Всё дело в разнице менталитета.

— Посидыте зыдесь, мынут пят, — крикнул выбравшийся из «волги» Абрек, — Я Тэнгизу доложу, что приехали, и скажу, чтоби ворота открылы.

— Хорошо, — ответил я, приоткрыв дверь машины. — Мы подождем, сколько надо.

Абрек постучал в калитку, находившуюся справа от больших металлических ворот, украшенных причудливыми узорами. За воротами мелькнул темный силуэт. Бандит что-то коротко гортанно крикнул, щелкнул засов, калитка бесшумно приоткрылось, и кавказец одним кошачьим движением ловко просочился в образовавшуюся щель, не забыв прикрыть за собой дверь.

— И всё-таки. Как он на такое решился, даже если бабло есть? — десантник всё не мог успокоиться. — Это же готовый компромат. Зачем так палиться? Сам себя под монастырь подводит. Уголовную ответственность за нетрудовые доходы никто не отменял. Такой роскошный дом — готовая доказуха для ОБХСС.

— Я же говорю, не учитываешь разницу менталитетов, — тонко улыбнулся я. — Во-первых, то, что дико смотрится в глубинке РСФСР, вполне в естественно на Кавказе и в Средней Азии. Здесь веками царствовал феодализм в самой худшей его форме, наложенный на местную ментальность. Стоит только власти коммунистов чуть ослабнуть и местные царьки проявят себя в полной мере. Но даже сейчас они не шибко стесняются. Поясню на наглядном примере. О воровском законе слышал?

— Конечно, — ухмыльнулся Олег. — Я же не в вакууме рос. В каждом дворе были сидельцы, гопари, косящие под блатных, и вообще песни Розенбаума, Шуфутинского и Высоцкого о тюрьме и урках, из каждой форточки звучат. Лучше скажи, кто о нём не слышал?

— Отлично, — кивнул я. — Продолжим. Так вот, самые истинные ревнители традиционных понятий и воровских традиций — славяне. Тот же Вася Бриллиант, Корж, Бузулуцкий и многие другие урки старой формации. Они считают, что вор должен десятки лет провести на зоне и киче, не обрастать личным имуществом, не жениться, не заниматься «барыжничеством», не иметь дел с ментами и другими представителями органов и власти, скромно одеваться, поскольку настоящий авторитет проявляется делами и уважением братвы, а не понтами и так далее. За подобные косяки могут на перо посадить. А большинству кавказцев, то есть «пиковой масти», на эти ограничения плевать. Они любят понты, блестящие безделушки, вроде золотых цепей, красивые машины и дома. То есть, склонны к роскоши. Могут, если им выгодно, пойти на контакт с ментами, чтобы убрать конкурента. Не явно, конечно, чтобы не будоражить братву, а тайно. Также занести долю малую партийным чинушам или другим функционерам, если понадобится.

Воры старой формации считают, что барыг можно обносить, брать на гоп-стоп и всё, а «новые» авторитеты, без стеснения совести обкладывают их данью, защищают от других преступников, и активно сотрудничают с зубрами теневой экономики. Поэтому за ними будущее, как за более гибкими и жизнеспособными мафиози, не гнушающимися любыми способами зарабатывать большое бабло, обеспечивать свою безопасность и решать вопросы. Старые понятия и воровские законы уходят в прошлое. И, повторюсь, все эти нововведения начинались с «пиковых», то есть с кавказцев, и примкнувших к ним