Новый Мир ( № 10 2013) - Новый Мир Новый Мир

И «северная» проза тоже в прямом смысле. Место действия большинства текстов достаточно четко определено — это север России, Киров, Вологда, маленькие городки и деревни, отчасти Урал. Локальный контекст является не только и не столько сюжетообразующим, сколько речеобразующим. Илья Кукулин в предисловии к книге писал о различных направлениях русской модернистской традиции, которые оказались важны для прозы Марии Ботевой, — от Андрея Платонова до Бориса Вахтина. И это, безусловно, очень важные влияния, как и влияние Юрия Коваля, также отмеченное Ильей Кукулиным. Но вот здесь кажется важным оговорить особо что, наверное, в прозе Марии Ботевой преломляется не только письменный текст Юрия Коваля, но еще очень отчетливо звучит интонация мультфильмов, над которыми в качестве сценаристов работали Юрий Коваль, Борис Шергин  и Степан Писахов. Это сборник мультфильмов Леонида Носырева «Смех и горе  у Бела моря», безусловно, в целом знаковый для всего поколения нынешних  30 — 40-летних. И интонация Марии Ботевой — именно та, звучащая, мультипликационная, с наивной лукавинкой, фольклорная и литературная одновременно.

Эти три ключевых момента — модернизм как преломление реальности через язык, гендерность и четко обозначенная локальность — и складываются в конечном итоге в авторскую концепцию Марии Ботевой, и эстетическую, и в еще большей степени этическую: «мы авторской скромности». Писатель — эстет, он живет в мире языка, и в то же время он не отделяет себя от окружения, это позиция антиромантическая по сути, и тем она человечней — не «герой и толпа», а «человек из народа», очарованный странник сегодняшнего дня, наблюдатель и участник одновременно.

Литературрентге н. Антология. Составитель Елена Сунцова. Предисловие Дмитрия Кузьмина. New York, «Ailuros Publishing», 2012, 208 стр.

Поэтическая премия «Литературрентген» присуждалась молодым авторам, пишущим на русском языке, с 2005 по 2012 год. В разные годы условием присуждения премии были несколько различные верхние возрастные границы (остановились на двадцати семи годах) и границы географические — от региональных (Урал, провинциальные города России) до вполне всемирных. Номинаторами и членами жюри были более взрослые поэты, критики, филологи. По итогам работы премии и была издана антология, в которую вошло по одному стихотворению каждого из номинантов (участников лонг-листа), независимо от того, участвовали ли их авторы в последующих этапах присуждения премии. Всего — не сбиться бы со счета — 157 стихотворений.

Итак, перед нами достаточно широкий срез отечественной поэзии младшего литературного поколения за семь лет — период, за который многие «младшие» успели стать «старшими», а кто-то и был таким на момент участия в премии, например, лауреат 2007 года Анастасия Афанасьева, уже тогда бывшая абсолютно состоявшимся и вполне признанным поэтом.

Широта и среза, и временных рамок создают и соответствующий простор для исследований, причем в меньшей мере литературоведческих (что можно сказать по одному стихотворению?) и в гораздо большей степени — для антропологических, в прямом смысле гуманитарных, в разных направлениях — от микроистории и прикладной социологии (очень был бы интересен контент-анализ сборника) до возрастной психологии.

Вне рамок этих исследований хочется очертить ряд вещей, которые в первую очередь бросаются в глаза и кажутся интересными, выделить некоторые общие черты поколения.

Самое общее там — что этого общего там мало. Разные и стилистики, и фрагменты картин мира, представленные в стихотворениях. Принять антологию за сборник стихотворений одного автора решительно невозможно — даже самому наивному читателю, который не только о современной поэзии ничего не знает, но и вообще последний раз стихи читал в школе по программе.

При этом, однако, заметна общепоколенческая, видимо, тенденция к мифологизации (и демифилогизации, что по-довлатовски одно и то же) реальности. Очень часты обращения не только к библейскому мифу или мифам массовой культуры недавнего прошлого, но и, что несколько неожиданно, к античности, как полноправным, хотя и призрачным, приметам сегодняшнего дня. Вот, например, как в стихотворении Павла Банникова абсолютно мифологизирующей оказывается поисковая система Гугл:

гугл говорит что мои стихи похожи на дифференциальное уравнение

еще говорит что они похожи на эпос о гильгамеше

на монографию о метафоре написанную преподавателем сравнительного

языкознания

на неунывающего феникса в эпоху коммерции и интернета

гугл врет

я не пишу стихов

Гугл врет о стихах героя, потому что рассказывает не о них, а о том, чем полон он сам.

Насквозь мифологичное, бесплотное бытие и выглядит соответствующим образом — то есть никак не выглядит. Все зримое, предметное лишь едва намечено и еле различимо: «что есть / пропущено: две спирали, относимые / друг к другу / по мере движения / трава вдоль, белая как // как если было все еще видно / в постоянстве тела / от-тела» (Никита Сафонов).

И если выход из мифа находится — то некоторым образом в пространство прамифа и в то же время в пространство донельзя реальное: то есть в поле своей семьи, причем не вновь создаваемой, а семьи кровной, родовой, материнской. Этот выход намечен всего у нескольких авторов и особенно ярко виден у Дианы Биккуловой, Марии Ботевой и Екатерины Соколовой. Мир становится реальным, когда человек принимает на себя ответственность и начинает сам заботиться о тех, кто заботился о нем. Это уже даже не взросление, это взрослость, хорошего в ней мало, зато настоящего — пруд пруди.

бегство из рая это беспокойство

чайная ложка стресса на завтрак,

скрытая тревога за близких, ума расстройство,

глухая боль за далеких. Страх.

развенчайте надежду,

скажите же последнюю правду —

никогда уже не будет как прежде

никогда не будет, да и не надо, не надо.

<…>

моя кошка болеет,

моя мама стареет,

да и попросту вечереет.

<…>

                                    (Диана Биккулова)

•  •  •

Этот, а также другие свежие (и архивные) номера "Нового мира" в удобных для вас форматах (RTF, PDF, FB2, EPUB) вы можете закачать в свои читалки и компьютеры  на сайте "Нового мира" -  http://www.nm1925.ru/

[1] «Урал», Екатеринбург, 2013, № 6.

NON-FICTION С ДМИТРИЕМ БАВИЛЬСКИМ

ТЫ ЗНАЕШЬ КРАЙ?

Памяти Татьяны Тихоновой

Вы обращали внимание, что в последнее время книги об Италии выходят у нас в каком-то удивляющем, если задуматься, количестве? Полками. Причем не только путеводители и травелоги с понятным прикладным значением, но и самые разные, утилитарно подчас совершенно бесполезные — альбомного, полуальбомного формата, переводные и русские, поэтические, философские, культурологические, беллетристические, историософские.

Точно греза об Италии приняла массовый, затяжной, едва ли не болезненный, характер. Точно все дороги по-прежнему ведут в Рим и никуда более. Ну, может быть, еще в Венецию, Флоренцию, Милан и Неаполь.

Миф об Италии («родина искусства», «рай земной») [1] , полученный русской культурой в наследство от европейских соседей, не только развивается, но и постоянно прирастает разными, подчас диковинными, плодами.

Впрочем, на них мы останавливаться не станем, для начала отрефлексировав две книги, одну совсем уже, казалось бы, забытую, из совсем уже старинного обихода, и жгуче новую, современную, с пылу с жару.

Между книгами художников Владимира Яковлева и Андрея Бильжо — почти два столетия [2] . Сейчас принято считать, что веками в России ничего не меняется, вот на примере отношения к Италии и посмотрим, как было, что стало и что осталось неизменным и у современника Гоголя, и у нашего с вами общего знакомца, автора вездесущего «Петровича».