В поисках чудесного. Четвертый путь Георгия Гурджиева - Петр Успенский

Числа 3, 6, 9 в период не включены и образуют отдельный треугольник – свободную троицу символа.

Пользуясь «теософским сложением» и взяв сумму всех чисел периода, мы получаем девять, т. е. целую октаву. Опять-таки в каждой отдельной ноте заключается целая октава, подчинённая тем же законам, что и первая. Положение нот соответствует числам периода, и рисунок октавы выглядит следующим образом:

Треугольник 9-3-6, который соединяет три точки на окружности, не включенные в период, связывает воедино закон семи и закон трёх. Числа 3, 6, 9 не включены в период; два из них, 3 и 6, соответствуют двум «интервалам» октавы; третье является, так сказать, «излишним» и в то же время замещает главную ноту, которая не входит в период.

Кроме того, каждое явление, способное взаимодействовать со сходным ему явлением, звучит подобно ноте «до» в соответствующей октаве. Поэтому «до» может выйти из своего круга и войти в правильное соотношение с другим кругом, т. е. сыграть такую же роль в другом цикле, которую в рассматриваемом цикле играют «толчки», заполняющие «интервалы» в октаве.

Поэтому и здесь, обладая этой возможностью, «до» связано треугольником 3-6-9 с теми местами в октаве, где происходят толчки, идущие из внешних источников, где возможно проникнуть в октаву для того, чтобы установить связь с тем, что существует за её пределами.

Закон трёх, так сказать, выступает из закона семи, треугольник проходит сквозь период; и эти две фигуры в сочетании дают внутреннюю структуру октавы и её нот».

«В этом пункте нашего рассуждения справедливо задать вопрос: почему один из «интервалов», обозначенный числом 3, находится на своём настоящем месте, между нотами «ми» и «фа», а другой, обозначенный числом 6, – между «соль» и «ля», хотя его настоящее место – между «си» и «до»?

Если бы были соблюдены все условия относительно появления второго «интервала» (6) на его собственном месте, мы должны были бы получить следующий круг:

и девять элементов замкнутого цикла были бы симметрично сгруппированы следующим образом:

А распределение, которое мы имеем в действительности:

может дать только следующую группировку:

Т.е. в одном случае «интервал» расположен между «ми» и «фа», а в другом – между «соль» и «ля», где он не является необходимым.

Видимое помещение «интервала» на неправильном месте само по себе показывает тем, кто способен читать символы, какой род «толчка» требуется для перехода «си» в «до».

Чтобы понять это, необходимо вспомнить то, что было сказано о роли «толчков», протекающих внутри человека и во вселенной.

«Когда мы рассматривали применение закона октав к космосу, тогда ступень «Солнце-Земля» была изображена следующим образом:

Как мы указали раньше, человек потребляет три вида пищи. Каждый из них является началом новой октавы. Вторая октава, т. е. октава воздуха, соединяется с первой, т. е. с октавой пищи и питья, в том пункте, где первая октава останавливается в своём развитии на ноте «ми». И третья октава соединяется со второй в том пункте, где вторая останавливается в своём развитии на, ноте «ми».

«Следует понять, что подобно тому как во многих химических процессах только определённые количества веществ, точно установленные природой, дают сложные составы нужного качества, так и «три вида пищи» должны смешиваться в определённых пропорциях.

Конечная субстанция в процессе октавы пищи – это субстанция «си» – «водород 12» третьей шкалы; чтобы перейти в новое «до», эта субстанция нуждается в «добавочном толчке». Но так как в выработке этой субстанции принимали участие три октавы, их влияние также отражается на конечном результате и определяет его качество. Качество и количество можно регулировать при помощи управления тремя видами пищи, получаемой организмом. Только при наличии полного и гармоничного соответствия между тремя видами пищи можно получить требуемый результат, усиливая или ослабляя различные стадии процесса.

Но важно помнить, что никакие случайные попытки регулировать пищу в буквальном смысле слова или попытки регулировать дыхание не смогут привести к желаемому результату, если человек не знает точно, чего он желает и почему, а также какого рода результаты принесут его действия».

Как видно из сказанного, следующие ноты «ля», «соль» и «фа» служат питанием для машины.

В порядке их следования друг за другом, согласно закону трёх, «ля» будет активным элементом, «соль» – нейтрализующим, а «фа» – пассивным. Активный принцип, реагируя с пассивным, т. е. соединяясь с ним при помощи нейтрализующего принципа, даёт некоторый результат. Символически это можно изобразить так:

Этот символ указывает на то, что субстанция «фа» смешивается с субстанцией «ля» и даёт в результате субстанцию «соль». И поскольку данный процесс происходит в октаве, развиваясь как бы внутри ноты «фа», можно сказать, что «фа», – не меняя своей высоты, приобретает свойства «соль».

Всё, что было сказано об октавах излучений и о пищевых октавах в человеческом организме, имеет прямую связь с символом, состоящим из круга, разделённого на девять частей.

Этот символ как бы выражает совершенный синтез и содержит в себе все элементы тех законов, которые он воспроизводит, из которых он может быть извлечён и которые передаются с его помощью; он заключает в себе всё, что связано с этими октавами, а также многое другое».

Гурджиев многократно и в разных случаях возвращался к энеаграмме.

– Любое законченное целое, космос, организм, представляет собой энеаграмму, – говорил он. – Но не всякая из энеаграмм имеет внутренний треугольник. Внутренний треугольник указывает на присутствие в данном организме высших элементов (согласно шкале «водорода»). Внутренним треугольником обладают, например, такие растения, как конопля, мак, хмель, чай, кофе, табак и многие другие, которые играют важную роль в жизни человека. Их изучение поможет нам раскрыть многое из того, что относится к энеаграмме.

«Вообще говоря, нужно понять, что энеаграмма – это универсальный символ. В энеаграмму можно заключить всё знание, и с её помощью можно его истолковать. В этой связи правильно утверждать, что человек по-настоящему знает, т. е. понимает, только то, что он способен заключить в энеаграмму. То, что он не в состоянии заключить в энеаграмму, он не понимает. Для человека, способного ею пользоваться, энеаграмма делает совершенно ненужными книги и библиотеки. Всё можно заключить в энеаграмму и прочесть в ней. Человек может оказаться в пустыне в полном одиночестве и, начертив на песке энеаграмму, сумеет прочесть в ней вечные законы вселенной, причём всякий раз узнает нечто новое, ранее ему не известное.

Если встречаются двое людей, принадлежащих к различным школам, они начертят энеаграмму и с её помощью установят, кто из них знает больше и, следовательно, кто из них учитель, а кто – ученик. Энеаграмма – фундаментальный иероглиф универсального языка, который имеет столько же значений, сколько существует уровней людей».

«Энеаграмма – это вечное движение, то самое вечное движение, которое люди искали с глубочайшей древности и никак не могли найти. Ясно, почему им не удавалось найти вечное движение. Они искали вне себя то, что находится внутри; пытались построить вечное движение, как строят машину, тогда как подлинное вечное движение является частью другого вечного движения, и его невозможно обнаружить отдельно от него. Энеаграмма представляет собой схематическую диаграмму постоянного движения, т. е. машины вечного двигателя. Но, конечно, необходимо уметь читать эту диаграмму. Понимание этого символа и умение им пользоваться даёт человеку очень большую силу. Это и есть вечное движение, а также философский камень алхимиков.

Знание энеаграммы в течение долгого времени хранилось в тайне; и если сейчас оно сделано, так сказать, доступным для всех, то лишь в неполной и теоретической форме, из которой невозможно извлечь практической пользы без наставления со стороны человека, который знает.

Чтобы понять энеаграмму, нужно мыслить её движущейся, в движении. Неподвижная энеаграмма – это мёртвый символ; живой символ пребывает в движении».

Гораздо позже – это было в 1922 году, когда Гурджиев организовал свой Институт во Франции, – его ученики изучали пляски и упражнения дервишей, и Гурджиев показал им упражнения, связанные с «движением энеаграммы». На полу зала, где происходили упражнения, была нарисована большая энеаграмма; ученики, принимавшие участие в упражнениях, стояли на местах, обозначенных цифрами от 1 до 9. Затем они начинали двигаться в направлении числа периода очень интересным движением, кружась вокруг своего соседа в местах встреч, т. е. в точках пересечения линий энеаграммы.