БЕЛЫЙ РАБ - РИЧАРД ХИЛЬДРЕТ

- Продана за сто долларов, - произнес аукционист, - мистеру…?

- Вот деньги! - поспешно вставил Кольтер, вытащив из кармана и протягивая аукционисту одну из стодолларовых бумажек, выигранных им несколько дней назад у бостонского агента по закупке хлопка. - Выдайте расписку в получении этой суммы и составьте акт, согласно которому все якобы существующие права собственности бостонца на эту женщину передаются мистеру Арчи Муру из Лондона.

Расписка и акт были составлены и подписаны. Бостонец, потеряв надежду сорвать несколько сот долларов, состроил, несмотря из свою торжественную осанку, довольно кислую мину.

Кольтер попросил Касси следовать за нами, и она поторопилась исполнить его просьбу.

Мы втроем как раз выходили из аукционного зала, когда жизнерадостный аукционист, возвращаясь к выполнению своих обязанностей и выставив на продажу шестнадцатилетнюю негритянскую девушку, на все лады пел ей хвалу: прекрасная, мол, камеристка, выросла в отличной семье штата Мериленд, гарантированная девственница, права на которую никто не оспаривает… За этот товар он надеялся сорвать хорошую цену.

Я не стану описывать сцену, разыгравшуюся между нами, когда Касси узнала меня - своего мужа, с которым так долго была в разлуке. Ее радость не уступала моей. Но счастье, по ее словам, не явилось для нее неожиданностью: она всегда жила твердой надеждой (и надежда эта временами принимала форму какого-то фанатического убеждения и веры), что нам непременно суждено встретиться.

Она с непоколебимой твердостью все эти долгие годы сохранила незапятнанной верность возлюбленной и супруги, и сейчас она обняла меня не как безнадежно потерянного и лишь случайно обретенного вновь супруга, а как долгожданного, вернувшегося из дальнего путешествия мужа.

Священные узы любви и супружества, союз сердец, - церковь и законы могут лишь закрепить вас, но создать вас они не в силах. Разлука, время, благоденствие, нужда, угнетение - ничто, кроме смерти, - да и сама смерть не в силах разорвать вас, драгоценные узы!

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ

Новая хозяйка, в руки которой Касси, благодаря доброжелательному посредничеству мистера Кольтера, попала прямо со склада невольников благочестивых и почтенных господ Гуджа и Мак-Граба, незадолго до этого стала супругой мистера Томаса, владельца хлопковых плантаций в штате Миссисипи. Мисс Джемима Девенс родилась и выросла на маленькой форме в Нью-Хемпшире. Родители ее были люди малосостоятельные. Мисс Джемима, как и многие девушки Новой Англии, стремилась добиться самостоятельности. К тому времени, когда она познакомилась со своим будущим мужем, мистером Томасом, она занимала место учительницы в пансионе для благородных девиц, куда, желая дать им приличное воспитание, мистер Томас привез двух своих дочерей от первого брака.

В Новой Англии плантаторов из южных штатов рисуют себе примерно так, как в Великобритании - плантаторов из Вест-Индии. Богатому воображению молодых девушек такой плантатор представляется в образе красивого, оживленного, отлично одетого молодого человека, образованного и чарующе любезного. При этом он, разумеется, страшно богат и живет в ослепительной роскоши в кругу своих друзей. Это представление создалось на основании виденного в модных курортах: там ежегодно появлялся кое-кто из южан, сорил в течение нескольких недель деньгами, в то же время усиленно ухаживая за молодыми девицами, которые слыли богатыми невестами. Неопытные люди пялили на них глаза, не ведая, что эти шикарные молодые люди вынуждены по возвращении к себе на плантации сидеть безвыходно в своей норе, всеми путями спасаясь от кредиторов, а иногда и от судебного исполнителя.

Будущая миссис Томас - в то время еще Джемима Девенс - была безмерно счастлива, что ей удалось заполонить владельца южной плантации и что ей предстояло стать богатой женщиной. С радостью поэтому приняла она предложение сердца и состояния, которые, после недели знакомства, в течение которого они виделись раза три, мистер Томас поверг к ее ногам. Ей, к сожалению, и в голову не пришло подумать при этом о таких пустяках, как то, что мистер Томас, хоть и был плантатором с Юга, по возрасту годился ей в отцы, что физиономия у него была тупая, глупая и маловыразительная, что он неспособен был даже правильно изъясняться по-английски. Ускользнуло от ее внимания и то, что он потреблял неимоверное количество табаку и мятной водки. Даже в самый разгар ухаживания он равномерно распределял свое время между табачной жвачкой, курением табака, мятной водкой и мисс Джемимой, хотя и уверял ее, что она для него все на свете.

Не могло быть сомнений, что он ее любит (поскольку вообще такая устрица способна любить). А девица без состояния и связей, вынужденная жить своим трудом, не обладающая никакими достоинствами, которыми не обладали бы сотни других девиц, да еще достигшая того возраста, когда маячит впереди угроза остаться старой девой, - такая девица не может пренебречь любовью мужчины, хотя бы этот мужчина и был просто-напросто устрицей в человеческом образе. А в данном случае этот человек-устрица слыл еще богачом, и супруга его могла рассчитывать на жизнь в избытке и роскоши. Да, несомненно, девица такого возраста и в таком положении, как мисс Джемима (будь то в Старой или в Новой Англии или вообще где бы то ни было в Америке), такая девица не могла ответить отказом на столь лестное предложение.

Одно только беспокоило мисс Девенс. Она испытывала непреодолимое отвращение к неграм. Она считала это чувство врожденным, но происхождение его могло, по ее мнению, также объясняться и следующей причиной: когда она в детстве плохо вела себя, ей грозили, что ее подарят старой негритянке, жившей поблизости. Это была единственная чернокожая женщина во всем поселке. Жила она одна, в маленькой лесной избушке, летом продавала прохожим пиво своего изготовления, а кроме того торговала всякими травами, целебные свойства которых, по ее словам, были ей отлично известны. Все дети в окрестностях считали ее колдуньей.

Мысль о том, что она будет жить на плантации, окруженная одними только чернокожими, готова была поколебать Джемиму Девенс в ее решении. Мистер Томас старался успокоить ее, доказывая, как удобно зато быть полным хозяином своих слуг, с которыми можно делать все, что угодно. Он уверял ее, что среди рабынь немало светлокожих и что он постарается достать для нее почти совсем белую камеристку. В силу этого обещания он и согласился на покупку Касси.

Новоиспеченная миссис Томас представляла себе свое новое жилище в виде нарядной, богато меблированной виллы, окруженной прекрасными, благоухающими тропическими растениями. Единственным недостатком этого дивного жилища в ее воображении было неизбежное присутствие негров, но она надеялась со временем привыкнуть к этому злу или, по крайней мере, заглушить его горечь сладостным ароматом цветущих апельсиновых рощ. Короче говоря, она рисовала себе свою новую родину в виде настоящего рая.

Достопочтенный мистер Томас, по правде говоря, никогда ничего подобного не обещал ей, но мисс Джемима, как и многие молодые дамы, считала это чем-то само собою разумеющимся.

Легко поэтому представить себе разочарование молодой миссис Томас, когда они прибыли в Маунт-Флэт, или Плоскую гору - так мистер Томас назвал свое поместье, чтобы, как он пояснил, не прикрашивать действительность, но и не ударить лицом в грязь перед всякими Маунт-Плэзентс, Монтицелло и другими громко звучащими названиями соседних плантаций, - легко представить себе ее удивление и разочарование, когда вместо представлявшейся ее воображению виллы она увидела перед собой четыре бревенчатых дома, соединенных между собой крытыми галлереями. Здесь не было ни ковров, ни обоев, а сквозь дырявую крышу во время дождя все помещение, за исключением одной только спальни хозяйки, заливали потоки воды.

В нескольких других, расположенных поблизости, бревенчатых строениях помещались остальные спальни. В таких же бревенчатых домиках, несколько позади главного дома, находились кухня и кладовая, а еще дальше позади, но хорошо различаемые из окон господского дома, виднелись жалкие маленькие хижины - так называемый невольничий городок.

Что касается сада с тропическими растениями и декоративными кустами, то все сводилось к окружающему дом участку, огражденному полусгнившим забором. Когда-то здесь, возможно, был сад, но сейчас все поросло бурьяном и мелким кустарником. Свиньи, мулы, несколько полуиздыхающих с голоду коров и стая голых негритят бродили всюду вокруг. Когда-то, видимо, была сделана попытка разбить поблизости парк, но сейчас с трудом можно было разыскать следы этого начинания.

Первая жена мистера Томаса, как подчеркивали на каждом шагу, принадлежала к одному из лучших виргинских семейств. Она была дельной хозяйкой. Ее почти мужской характер и кипучая энергия, которую она проявляла в управлении всем домашним хозяйством, совсем не походили на вялую сонливость ее мужа. Ее суетливая беготня, брань и щедрое применение ременной плетки, которой она действовала с той ловкостью и неподражаемым изяществом, которыми могут похвастать только дамы из "самых лучших домов" в южных штатах, помогали ей поддерживать в доме какое-то подобие порядка. Но почти тотчас же после ее смерти все пошло прахом. Прекратился и всякий уход за садом и за растениями вокруг дома. Раба, поставленного покойной хозяйкой на эту работу, отправили в хлопковые поля, и с тех пор все вообще было брошено на произвол судьбы. Вскоре в доме не было уже ни одного целого стола или стула. Всюду царили грязь и запущенность, в комнатах было неуютно.