Развороченная могила - Джоан Роулинг

— Спасибо, — с благодарностью сказала Робин. Луиза слабо улыбнулась и отошла в сторону.

Хотя это было не самое лучшее карри в мире, но, безусловно, самое аппетитное и сытное блюдо, которое Робин ела с момента прибытия на ферму Чепмена, и в нем было больше всего белка. Она ела быстро, так отчаянно нуждаясь в калориях, что не могла себя контролировать. После того как карри было доедено, ей дали миску йогурта с медом — это было лучшее, что она пробовала за всю неделю.

В зале царила атмосфера праздника. Смеха было гораздо больше, чем обычно, и Робин догадалась, что причиной было это пиршество, которое было не сравнить с обычной местной едой. Робин заметила, что к верхнему столу присоединилась Ноли Сеймур, одетая в оранжевую мантию, и впервые поняла, что актриса, должно быть, является настоятельницей церкви. Рядом с Ноли сидели двое мужчин средних лет, тоже в оранжевых одеждах. На вопрос Робин молодой человек, сидевший рядом с ней, ответил, что один из них — мультимиллионер, сделавший состояние на упаковке, а другой — член парламента. Робин запомнила имена обоих мужчин для своего письма Страйку.

Джонатан и Мазу Уэйс вошли в столовую под одобрительные возгласы после того, как большинство людей закончили есть. Ни девушки с лицом в форме сердца, ни других новобранцев, не попадавших в бассейн, не было видно, и Робин задалась вопросом, куда они делись, не держат ли их где-то без еды и не было ли длительное отсутствие Уэйсов последней попыткой убедить их.

Она с ужасом ожидала очередной речи Уэйса, но вместо этого из колонок снова зазвучала музыка, когда Уэйсы заняли свои места, и взмахом руки Уэйс как бы дал понять, что теперь разрешена неформальная обстановка, что вечеринка должна начаться. По залу разнеслась старая песня REM, и некоторые члены церкви, впервые за долгое время наевшиеся мяса, встали, чтобы потанцевать.

Это конец света, каким мы его знаем.

И я чувствую себя хорошо…

Глава 36

Девять на третьем месте означает:

Остановленное поступление

Это нервно и опасно.

И-Цзин или Книга Перемен

Вечеринка продолжалась уже не менее двух часов. Джонатан Уэйс спустился с верхнего стола под крики восторга и начал танцевать с несколькими девочками-подростками. Упаковочный миллионер тоже встал, чтобы потанцевать, двигаясь как человек, чьи суставы нуждаются в смазке, и влился в группу вокруг Уэйса. Робин так и осталась сидеть на своей деревянной скамейке, улыбаясь, но не желая больше ничего, кроме как вернуться в общежитие. Прием полноценной еды после голодания, громкая музыка, боль в мышцах после долгого дня сидения на жестком полу — все это усугубляло ее усталость.

Наконец она услышала первые такты песни “Герои” и поняла, что вечер скоро закончится, так же уверенно, как если бы она услышала начало песни “Auld Lang Syne”(песня, которую включают на новый год после полуночи — прим. пер). Она старалась подпевать и выглядеть счастливой, и была вознаграждена, когда, наконец, все стали расходиться по общежитиям под дождем, который начал накрапывать, пока они ели, за исключением таких работяг, как Луиза, оставшихся убирать со столов.

Несмотря на глубокую усталость, та часть сознания Робин, которая постоянно напоминала ей, зачем она здесь, говорила ей, что сегодня вечером у нее будет наилучшая возможность найти пластиковый камень. Все на ферме только что насладились необычайно сытным ужином и, скорее всего, быстро уснут. И действительно, женщины вокруг нее быстро разделись, натянули пижамы, что-то быстро написали в своих дневниках, а затем упали в постель.

Робин сделала короткую запись в своем дневнике, затем тоже надела пижаму, оставив на себе еще слегка влажное нижнее белье. Оглянувшись по сторонам, она убедилась, что никто не видит, что она легла в постель в носках и кроссовках, спрятав спортивный костюм под одеялом. Через десять минут свет, которым управлял где-то главный выключатель, наконец-то погас.

Робин лежала в темноте, слушая дождь и заставляя себя не спать, хотя веки ее все время опускались. Вскоре за стуком в окно послышался храп и медленное, тяжелое дыхание. Она не решилась ждать долго, как и пытаться достать из-под кровати свою непромокаемую куртку. Стараясь не шуршать простынями, ей удалось натянуть спортивный костюм поверх пижамы. Медленно и осторожно она сползла с кровати и поползла к двери общежития, готовая сообщить всем, кто проснется, что она идет в туалет.

Она осторожно открыла дверь. В пустынном дворе не было ни одного электрического фонаря, хотя бассейн и фонтан Дайю сверкали в лунном свете, а на верхнем этаже фермерского дома светилось единственное окно.

Робин нащупала путь в обход здания по полосе земли между женским и мужским общежитиями, ее волосы быстро намокли под дождем. К тому времени, когда она добралась до конца прохода, ее глаза уже немного привыкли к темноте. Ее целью был участок густого леса, видневшийся из окна общежития, за которым находилось небольшое поле, на которое никто из новобранцев еще не заходил.

В конце прохода между общежитиями были посажены деревья и кустарники, которые закрывали поле от посторонних глаз. Осторожно пробираясь сквозь эти заросли, стараясь не споткнуться о корни, она увидела свет и остановилась между кустами.

Она обнаружила больше Комнат Уединения, таких, как та, которую она видела из кабинета доктора Чжоу, отгороженных от общежитий аккуратной растительностью. Сквозь кусты она видела свет, пробивающийся из-за шторы, которой были задернуты раздвижные стеклянные двери одной из них. Робин опасалась, что кто-то сейчас выйдет из нее или выглянет наружу. Она подождала минуту, обдумывая варианты, и решила рискнуть. Выйдя из-под прикрытия деревьев, она поползла дальше, продвигаясь в десяти метрах от домика.

В этот момент она поняла, что никому не грозит опасность немедленно покинуть комнату уединения. Из нее доносились ритмичные удары и ворчание, а также тоненькие визги, которые могли означать как удовольствие, так и боль. Робин поспешила дальше.

Пятистворчатые ворота отделяли поле от засаженной территории, на которой располагались Комнаты Уединения. Робин решила не открывать ворота, а перелезть через них. Перебравшись на другую сторону, она пустилась бежать трусцой, под ногами хлюпала мокрая земля, ее охватила едва сдерживаемая паника. Если на ферме установлены камеры ночного видения, то ее могут обнаружить в любой момент; Агентство, возможно, тщательно обследовало периметр, но оно не могло знать, какая технология наблюдения используется внутри. Разумное я твердило ей, что она нигде не видела никаких признаков камер, но страх не отпускал ее, и она поспешила