Одно сердце на двоих - Анастасия Киселева

Если бы только ее шерсть не была белой, все было бы намного проще.

Бег закончился у лесного озерца — скорее оконца покрытой ряской воды, в которую Латона нырнула не раздумывая.

После волчица лежала на солнышке. Едва шерсть подсохла, Юнона вновь приняла человеческое обличье и сразу почувствовала себя слепой и глухой. Человеческие органы чувств не воспринимали и пятой части того, что было открыто зверю.

Вот и приближение постороннего девушка заметила только, когда под ногой чужака хрустнула ветка. Юни вздрогнула, подскакивая и оборачиваясь, и мысленно отругала себя за беспечность: в каком-то десятке шагов от нее стояла Ара.

Сухая ветка снова хрустнула, когда охотница сошла с нее.

— Не стоит уходить так далеко одной, — девушка села на траву рядом с Юноной, отчего ее черные косы змеями скользнули на грудь. Юни в очередной раз подивилась их толщине и ухоженности: в гладких волосах после прогулки в чаще не запуталось ни листика, ни веточки.

— Я искала, где можно искупаться, — виновато улыбнулась Юни.

Эльфийские ткани были хороши и тем, что грязь к ним не липла. Можно было спокойно валяться на траве, не боясь запачкать платье соком, можно было скакать несколько часов под палящим солнцем — наряд по-прежнему сохранял товарный вид, в отличие от самой Юноны.

— А ты почему чуть свет ушла бродить по лесу? — В свою очередь полюбопытствовала девушка.

— Я люблю лес, — лицо Ары стало мечтательным. — Всегда любила. Могу бродить в нем часами. Но сейчас, — серые глаза остро взглянули на Юнону. — Я предлагаю заняться более продуктивным делом.

— Каким? — Полюбопытствовала девушка.

— Я обещала потренировать тебя с кинжалами, — Ара легко поднялась и протянула руку Юноне.

Хватка охотницы оказалась сильной и уверенной, как она сама. Юни рывком поднялась и полезла в мешочек со своими сокровищами. Оставить их в лагере она так и не решилась: для начала стоило показать древнюю корону друзьям.

— Кинжал — продолжение твоей руки, — два парных клыка молниеносно возникли в ладонях Ары. — Он проникнет туда, куда не дотянешься ты сама. Кинжал — часть тебя. Твой щит. Твой меч.

Юнона, затаив дыхание, следила за движениями охотницы: быстрыми, уверенными, сильными. Клыки в ее ладонях, казалось, жили собственной жизнью, то устремляясь вперед, то разворачиваясь сияющим веером. Острые лезвия проносились опасно близко, но на коже Ары не появилось ни царапинки. Обманчивая легкость движений подчеркивалась тем, что тело охотницы практически не двигалось, только руки порхали, плавно перетекая от одной позиции к другой.

Солнце отразилось от ярко вспыхнувшего лезвия, а Ара приглашающе наклонила голову, молниеносно замерев. Грудь девушки вздымалась лишь чуточку чаще; сама охотница совсем не выглядела уставшей.

Юни обнажила свои кинжалы, становясь против новой наставницы.

— Расслабь руки, — посоветовала охотница. — Кинжалы — часть тебя. Тебе не стоит их бояться.

Юни криво улыбнулась в ответ. Устраивать поединок на коротком холодном оружии ей совершенно не хотелось. Даже с Вервульфом ей было не по себе в спарринге, а ведь названному отцу девушка доверяла больше, чем самой себе.

Под внимательным взглядом серых глаз Юноне на миг стало не по себе: Ара словно считала самые потаенные страхи подопечной. Но «выбивать дурь» в ближней схватке по примеру Владыки Лиорэля охотница не стала.

— Мы с тобой обладательницы клыков, — продолжилась лекция. — Это особое оружие, предназначенное специально для оборотней. Конечно, клыками может пользоваться и обычный человек, но максимальную эффективность клыки обретают в руках Свободного народа. Клыки способны погасить даже магический удар.

Юни кивнула. Что-то подобное говорил и Вервульф.

— Если ты принимаешь силу заклинания на режущую кромку, то заклинание рассеивается. Это очень удобно, когда нападение внезапное, и тебе неожиданно приходится защищаться. Но у этого способа есть существенный недостаток: не вся энергия уходит; какая-то ее часть всегда поглощается лезвием. Со временем излишки исчезают, но, пока идет бой, остается риск, что очередной удар разрушит клык. Именно так во времена Великой войны ломались старинные кинжалы, передаваемые из поколения в поколение. Теперь клыки довольно редки, хотя раньше ими владел каждый оборотень.

— Я слышала, секрет их изготовления утерян, — вздохнула Юни.

— Не уверена, что особый секрет был, — пожала плечами Ара. — Клыки всегда выплавлялись из лучшего металла, и при плавке в них добавлялась кровь будущего владельца, которая и придавала клинку особые свойства. Просто сами оборотни редко владеют кузнечным мастерством, и мало где волки имеют возможность обратиться к мастеру для изготовления подобного оружия. Только и всего.

Девушка перевела дух после длинного объяснения и внимательно посмотрела на Юнону.

— Взять удар на острие — способ самозащиты на крайний случай. Но когда тебе противостоит маг, гораздо эффективнее обратить его же собственную магию против него самого, — Ара повернула кисть с кинжалом, пуская в глаза Юноне солнечный зайчик. — Для этого нужно подставить заклинанию лезвие плашмя. Если ты угадаешь с направлением, то вернешь удар противнику.

— Круто, — признала Юни. — А ты научишь меня такому?

— Будем тренироваться понемногу, но каждый день, — пообещала Ара. — Свои возможности нужно знать досконально: никогда не знаешь, какая малость сохранит твою жизнь.

Девушки переглянулись, и Юни неуверенно подняла руки с зажатыми в них кинжалами. Черноволосая охотница посмотрела на небо, примеряясь к солнцу, а потом махнула рукой, ловко ослепив Юнону очередным ярким бликом.

Играть с солнечными лучами оказалось гораздо интереснее, чем кружить вокруг вооруженного противника. Тем более, у Юноны начало получаться. Достаточно было представить, что солнечный зайчик — это мячик, а зажатый в руке кинжал — ракетка.

Обрывочные воспоминания из прошлого промелькнули и вновь забылись, а охотница остановилась.

— Пока достаточно, — спокойно сообщила она разочарованной Юноне. — Нужно возвращаться к нашим спутникам. У нас еще будет время отточить твои навыки.

Юни заглянула в спокойные серые глаза и медленно кивнула. То, что Ара открыла ей сегодня с такой легкостью, для самой девушки оказалось откровением.

Всю обратную дорогу Юни ковыляла, спотыкалась и мысленно себя ругала. Забежать в глушь на четырех лапах оказалось легко; выбраться из этой глуши на каблуках оказалось непосильной задачей.

Охотница шла чуть впереди, выбирая более-менее удобный путь, и неизменно останавливалась, стоило Юноне в очередной раз запнуться или зацепиться за ветки подолом. Сама Ара шагала легко и уверенно: Юни даже залюбовалась, украдкой рассматривая проводницу. Высокая — на полголовы выше Юноны, сильная и гибкая, по лесу охотница передвигалась с такой грацией, что заросли, казалось, сами расступались перед ней. Спокойствие, уверенность, сдержанность нашли в Аре свое воплощение; даже улыбка девушки — редкая гостья на ее лице — была ровной, лишенной веселья, чуть грустной, хотя и теплой.