Механизм пространства - Андрей Валентинов

барон. Каждому флоту хочется, чтобы его корабли были самыми быстроходными. Прямой военной необходимости в этом нет, зато приятно. Когда вероятный противник закладывает очередную серию скоростных фрегатов, в морском министерстве сразу же начинают поминать «гонку».

— Шутка? — лицо барона напряглось. — Неужели вы не понимаете, что нынешний уровень науки и техники позволяет мгновенно создавать аналог любому военному изобретению? Уровень напряженности возрастает — как и число потенциальных жертв, — а страна становится все менее защищенной. Проект вашего отца по созданию бронированного пироскафа был вовремя ликвидирован, но успел наделать бед. Англичане тут же начали строить свой «Warrior». Скоро море превратится в ад. Впрочем, как и небеса, земля и мировой эфир. Если нам с вами не суждено увидеть Армагеддон, это не освобождает от ответственности…

— У вас всё?

Карно улыбался. Речь гостя придала ему сил. Расправились плечи, легкий румянец заиграл на бледных щеках. Эминент, напротив, слабел на глазах. Старел, терял показное спокойствие.

— Если нас ждет ад, господин фон Книгге, пусть он разверзнется сперва в вашем Берлине, а не в моем Париже. Раз боши так беспокоятся, значит, мы на верном пути. Благодарю, гражданин Филон, обнадежили. А сейчас…

Рука инженера потянулась к укрепленному на столешнице звонку.

— Halt!

Слово-ядро не промахнулось. Карно замер; пальцы свело судорогой.

— Не хотелось прибегать к крайним средствам, гражданин Карно. Но вы не оставили мне выбора, — Эминент шагнул вперед. — Если вам суждено увидеть осенний листопад, то впереди у вас будет еще четверть века интересной жизни. Через три года у вас родится сын. К вашему крайнему огорчению, он изберет военную службу — и к тридцати пяти станет полковником. Славная карьера, не правда ли? А теперь смотрите!..

Инженер вздрогнул, с недоумением обвел взглядом кабинет.

— Кровь господня в пятое ребро праматушки Евы…

— Кровь господня в пятое ребро праматушки Евы через лестницу святого Иакова и семь раз строевым на Голгофу! Суб-лейтенант, вы видите то же, что и я?

— Да, мой полковник.

Николя Карно-младший сделал глубокий вдох. Но вместо продолжения экскурсии по святым местам лишь сухо бросил:

— Пусть прогревают моторы. Зафиксируйте время — для Истории и начальства, чтоб ему провалиться в парижскую клоаку.

— Пять тридцать пополудни, — откликнулся лейтенант. — 18 августа 1870 года.

Он успел привыкнуть к сварливому характеру командира 2‑го отдельного транспортного полка. Тем более лейтенант и сам был готов послать начальство не только в клоаку, но и в места еще более благоуханные.

О войне с пруссаками кричали второй год. Когда же петух взмахнул крыльями и клюнул в задницу, выяснилось, что толком ничего не готово. Да, из его императорского величества полководец — курам на смех, даром что Бонапартов племяш. Но остальные! Мак-Магон, Фроссар, Базен, крымский герой Канробер… Генерал на генерале сидит и маршалом погоняет — через неделю после первых выстрелов оказались возле Резонвиля.

Отступать некуда: за спиной — Верден, а дальше — Париж!

Бой шел с утра. Вначале еще теплилась надежда на победу. Корпус Фроссара после яростной штыковой занял Вионвиль и пошел к деревушке Флавиньи, охватывая немецкий фланг. Не подвела артиллерия — и газовые снаряды, последнее изобретение академика Николя Карно-старшего. Лапки вверх, таракашки-букашки, кашляйте до посинения! Но генерал Альвенслебен, чтоб ему, пруссаку, сдохнуть, не растерялся — контратаковал, выкинул войска Фроссара из Флавиньи и Вионвиля. Отнял даже Тронвильский лес — и к трем часам дня отбросил французов к окраинам Резонвиля. Корпус Канробера топтался в нерешительности, а кавалерию, брошенную в лобовую атаку, боши угостили своей собственной химией, да так, что дым до сих пор не рассеялся. Не помогли хваленые защитные маски — немецкий «Giftgas» легко проникал через марлевую повязку и тонкий слой шихты. Отвоевались уланы с кирасирами! И лошадок жалко — им по уставу даже маска не полагалась.

Значит, настало время для «шаров».

Моторы ревели. Полковник Карно не утерпел — пробежался вдоль ровного строя машин, спрятанных за рощей. Впереди — чистое поле, хлеб недавно сжат. Прусская конница наверняка решит срезать путь и свернет с шоссе. А если пожалует не конница — пехота, так даже лучше. Чем гуще трава, тем веселее косить!

Широкие гусеницы, клепаный корпус. Орудийные башни ощетинились черными стволами. И стальное сердце — двигатель отца, Механизм Пространства. Ради конспирации полк назвали «транспортным», а боевые машины стали «повозками» — «шарами». Коротко — и без претензий. «Шары», именуемые в штабных бумагах непроизносимым словосочетанием «сухопутный артиллерийский броненосец», хотели бросить в бой в первый же день, у границы. Тут бы и конец истории, потому как «броненосцев» у линии фронта насчитывалось два десятка, не больше. Кадет-молокосос в Сен-Сире знает: новое оружие следует применять внезапно, массированно — и в решающем месте. К счастью, вмешался премьер-министр. У старика Тьера хватило нервов уговорить императора, а тот укротил самых бешеных генералов.

Теперь «шаров» побольше — две сотни. Успели! И, кажется, час настал. Прусская конница — на поле, идет неспешной рысью.

— Задраить люки! — рявкнул Карно-младший, ныряя в нутро машины. — Суб-лейтенант! Время?

— Семнадцать сорок, мой полковник!

Командирский «шар» вздрогнул, заерзал гусеницами. Носовое орудие ударило пристрелочным. Недавние, последние перед войной учения показали, что стрельба сходу не слишком эффективна, но Карно приказал заряжать газовыми. Чтоб и дернуться не успела прусская сволочь. Спасибо, папа, за славное наследство!

За Родину! За Францию!

…Серый дым. Ничего не увидеть, не разглядеть. Лишь слова — еле слышные, словно с края земли.

— Проклятые англичане! Кровь господня в печенку-селезенку… Они напрашиваются!

— Да, господин президент.

— Нечего поддакивать, докладывайте по сути. Где находится эта Фашода?

— На Верхнем Ниле, в Судане, господин президент. Извините, на картах генерального штаба она не обозначена. Старая турецкая крепость, глинобитный сарай. В июле сего, 1898‑го года, наш отряд, которым командовал капитан Маршан, занял крепость в ходе преследования бунтовщиков из племени… э-э-э… шиллуков. Англичане сделали запрос о причинах нашего рейда — и, не дожидаясь ответа, двинули из Судана свой полк. После первых столкновений нами были направлены два дирижабля из Конго. Однако у англичан имелись зенитные пулеметы…

— Наши потери?

— Дирижабль, двадцать убитых, семьдесят раненых. В настоящее время англичане перебрасывают в Фашоду десантную дивизию из войск генерала Китченера. Генштаб предлагает…

— Плевать на Генштаб! И на Фашоду вместе с Суданом и Конго. Допрыгались, господа англичане? Вводим в действие план «Лазарь Гош». Время!

— Девять часов двадцать пять минут. Третье ноября 1898 года, господин президент.

— В полдень даем условный сигнал. Вам что‑то неясно?

— Господин президент! «Лазарь Гош» предусматривает воздушную бомбардировку Лондона и обстрел урановыми снарядами…

— Знаю! Зато у них урановых снарядов пока нет. А через год — будут. Подготовьте приказ субмаринам — пусть топят все подряд у британских берегов. Нептун своих разберет. Да здравствует Франция!

— …Да здравствует Франция! — шевельнул белыми губами Карно. — Меня предупреждали,