Золотой плен - Патриция Кемден

Катье потянулась к ней, чтобы утешить, приласкать, но сестра махнула на нее рукой.

– Прибереги слезы для своего англичанина. – Она выпрямилась и поглядела на пистолет у себя в руке. – Я возвращаюсь к мужу. Константин всегда меня примет, хоть какую... – Она зарыдала и прижала руку к животу. – Хоть какую... Все ложь, сестренка. С самого начала нас обвели вокруг пальца дешевыми уловками. Даже маленький Пьер... Петер...

Катье развернула ее к себе.

– Что Петер? Какие уловки?

Лиз отвела взгляд; ее карие глаза тупо уставились на дуло пистолета.

– Как просто, – пробормотала она и пальцем погладила затвор.

Катье выхватила пистолет из ее руки.

– Говори, какие уловки!

– У Петера нет никакой падучей, Катье. Для пламени Люцифера Онцелусу понадобилось больше золота, чем я могла достать. И он напоил Петера зельем, чтобы вызвать припадок.

Уловки!

– Он решил потрясти сундуки Сен-Бенуа. – Лиз отделилась от стены. – Нас обеих одурачили, сестренка. До твоего золота он добрался через сына, а до моего через... – Она осеклась, провела руками по телу, задержалась на животе. – Константин всегда меня примет, – повторила она и, шатаясь, побрела по коридору.

Уловки. Пистолет оттягивал ей руку. Затвор давил на большой палец. В глазах туманилось. Уловки. Ее маленький мальчик. Страх. Тревога. Разбитые мечты.

Катье взяла пистолет обеими руками и прицелилась.

Мундир Бекета был весь в лохмотьях, на руках – десяток неглубоких ран. Одна, кровоточащая – на груди, одна поперек лба. Красные полосы исчертили грудь и руки турка. Эль-Мюзир зарычал и снова отпрыгнул. Бекет преследовал его. Шпага и ятаган исполняли зловещий дуэт.

Катье, окаменев, глядела на них поверх ствола пистолета. Сцепившись эфесами, Бекет и Эль-Мюзир не сводили глаз друг с друга, и каждый напрягал свои мускулы против мышечной силы врага.

– Стреляй, сестренка! – прошипел турок и, воспользовавшись тем, что Бекет оглянулся, толкнул его в грудь.

Англичанин упал. Хохот раскатился под куполом пещеры, как безумное эхо.

– Вот видишь, эзир, куда тебе до твоего господина!

– Катье... – Ее имя со свистом выплеснулось у него из горла.

– Это уловки, Бекет! – кричала она, задыхаясь от ненависти к турку, – У Петера нет падучей! Это все уловки. – Пистолет дрогнул у нее в руке.

Эль-Мюзир проворно вскочил на нижний уступ, схватил флягу с Пламенем Люцифера и затряс ею перед собой. – Ну, стреляй, сестренка, а я вылью это на твоего англичанина. – Он подпрыгивал на неглубоком уступе. – Ты снова мой, эзир.

Камни сыпались со стены. Турок бросил в Беккета ятаган. Тот отбил его. Кривая сабля зазвенела на каменном полу. Эль-Мюзир засмеялся.

– Я долго буду благодарить сестренку за то, что отвлекла тебя, эзир. Ну, хочешь взглянуть? – Каким-то молитвенным жестом он выбросил вперед обе руки; в одной была зажата фляга. – Хочешь посмотреть, как я испробую...

Он поскользнулся на уступе и стал хвататься за воздух, пытаясь удержать равновесие.

Фляга вырвалась из рук и разбилась о каменный пол. Серебристая жидкость брызнула в волосы турка. В неистовстве он стряхивал ее с себя, но зацепил рукой факел. И вспыхнул.

– Айа-а-а! – Крик превращался в пронзительный визг по мере того, как пламя обволакивало его.

Бекет отскочил и прижал к себе Катье. Она не отрывала глаз от огненного столба, что плясал на обваливающемся уступе; рука с пистолетом застыла. Он вырвал его и выстрелил в сердце Эль-Мюзиру. Визг оборвался.

Бекет стоял неподвижно. С благословения Божьего он сдержал клятву, данную брату. Дьявол – человек – мертв.

А он жив.

Бекет выронил пистолет. Звуки, запахи, краски разом вернулись к нему.

Катье. Он вихрем обернулся, подхватил ее на руки и понесся по коридору, сгибаясь, прикрывая ее тело своим, следуя ее указующему шепоту. В потайную дверь струился дневной свет. Бекет влетел в кухню, пинком выбил дверь и вынес Катье наружу.

Держа свою ношу крепко-крепко, он закружил ее под ярким солнцем. Счастливый смех рвался у него изнутри.

– Моя сильфида! Моя родная, любимая Катье! – Он поставил ее на ноги, сжал ладонями ее лицо. – Победа! Тьме конец!

Она протянула руку и провела по его щеке, еще не веря, что все это правда. Он закрыл глаза и поцеловал ее ладонь.

– Останься со мной, Катье. Навсегда. – Он заглянул в огромные серые глаза и улыбнулся. – Моя сильфида. – Потом с нежностью поцеловал ее. – Моя жена.

– Бекет! – прошептала она. – О, мой англичанин. Навсегда.

На руках он понес ее к Ахерону. Мерин исчез.

– Наверно, Лиз... – начала Катье, но он заткнул ей рот новым поцелуем.

Она улыбнулась ему, и Бекет понял, что его любовь вечно будет новой и солнечной. Со смехом, от которого отвык за долгие годы, он снова закружил ее.

Потом посадил на коня и залюбовался ею.

– Любимая моя сильфида, ты не будешь возражать, если твой маленький золотоволосый рыцарь вырастет английским джентльменом?

Она погладила его по щеке и помотала головой, выразив в одном взгляде все переполнявшие ее чувства.

– Как я могу возражать, если он вырастет таким же сильным, добрым и честным, как его Полторн?

Он опять сорвал ее с коня и стал осыпать поцелуями.

– Я люблю тебя, Катье Ван Стаден де Сен-Бенуа. В тебе моя сила. Моя сила, Катье. Навсегда.

В последний раз поцеловав, он посадил ее в седло. Вскочил сзади, твердой рукой обвил ее талию, и они поскакали навстречу солнцу.

Примечания

1

Доброе утро (франц.).

2

Мелкая голландская монета.

3

Дурак! (франц.).

4

Вос, Корнелис, де (1584-1651) – фламандский художник, автор рада знаменитых женских и детских портретов. Вуэ, Симон (1590-1649) – французский художник и гравер, изготовлявший эскизы алтарей и гобеленов по заказам Людовика XIII и Ришелье.

5

Придворная дама, ведающая туалетом королев, принцесс и т. п. (франц.).

6

Боже мой! (франц.).

7

Шлюха! (франц.).

8

Прощайте (франц.).